Виктор Колюжняк - Эль Пунто

Бежать.

Защищаться.

Обмануть.

Сразиться.

Пожертвовать.

Выгрызть своё…

Слова без чего-то существенного в руках выглядели жалко.

Кристина покопалась под ногами – кроме банок ничего. Взглянула на окно – в доме горит свет и видно, как перемещается тень. Тогда она наклонилась вперёд и подцепила бардачок – пачка салфеток, пустой блистер от таблеток и зажигалка.

Кристина схватила последнюю и спрятала в кулаке. Попробовала, как он сжимается. Усмехнулась мысленно, но тело обмануть не удалось – мышцы дрожали от напряжения.

«Может, выйти из машины? На открытом пространстве больше шансов если не убежать или победить, то хотя бы дольше продержаться».

Кристина едва успела вылезти, как сильный удар в висок уронил её на землю. Упав, она оказалась напротив окна. Тень по-прежнему была там и по-прежнему покачивалась, вот только слишком уж однообразно, если задуматься. Да и вовсе не походила на тень живого человека.

Ну а тот был уже рядом. Кристина слышала его дыхание. А затем последовал ещё один удар под дых, который отбросил её на метр. Незнакомец выглядел тучным, но под этим жиром скрывались мускулы.

Или же безумие придавало ему сил?

– За что? – простонала Кристина.

– Врать – нехорошо, – ответил незнакомец. – Я проезжал днём по этой дороге. Безжизненная машина, в которой никого нет. Стоит и греется на солнце. Собирался завтра утром утащить её, если никто так и не заберёт. А ты говоришь – всё случилось недавно.

Кристина попыталась встать, но незнакомец не стал дожидаться. Ещё один сильный удар – на этот раз в затылок. В голове зашумело, а в глазах заплясали огоньки. Кристина вновь упала, и сил подняться больше не было.

– Ещё ты сбежала от мужа. Что хуже – позволила вовлечь себя в игру и решать чужие судьбы. Тебе двадцать пять, а девочкам сколько? Вот то-то же.

– Я не понимаю. – Кристина думала, что сказала, но почувствовала лишь шевеление губ. Впрочем, незнакомец её услышал.

– Конечно, не понимаешь, – он вздохнул и присел рядом с Кристиной. В руке у него что-то блеснуло. – Но это вопрос времени.

Рука мужчины поднялась. Глядя на зависший над ней нож, Кристина лишь могла лениво перебирать мысли. Даже ужаса не осталось, чтобы дёргаться и сопротивляться.

А может, это вера в девочек? Хуана же сказала, что они увидятся…

«Но она не сказала, что вы сделаете это сегодня. И она не сказала, что они вернутся. Она сказала всего лишь, что вы увидитесь. И что тебе надо быть…»

– Я – сильная, – пробормотала Кристина.

– Пока ещё нет, – сказал незнакомец.

Нож опустился.

Разум ожил только к обеду. А придя в себя, начал тут же анализировать происходящее в попытке хоть как-то привязать это к реальности. Построить пусть шаткую, но опору. Встать на неё и закрепиться. Вбить клин в разлом действительности.

Даже не перечитывая запись мартовского сна, я знала, что это тот же город с говорящим названием Эль Пунто. И что там те же самые девочки, пусть и слегка изменившиеся. Да, сам персонаж во сне тоже изменился, но…

На этом всё заканчивалось. Я не знала, кто показывает мне этот сон. Не знала, зачем это делается, и не понимала, кто же действующие лица и чего они хотят. А ещё было мерзко, потому что прошлый сон походил на жёсткий триллер с неожиданной концовкой, а этот попахивал экзистенциальной драмой. Знакомой до боли бытовухой, которую каждый видел в жизни, пусть даже и старался отвернуться в другую сторону, чтобы не замечать происходящего за стенкой.

Даже от воспоминаний становилось тошно.

Почему я это увидела? Потому что поссорилась с Вельгорской? Потому что предала себя и повела как жертва домашних тиранов? Потому что работа на полную ставку это не моё?

День прошёл как в тумане. Я его почти не запомнила. Ночью промучилась бессонницей, ворочаясь на кровати. Хорошо, что начались выходные, а то пришлось бы отпрашиваться с работы – трясло только от мысли неожиданно встретить Вельгорскую.

В субботу я прогулялась в кафе. Затем сходила на каток. Под вечер забралась в бар, весь вечер слушала музыку и смотрела на веселящихся людей. Хотелось, чтобы вокруг царили яркие эмоции, а не серая тоска безнадёги.

Воскресенье провела дома. В конце концов, пора свадеб уже вот-вот начинается, а у меня и заказов-то толком нет. Как итог – до поздней ночи продумывала, какую концепцию в этот раз предложить и как бы так определиться с ценой – чтобы не сильно дорого, но и не продешевить.

Ничего не помогло. В понедельник утром я проснулась такой же разбитой и подавленной.

Я бежала к свободе. Сжимала в одной руке камеру, а в другой сумку и самым натуральнейшим образом мчалась по городу. Словно следом гонится убийца или даже стая убийц. Останови меня какой-нибудь прохожий, я бы первым делом закричала, а вторым постаралась бы врезать ему и убежать. И не стала бы разбираться: хотел он помочь или что-то другое.

Вот уже неделю меня преследовал ужасный флёр сна. Он тянулся невидимой дымкой и никак не хотел отпускать, где бы я ни оказывалась – в толпе, одна наедине с собой, в тишине природы или шуме мегаполиса.

Еда казалась безвкусной, краски – блёклыми, а запахи – отвратительными. Попеременно то тошнило, то сдавливало грудь, а то сердце начинало бить в барабан. И когда это состояние достигло того предела, что я всерьёз начала рассматривать идею обратиться в больницу – может, даже психиатрическую, – наконец-то отпустило.

Это походило на сильный удар – перед глазами всё плывёт, ты не понимаешь, что происходит. Однако после мир проясняется, и ты с удивлением обнаруживаешь, что ничего страшного не произошло. Ты жив, у тебя есть работа, где-то далеко – но в пределах одного дня пути – есть семья и люди, которым ты небезразлична. Крыша над головой, интересные увлечения и целый мир перед глазами – всё это настоящее и никуда не собирается деваться. И взамен депрессивному скованному состоянию вдруг приходит неимоверная радость. Кажется, что живой человек не может настолько быть счастливым, но у тебя получается. А ведь всего ничего понадобилось – вернуть то, что отняли. Возможность жить и радоваться.

А ещё я обнаружила, что наступила весна. Повсюду журчали ручьи тающего снега. На деревьях полным-полно почек и некоторые, казалось, вот-вот готовы распуститься. Солнце светило холодно, но ярко.

И тогда я пошла снимать историю весны. Без вспышки и фильтров – только то, что происходит на самом деле. В том настроении всё открывалось с новой стороны.

Ледоход на реке и люди, бросающие на него мимолётные взгляды.

Птицы пьют воду из лужи, усевшись идеальным кругом.

Дети в резиновых сапогах, и штурм тающей ледяной горки.