Олег Рой - Верь в меня

– Анна Мироновна, здравствуйте, – выходя из квартиры, мимолетно поздоровался Денис с соседкой по лестничной клетке, копавшейся в почтовом ящике. Анна Мироновна была та еще штучка. Он подозревал, что она заводит на всех соседей своеобразное досье. Может, не строчит его в тетрадке, конечно, а записывает на подкорку, так, на всякий случай. Она, кажется, знала про всех все.

– Здравствуй, Дениска, – приветливо отозвалась соседка, всегда называвшая Дениса уменьшительным именем, несмотря на его тридцать восемь лет. – Извини мое старухино любопытство, а что это за дамочка вчера к тебе приходила?

Сердце Вишнякова ухнуло куда-то меж ребер. Он остановился, едва не налетев на дверь, и осторожно, точно вдруг заржавел шейный позвонок, повернул голову. «Все, – подумал он. – Это было неизбежно. Вчера у меня была Маргарита… Да что же я за идиот?! На кой черт я приглашаю ее домой? Тем более попасться Анне Мироновне… Вот черт!Что придумать, что?!»

– Э… какая, в смысле, дамочка, Анна Мироновна? – пытаясь тянуть время и казаться беспечным, переспросил писатель и снова почувствовал, как предательская краска заливает лицо.

– А к тебе разве их много ходит? – улыбнулась соседка, выуживая наконец корреспонденцию. – Смешная такая, в круглых очочках, в ушаночке, на детскую похожей, с помпончиком. Вчера после двенадцати дня. Только-только новости закончились, и я в булочную пошла. Я ее у нас в доме что-то не припомню…

В первые несколько секунд Денис тупо смотрел перед собой в пространство, а затем с чувством небывалого облегчения выдохнул, и все блаженно поплыло перед глазами. Он даже ушам не поверил.

– Я и не сообразил сразу, про кого вы, Анна Мироновна, – засмеялся он с таким облегчением, словно получил амнистию. Впрочем, так оно, в сущности, и было… – Да это же наша с Мирой знакомая, почти соседка, Светлана! Она не ко мне приходила, а к жене и меня-то даже не застала, я позже пришел. Записку в дверь сунула, я потом забрал… Она к нам почти и не заходит, вот вы ее и не помните…

Он едва остановил свою судорожную скороговорку. Да, вчера Денис обнаружил в двери записку от Мальковой. Малькова иногда к ним забегала, но вряд ли ее можно было назвать подругой Миры. Так, потрепаться о детях, сходить вместе в поликлинику, благо та недалеко. В записке Малькова писала, что ее муж прочел обе книги про Олафа, и в полном восторге, и что они зовут семью Вишняковых в гости, как только те найдут время. Светка не знала, что Мирослава уже неделю гостила у родителей на даче… Тьфу ты, а Денис уже готов был в петлю лезть…

…Далась ему эта петля.

– Дениска, ты уж подари старухе свою новую книжечку, как выйдет, хорошо? – продолжала Анна Мироновна. – Что-то я к этим приключениям привыкла уже, хоть и не по летам мне это читать-то, но вот сын читает, и уж я тоже взялась. А писатель-то – вот он, надо же…

Вишняков торопливо обещал разговорчивой соседке извещать ее обо всех своих новинках в первую очередь, спешно распрощался и выскочил на улицу. Как говорится, вот она, слава. После выхода книги сначала звонили близкие друзья, потом друзья друзей, потом все остальные. Теперь благочинные и вездесущие старушки-соседки его читают. Вот уж не предполагал он, что Анна Мироновна плюс к ее многочисленным талантам разведчика еще и приключенческую литературу почитывает…

Денис все не решается позвонить собственной жене.

Лицо обожгла колкая поземка. И, странное дело, мысли его стали постепенно менять свое направление. Ну да, слава. Ну да, начинающаяся писательская известность, но… Не такого хотелось, совсем не такого. Он думал въехать в эту известность на белом коне, а вполз через заднюю калитку. Да и сама известность. Она же… ремесленная. А ведь когда-то Денис Витальевич Вишняков считал себя способным сказать «новое слово» в литературе. Ведь у него очень хороший стиль, все это признавали. Но оказалось, этого мало. Может, просто невезуха? И в его жизни внезапно появилась Маргарита. Повела за ручку. Деловая связь. Такая связь, что и не вырвешься, пожалуй. И… вместо ощущения победы появилось чувство провала. Не так все должно быть, совсем не так!

Воспоминания неотвратимо наползали на него, вызывая холодок в спине, словно его не только раздели, но и сняли кожу, а потом выпотрошили самые потайные уголки души. Таким невозможно поделиться, даже с лучшим другом. Да, пожалуй, Мишка даже не понял бы его. Мишка являлся надежным, как скала, не зря они дружили уже столько лет. Сколько разговоров «за жизнь» было переговорено, сколько тайн друг другу доверено за самыми задушевнейшими беседами, где бутылочка становилась не поводом, а лишь средством чуть-чуть ослабить хватку жизни, как узел галстука, чтобы не слишком душило. Но их общение, хоть и касалось оно иногда высоких материй, опиралось все же на реальность. А это… Это не вмещалось ни в какие рамки. Вот и Мишка говорит, вторя Чехову: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

Ох, дружище. Оказывается, как мало мы знаем, что может, а чего не может быть.

Впрочем… Что, случаются подобные визиты гробовщика? Это уже нельзя списать на галлюцинацию, бред или кошмар. Кстати о кошмарах… Для начала надо хотя бы нормализовать сон. Он же в аптеку собирался! Надо собрать себя в кучу и идти, наконец. Куда это он забрел? Совсем не туда, куда нужно…

Внезапно под ноги Денису выскочила черная кошка. То есть нет, не кошка… Это был небольшой черный пуделек. Испокон веков черный пудель являлся символом нечистой силы, вспомнил Денис. А в этом милом пуделеныше не было решительно ничего дьявольского. Он крутился вокруг писателя, подскакивал и улыбался, часто дыша маленькой розовой пастью с добродушно высунутым языком.

– Ты откуда тут такой буся? – присел перед ним Вишняков.

Песик, разумеется, не ответил, продолжал скакать, облизал пальцы Дениса и порывался облизать еще и нос. Вишняков рассмеялся.

– Ну вот, а классик писал, что такие собаки, как ты, – это дьявольская примета! – ворковал он над песиком, почесывая его за ушком. – А ты вполне себе милый… Чертеночек такой…

Ваня давно канючил собаку, но Денис прекрасно понимал, что все заботы о питомце свалятся на Мирославу, а ей еще только этого не хватало. Сам Денис, погруженный в тексты и разъезды, само собой, тоже не смог бы уделять питомцу время. Как-то ведь живут же люди без собак…

– И как вот люди живут без собак, а? – обратился он к песику, который благосклонно развалился кверху лапами на снегу и жмурился, позволяя чесать себе курчавое пузико.

– Рози-Рози-Рози! – раздался неподалеку женский голос, и песика как ветром сдуло.

– Так ты девочка, оказывается, – запоздало посмотрел Денис пудельку вслед.