Ирина Горюнова - Маша минус Вася, или Новый матриархат (сборник)

Ольге было обидно и больно – Гоша не выдержал испытания «медными трубами» и оказался неправильным принцем; теперь ясно как день, что на его помощь ей рассчитывать не приходится. Впрочем, она давно привыкла надеяться только на себя – с тех самых пор, когда поняла, что реальность расходится со сказками, на которых ее растили в детстве. Да-да, дело в том, что девочку Олю, как и большинство девочек, взращивали на специальной нежной «девичьей литературе»: сказках, легендах, мифах о Спящей красавице и прочих принцессах, чья жизненная задача всецело заключается в ожидании персонального принца на белом коне (лучше бы «Мерседесе»). В итоге девочки вырастали с верой в то, что принц однажды постучится в их башню, приобнимет, поцелует, наполнит их жизнь счастьем и смыслом, и терпеливо ждали этого грандиозного события. Так было и с Ольгой до недавних пор, пока она (прынцесса – сороковник на носу, а ни одного даже завалящего принца за всю свою жизнь не встретила) не пришла к выводу о пагубности подобного девичьего воспитания. Давайте скажем честно – современной женщине нельзя ждать милостей от природы, ей никто никаких принцев и «Мерседесов» просто так не даст, она должна сама пойти и завоевать полцарства. И когда Ольга это поняла, в ее миропонимании все как-то встало на свои места.

А Гоша… что Гоша – он оказался всего лишь очередным персонажем из галереи слабохарактерных мужчин, которых она изрядно повидала. Кстати, одним из ярчайших персонажей в этой галерее был отец ее сына, который, узнав о ее беременности, не выказал ни малейшего желания стать отцом и нести хоть какую-то ответственность за ребенка. «Дорогая Ляля, ребенок сейчас некстати, давай подождем пару лет…» Помнится, она тогда сначала растерялась, а потом твердо сказала ему, что ребенка оставит; на что ее несколько инфантильный любовник ответил, что в таком случае она должна рассчитывать только на собственные силы. Вот она и рассчитывает исключительно на свои силы и за пять лет Ванькиной жизни ни разу не обратилась к его отцу за помощью.

…Дни в больнице тянулись долго и нудно. Днем Ольга пыталась работать – писала статьи для журнала, в который хотела устроиться работать, по вечерам звонила маме в Краснодар, чтобы узнать, как там Иван. Ее травмы потихоньку заживали, однако до выздоровления еще было далеко.

Единственным, что скрашивало ее больничные будни, стали странные отношения, возникшие у нее с доктором Олегом Рокотовым. Однажды, заглянув в палату, Олег спросил ее, почему она грустит. Ольга пожала плечами: а чему радоваться? На улице весна, где-то цветет сирень, а она чахнет в больнице! Доктор хмыкнул, но вскоре вернулся с охапкой свежей сирени: «Вот вам – весна…»

– В больничном саду наломал, любитель красивых жестов! – подсказала Ольге соседка тетка Рая.

А Ольга смотрела в это сиреневое разлапистое чудо и тихо улыбалась, потому что весну она почувствовала именно в этот миг. Когда на следующий день во время обхода Олег традиционно спросил ее, на что она жалуется, она поняла, что ей ему жаловаться ни на что не хочется. Все-таки мужчина. Молодой, сильный, красивый. И ей в его глазах хотелось выглядеть женщиной. С того букета сирени между ними возникла симпатия, какое-то притяжение. Рокотов ухаживал за ней – приносил ей цветы, конфеты, травил больничные байки, говорил комплименты, и Ольга откликалась на его мужское внимание, в ее душе распускалось что-то весеннее, женское, расцветало наперекор всему. По вечерам она выходила из палаты и подолгу стояла в больничном коридоре у распахнутого окна. В городе бушевала весна в той ее прекрасной поре, когда все цветет, пахнет, спешит жить.

Как-то в один из таких вечеров, когда Ольга стояла у окна, к ней подошел доктор Рокотов и обнял ее. Он целовал ее шею, лицо, волосы. В нем было столько мужской энергии и силы, что даже скрюченное от боли тело Ольги стало оживать, отзываться на его призыв. И все-таки она отстранилась: нет, не здесь, не сейчас… Он кивнул, словно понимая, и сказал, что, как только ее выпишут, они вдвоем поедут к нему на дачу, где будет много сирени и целая вечность для любви. «Ты согласна?» Ольга спрятала смущение за улыбкой: хорошо, она подумает! – и ушла в свою палату.

В эту ночь она долго не могла уснуть, думала об Олеге. Она и боялась новых разочарований и ошибок, и в то же время чувствовала разбуженное им желание любить, жить. Ничего удивительного – в эту пору весны даже сильная и самостоятельная женщина хочет быть просто женщиной. Ей подумалось: а вдруг на этот раз к ней пришло то большое, настоящее, чего она ждала всю жизнь?! И Ольга решила: пусть эта весна будет. Еще раз рискнуть, выдохнуть и – в омут с головой. Поверить. Разрешить себе быть женщиной.

…На часах было около полуночи. Ольге захотелось увидеть Олега прямо сейчас, и она вышла из палаты в тихий больничный коридор. В ординаторской Олега не оказалось, его нигде не было. Когда Ольга в очередной раз прошла по коридору, из ее палаты высунулась тетка Рая:

– Оль, ищешь своего хирурга? Да он небось амуры крутит с медсестрой в процедурке! За ним такое водится… Не хотела тебе раньше говорить, чтобы не расстраивать…

В этот миг Ольге показалось, что ей опять хорошо врезали по только начавшим заживать ребрам. Все же она нашла в себе силы пойти к процедурному кабинету и рвануть дверь, которая – как интересно! – оказалась закрытой. Ольга затарабанила в дверь, и когда молоденькая медсестричка с красным, перекошенным от злости лицом открыла дверь и зашипела на нее, она поняла, что Рая была права; тем более, что тут и Олег вышел из процедурки и, словно не замечая ее, поспешил в ординаторскую. Ольга почувствовала такую боль, будто у нее вновь произошло сотрясение мозга. Ну, или сотрясение души.

Она добралась до палаты и легла на кровать.

– Я ж говорила! – сочувственно сказала тетка Рая.

Ольга отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой.

Утром она позвонила Гоше, сообщила, что ее сегодня выписывают, и попросила, чтобы он передал ключи от ее квартиры их общей знакомой. «Ну что ты, мать, – запротестовал Гоша, – зачем так? Давай я заберу тебя из больницы через час и отвезу домой!»

– Не надо, – отрезала Ольга и, пресекая Гошины возражения, прервала разговор.

Ольга вдруг подумала о том, что за эти две недели в больнице она прожила целую жизнь.

А потом пошла в ординаторскую и попросила взъерошенного и хмурого Олега выписать ее.

– Извини, я дал слабину, поддался эмоциям, – Олег выглядел смущенным, – но поверь, у меня с ней ничего нет, мы только коллеги. Ну, ты же взрослая девочка, должна понимать?!

– Выпиши меня, я здорова, – повторила Ольга.

Олег ответил, что про выписку говорить рано. Может, через неделю… Ольга честно предупредила его, что в таком случае она просто уйдет из больницы.