Тибор Фишер - Классно быть богом

– Ну, а с бабами у тебя как? – интересуется Нельсон.

– Да никак.

Нельсон ждет, что я как-то конкретизирую свой ответ, но я молчу.

– М-да, брат, что-то тебе не везет…

Если ты сам утверждаешь, что ты невезучий, это может быть правдой, а может быть и неправдой. В Палате мер и весов нет эталона для измерения степени человеческого везения, и, как правило, размышления о собственной невезучести – это не более чем проявление жалости к себе. Но когда друзья начинают высказываться в том смысле, что тебе наглухо не везет, это уже серьезный повод для беспокойства.

Мы сидим и молчим. Ждем, когда официант вернет Нельсону карточку.

– На той неделе лечу в Майами, – вздыхает Нельсон.

– А чего так грустно?

– Если бы я летел в отпуск, все было бы весело. Но я-то еду работать. Вот представь: утром садишься в машину и мчишься в аэропорт, причем вся дорога – сплошной психоз, потому что у нас вообще не умеют ездить. То есть ты еще даже не сел в самолет, а уже весь на нервах. Потом целый день в самолете, потом четверо суток в гостиничном номере с перерывами на раздачу наших визиток потенциальным клиентам… кстати, сотрудникам правоохранительных органов, которые на этих своих конференциях отрываются по полной программе, если знают, что это им сойдет с рук… и которые, в общем-то, сами знают, где найти нашу продукцию, если она им понадобится. Пить мне нельзя, у меня печень. В общем, четыре дня дохнешь от скуки, потом – еще день в самолете, причем рейс, как обычно, задержат… потом прилетаешь, совершенно разбитый садишься за руль, едешь домой, по дороге опять психуешь, потом приезжаешь домой, и жена прямо с порога начинает сверлить тебе мозг, потому что ты был в Майами, а она не была.

В обеденный зал входит тощий китаец с огромной сумкой через плечо. Вынимает из сумки пачку пиратских DVD, предлагает их посетителям ресторана. Дядька вообще не говорит по-английски. У меня такое впечатление, что он даже не понимает, где находится.

– Я бы с радостью съездил вместо тебя.

Это я так шучу. Нельсон внимательно глядит на меня.

– А почему нет? – Он предельно серьезен. – Слушай, а правда, езжай. Будешь мной.

– Как я могу быть тобой? И потом, у меня паспорта нет. Я его потерял.

– Ты все-таки подумай, – продолжает Нельсон. – Знаешь, чего я хочу? Я хочу выспаться. По-настоящему. Так, чтобы спать до обеда. Потом, может быть, выйти проветриться, сыграть партию в гольф. Хотя бы недельку! Я даже думал сказаться больным, чтобы не ехать в Майами. А тут такой случай… Действительно, поезжай вместо меня! Поживешь в хорошем отеле, раздашь с десяток визиток, оторвешься по полной программе.

– А как же паспорт?

– Возьми мой.

– Мы с тобой не похожи, – говорю я, а потом смотрю на Нельсона и понимаю, что хотя мы с ним, конечно, не близнецы-братья, но мы оба побриты налысо и у нас у обоих совершенно невзрачные унылые лица, слегка заплывшие жирком… и потом, кто вообще смотрит на фотографии в паспортах?!

Чем больше мы обсуждали эту бредовую идею, тем менее бредовой она нам казалась. Нельсон дает мне свой паспорт и кредитку, а я еду в Майами и создаю видимость, что я – это он.

– А что это будет: ката, шест или отсос? – уточняю я.

– Только ката. У нас все строго: без шеста и отсоса.

В жизни всякого торгового агента, независимо от того, какую компанию он представляет и что именно продает, неизбежно случаются две вещи. Первое: тебя посылают на торговую ярмарку в каком-нибудь жутком немецком захолустье, в крошечном городишке с непроизносимым названием. И второе: тебе приходится усиленно угощать выпивкой тех, кто не прочь угоститься. Это самый начальный уровень. А дальше все будет зависеть от политики компании. Можно ограничиться раздачей каталогов («чуток подКАТАть клиентуру»), а можно водить перспективных клиентов по стриптиз-клубам («наблюдать за повадками пташек»), а в правильном городе – и по борделям (процедура «прочистки труб»). Торговля, как сие ни печально – бизнес незамысловатый и неизощренный. Как-то раз моя бывшая компания наняла струнный квартет, чтобы он играл у них в павильоне на выставке-ярмарке. Больше они так не делали.

Мы с Нельсоном еще долго стоим снаружи, никак не можем расстаться. Обозреваем мрачную унылую улицу, в конце которой топчутся шестеро подростков в балахонах с поднятыми капюшонами. Молодежь направляется было к нам, но потом резко сворачивает в прямо противоположную сторону. Это действительно бодрит, когда ты выходишь на улицу в компании старого друга, на которого можно рассчитывать, если что. Нельсон сам никогда не дрался, но и не избегал драки. В совершенстве владея приемом изнурения противника за его собственный счет, Нельсон просто подставлял себя под удары, пока нападавший не утомлялся его дубасить. И хотя его вечно лупили, он ни разу не бросил меня, не сбежал. Ему самому это не нравилось, но он не бросил меня. Ни разу.

– Ну, ладно, давай. Береги себя, – говорит мне Нельсон на прощание. – Кстати, имей в виду, комиссионное вознаграждение ты не получишь.

Я возвращаюсь к себе. Мое обиталище угнетает меня даже в лучшие времена, потому что паршивая съемная комната в совершенно паршивом районе просто по определению не может вызвать у человека никаких позитивных эмоций. И потом, человека всегда угнетает, когда он приходит в пустой неуютный дом. Мне не хочется сюда возвращаться. И никому не хотелось бы. Никому.

Как всегда, у подъезда сидит пожилой краснорожий алкаш, сжимая в руке банку с пойлом. Меня всегда поражает, что он еще жив. С таким багровым лицом люди уже не живут. Разница между нами невелика (и сокращается с каждым днем). Но что меня бесит больше всего – у него как-то так получается растянуть деньги, чтобы их хватало на выпивку на всю неделю (а я до сих пор не изжил в себе слабость к еде). Плюс к тому он доволен и счастлив и не парится по пустякам. В отличие от всех остальных алкашей, нарков и нищих бомжей – шумных, докучливых и приставучих, – которыми буквально кишит наш веселый район, этот старый синяк просто тихо сидит с безмятежной улыбкой и наслаждается жизнью. Это, знаете ли, раздражает. Да, я выгляжу лучше, и одеваюсь чуть-чуть поприличнее, и мне есть чем заняться в течение дня, но что касается всего остального… в общем, похоже, все идет к тому, что я стану его потенциальным преемником, поскольку в данный момент шансов найти хоть какую-то работу у меня явно не больше, чем у Его Краснорожего Преосвященства. Нет ничего более разрушительного для личности, чем затянувшийся период без работы при отсутствии всяческих перспектив.

Я чуть было не отказался от мысли позвонить Нельсону, потому что, когда все плохо, по-настоящему плохо, как-то не хочется притворяться, что все еще можно исправить. Потому что ты все равно ничего не исправишь. Если тебе ничего не нужно, кроме водонепроницаемого отсека, ты бы еще смог кое-как удержаться на плаву. Но тут возникают вопросы о деньгах, женитьбе, работе, здоровье и собственном доме…