Дебора Харкнесс - Легенды крови и времени

Затем Мириам начала создавать дочерей. Первой была Тадерфит, убитая своим мужем-вампиром в припадке ревности. Лалла, вторая дочь Мириам, погибла от рук собственных детей. Ее буквально растерзали на куски, после чего клан продолжил борьбу за главенство. Мириам истребила всех соперничающих внуков и внучек, после чего закаялась создавать дочерей.

Но кровь Мириам хранила воспоминания не только о седой древности. Там запечатлелись и более поздние события. Во многих воспоминаниях присутствовал Мэтью де Клермон, создатель Маркуса. На людных улицах Иерусалима Мэтью и Ори неизменно обращали на себя внимание. Толпа расступалась, пропуская рослых рыцарей. Волосы одного были цвета воронова крыла, другого – золотистыми. Мэтью и Ори, закадычные друзья.

Так продолжалось, пока не появилась Элеонора. Воспоминания Мириам показали Фиби, что эта англичанка была очень красива. Кожа фарфоровой белизны, льняные волосы, свидетельствующие о саксонском происхождении. Неиссякаемая жизнерадостность Элеоноры, без преувеличения, привлекала к ней целые стада вампиров. Вампирская кровь отточила черты ее лица и фигуру, доведя то и другое до совершенства, а потому недостатка в привлекательных мужчинах у нее не было. Однако это жизнелюбие имело иную природу.

Мириам тянулась к веселой и общительной Элеоноре, привлекавшей всех: демонов, людей, вампиров и ведьм. Она подружилась с Элеонорой Сент-Леджер, когда та прибыла на Святую землю вместе с семьей и очередной волной крестоносцев. И не кто иная, как Мириам, познакомила англичанку с Мэтью де Клермоном. Делая это, она и не подозревала, что собственными руками посеяла семена событий, закончившихся казнью ее мужа.

Бертран пожертвовал жизнью ради спасения жизни Мэтью. Дружеские узы, связывавшие их, были настолько глубокими, что граничили с братскими. Однако большинство вампиров сочли гибель рыцаря трагическим следствием возвышения семьи де Клермон.

Обещай, что будешь присматривать за ним. То была последняя просьба, высказанная Ори во время его последнего свидания с Мириам накануне утра казни. Через несколько часов Ори в последний раз надел яркую котту и повесил на пояс рыцарский меч.

Мириам согласилась. Просьба Ори и ее обещание запечатлелись у нее в крови. Даже сейчас это связывало Мириам и Мэтью. Присматривающих за Мэтью и так хватало: Диана, Изабо, Маркус и все другие члены ветви Бишоп-Клермон, к которой вскоре примкнет и Фиби. Но Мириам твердо выполняла обещание, данное мужу накануне казни, и будет выполнять всегда.

Фиби настолько поглотили воспоминания Мириам, что она едва заметила, как за Фрейей и Франсуазой закрылась дверь, но почувствовала запах приближающейся создательницы и схватила Мириам за запястье.

– Не смей! – ледяным тоном произнесла Мириам.

Фиби отпустила ее руку.

Они стояли вплотную друг к другу. Их сердца медленно бились, словно у них было одно общее сердце. Дождавшись, когда голод Фиби еще возрастет, Мириам предложила своему ребенку кровь.

– Завтра покормишься еще, – сообщила Мириам, – но уже не от меня. Моей крови ты больше не получишь.

Фиби рассеянно кивнула. Ее губы припали к руке Мириам. Вместе с вкушаемой кровью замелькали лица: одно за одним. Перед Фиби разворачивалась история, которую кровь Мириам рассказывала с искусностью Шехерезады.

Лалла.

Ори.

Лалла.

Тадерфит.

Ори.

Элеонора.

Ори.

Мэтью.

Маркус.

Имена всплывали на поверхность вместе с лицами, пробиваясь через толщу воспоминаний Мириам.

Фиби.

В этой цепи была и она. Фиби увидела себя глазами Мириам: голова, склоненная набок, вопрос, застывший на лице. Маркус что-то рассказывал ей, а она слушала.

Подобно тому как Мириам была частью Фиби, теперь и она стала частью Мириам.

После ухода Мириам Фиби сосредоточилась на этой сверхъестественной связи и вдруг обнаружила, что больше не испытывает ни скуки, ни беспокойства. Она упорядочила свои мысли вокруг центральной истины – ее взаимосвязи с Мириам – и удерживала это понимание, словно оно было фокусной точкой только что открытой Солнечной системы.

Будь она теплокровной, а не вампиром, успокаивающее чувство принадлежности к новой семье погрузило бы Фиби в спокойный сон. Но вместо этого Фиби сидела неподвижно, позволяя мыслям наполнять и успокаивать ее разум.

Пусть ее состояние и не было сном, но оно вполне заменяло ей сон.

15 мая

Мэтью разыскал меня в библиотеке. Я балансировала на приставной лестнице, исследуя содержимое полок.

– Как ты думаешь, у Филиппа были книги по истории Америки? – спросила я. – Сколько не ищу, ни одной не попалось.

– Сомневаюсь, – ответил Мэтью. – Отца интересовали текущие события, и потому он предпочитал газеты. Кстати, я собрался вести детей в конюшню. Почему бы тебе не пойти с нами?

Я начала спускаться, держась одной рукой за ступеньки, а в другой зажав атлас и книгу Кревкёра «Письма американского фермера», изданную в 1784 году и подписанную автором.

– Спускайся осторожно, не то шею сломаешь. – Мэтью встал у основания лестницы, бдительно следя за моими движениями. – Если тебе что-то нужно, ты лишь попроси, и я с радостью найду.

– Если бы здесь существовал общий каталог или хотя бы тематические каталоги, я бы вообразила, что нахожусь в Бодлианской библиотеке, заполнила бы запрос и отправила бы тебя странствовать вдоль полок. Но поскольку в этом славном хранилище ничего подобного нет, придется мне самой скакать по лестницам.

Один из призраков (они опять перемещали книги) сдвинул пару книг, предложив мне третью.

– Гляди-ка, у тебя возле левого локтя бултыхается какая-то книга, – сообщил Мэтью.

Самого призрака он не видел, но не увидеть парящую в воздухе книгу было невозможно.

Я взяла книгу и прочла название, вытесненное золотом на корешке:

– «Персидские письма». Дорогой призрак, я не ищу книги эпистолярного жанра. Мне нужны книги об Америке. Но все равно спасибо за помощь.

– Бросай мне книжки. Легче будет спускаться, – предложил Мэтью.

Я не спорила, тем более что атлас был достаточно тяжелым. Сойдя с лестницы, я в благодарность поцеловала Мэтью.

– Зачем тебе понадобились книги об Америке? – спросил он, просматривая названия.

– Пытаюсь соорудить из рассказов Маркуса исторически связное повествование.

Я забрала у Мэтью книги и переложила на стол. Там уже громоздились листки моих пометок вместе с распечаткой «Букваря Новой Англии», изданного в 1762 году. На экране ноутбука застыла страница исследования о сражении за форт Уильям-Генри.

– События того времени я знаю лишь в самых общих чертах. Основные источники – роман «Последний из могикан» и университетский курс по эпохе Просвещения.