Вера Колочкова - Шах королевы

© Колочкова В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

На утреннюю пешую прогулку времени не оставалось. А жаль. Значит, и весь рабочий день пройдет, как поездка в общественном транспорте – в мелких, но сильно раздражающих неудобствах. Примета верная и временем проверенная. Стоит ей не пешком пройтись до работы, а проехаться в этом клокотании человеческих эмоций, то есть в утреннем автобусе, так день идет насмарку. Чужие эмоции, они же цепкие, как репей, и никакого иммунитета от них нет. У других есть, а у нее – нет. Но ведь не объяснишь причину опоздания отсутствием иммунитета! Не поймут. Засмеют. Хотя если набраться смелости, то можно презреть все объяснения как таковые и общественный транспорт заодно. Подумаешь, на работу опоздала!

Наташа грациозно поднесла к глазам крохотный циферблат золотых часиков, еще раз чертыхнулась про себя, помянув крепким словцом треклятую дисциплину труда. Хотя и не любила она эти противные слова. Но ничего, мысленно произнести их иногда можно. Перчинка здорового драйва любому человеку не помешает. Тем более если этот человек не глуп и к собственной жизни относится как к творческому процессу, а не шагает под барабанную дробь инструкций и правил. И в самом деле, если подумать хорошо и призвать на помощь элементарную логику: какая в ней заложена объективная необходимость, в этой дурацкой дисциплине труда? Когда ее вообще выдумали?! В трудные для страны времена? Ну, правильно, тогда это имело какой-то смысл, а теперь? Что изменится от того, что она придет на работу не в девять часов, а, положим, в десять? Или в половине одиннадцатого? Заводы и фабрики остановятся, реки вспять потекут, показатели валового внутреннего продукта в одночасье изменятся? Нет, ничего такого не произойдет. А она должна по милости этого атавизма утренней прогулкой жертвовать. Несправедливо, однако. Может, и впрямь ну ее к лешему, эту дисциплину труда, и да здравствует разумный эгоизм? И постучим каблучками, да по бульварчику, получив личное законное удовольствие!

Унылая физиономия тринадцатого автобуса уже показалась из-за поворота, и Наташа, вздохнув, решила все-таки ехать. По крайней мере, тринадцатый ее практически до рабочего крылечка довезет. Вот если бы двадцать пятый подошел, то она бы точно в него не села, потому что тогда надо было бы идти через длинный-предлинный подземный переход, через пыльные пронизывающие сквозняки, сквозь взгляды наяривающих на скрипках и гитарах музыкальных умельцев. Взгляды, с жадной надеждой устремленные на прохожих… Наташа всегда испытывала большое неудобство, проходя мимо уличных музыкантов, словно была причастна к их жизненным трудностям и неурядицам, но была не в силах им помочь.

Впрочем, о причастности как таковой в данный момент лучше не вспоминать. Потому что тринадцатый автобус уже подрулил к остановке, с лязгом ощерился гармошкой дверей и плеснул наружу ядом скопившегося в салоне молчаливого пассажирского раздражения. Так что «причастности» этой она сейчас нахлебается, получит вполне добротную порцию, еще и с добавкой. Нет, все-таки прав Саша, сто раз прав относительно второй машины в домашнем хозяйстве. И относительно водительских курсов – тоже прав. Не далее как вчера он снова затеял разговор на эту тему.

Оно и понятно, отчего он его затеял. Неловко ему, конечно, что сам на работу с комфортом едет, а она вынуждена общественным транспортом добираться. Но эту неловкость он сам себе и создал, между прочим. С тех пор как получил должность начальника отдела в своем банке, решил отчего-то, что ему непременно надо на час раньше положенного времени приезжать на работу. Боже ты мой – зачем?! Чтобы встречать с утра подчиненных с деловым лицом и упреком в начальственном взоре? Вроде как я тут уже успел уработаться, пока вы утренние кофеи распиваете… И к ней с ножом к горлу пристал, чтобы она срочно записалась в автошколу. Даже слышать не захотел, что ей эти автомобильные права вообще без надобности. Еще и кокеткой обозвал, когда она попыталась напомнить ему про свою природную рассеянность, про склонность к созерцанию, про абсолютный и безоговорочный топографический кретинизм и про творческую составляющую личности. Ну не умеет она концентрировать внимание на всяких знаках, развязках и перестройках в другой ряд, неинтересно ей все это! А он твердит свое, усмехаясь: не кокетничай, и все тут! Нисколько, мол, ты от других не отличаешься. И все твои душевные вихри-полеты в облаках и девичья мечтательность есть не что иное, как бессознательное кокетство: вот она я какая, вся из себя творческая и порывистая, утонченная и непредсказуемая…

Подхваченная толпой, Наташа моментально влетела в автобус, удачно протиснувшись через бока и животы приготовившихся к выходу на следующей остановке пассажиров. Потом пристроилась в проходе между теткой-тумбой с объемной матерчатой кошелкой и студентом-ботаником благообразного вида. По крайней мере, с его стороны не доносилось ядреных запахов мужской разгульной юности. От него пахло овсяной кашей, крепким кофе и дорогим средством от прыщей. Видно, с материнской заботой ботанику в жизни повезло.

А вот с теткой дело обстояло намного хуже. От нее несло чесноком, да так сильно, что казалось, отголоски съеденного бедолагой с вечера пахучего продукта, успевшего добросовестно перегореть в организме, тут же хищно поглотили Наташин спасительный аромат духов. Моментально напряглась диафрагма, и горло болезненно сжалось в инстинктивном спазме. Нет, только не это! Надо срочно переключать сознание. Благо что она это умеет. Раз – и нет ее! Ушла в иное пространство, дверку за собой захлопнула, и скоро не ждите. И совершенно зря Саша над этой ее способностью посмеивается, иногда очень даже помогает.

Однако ухода не получилось, как она ни старалась. И на кроны деревьев сквозь пыльное автобусное стекло смотрела, и за облака цеплялась, и пыталась воспроизвести в себе ту самую пронзительную мелодию из французского кинофильма, под которую бедный Бельмондо идет навстречу своему смертному часу, – ничего не получалось. Обстановка была не та. В тесной духоте автобуса ужасно воняло чесноком, хоть умри.

Слегка поерзав на месте, Наташа попыталась развернуться так, чтобы вдыхать запахи, исходившие от ботаника, но чесночная вонь лишь усилилась от ее нервных телодвижений. Да и тетка в ответ также недовольно дернулась, подтащив к животу свою сумку. Нет, переключиться точно не удастся. Что ж, придется использовать ситуацию самым жестким способом. Для своего тайного, личного, эгоистического…

Она давно уже пришла к выводу, что для пользы своего тайного-личного-эгоистического любая ситуация хороша. И не столько ситуация, сколько выраженная в ней эмоция. Все пойдет в дело. А иногда такие перлы для него, для тайного-личного-эгоистического, можно заполучить, что только диву даешься. Те самые перлы, которые, как ни старайся, ни за что сама не придумаешь. А тут ситуация сама назрела, нужен совсем небольшой толчок…