Саша Тукьянов - Без памяти

«Пожалуйста, выведи меня из замка» – отчаянно попросила я про себя, ныряя в это отверстие ногами вперед и закрывая глаза.

Меня завертело, голова закружилась, все тело окутала приятная прохлада, и я поняла, что теряю сознание.

Как прекрасно лежать на песочке летом, после купания в озере, вдоволь наплескавшись в теплой воде, слушая пение птиц и наслаждаясь солнышком.

Как ужасно лежать на холодной булыжной мостовой, в луже, противно пахнущей картофельными очистками и слушать, как жужжат мухи!

Впрочем, мне вообще-то повезло, что я выбралась из замка. Кстати, его стены находятся как раз рядом, портал вынес меня в грязный переулок.

Я встала, ежась от холодного осеннего ветра и осмотрелась. Ого, этот замок и правда огромен! Правда, его величие слегка мешает оценить стена, окружающая замок и скрывающая несколько первых этажей.

Именно за этой стеной я и лежу, точнее, уже стою.

Надо сказать спасибо за то, что я за этой стеной, а не внутри.

Но подумаем о делах насущных: необходимо достать сухую одежду и чем– нибудь прикрыть моё узнаваемое лицо. И найти выход из города.

В конце переулочка, скрестив ноги, сидел нищий в длинных лохмотьях, скрывающих фигуру и с порванной шапкой, лежащей перед ним.

Эх, мне не из чего выбирать.

Через десять минут я уже шла, специально сгорбившись и подволакивая ноги, по главной улице. Мою фигуру и лицо надежно скрывали лохмотья, висящие мешком. Нищего пришлось приложить по затылку камнем, так как я не представляла себе его реакцию, если он увидит возле себя Яску. Как минимум – завопит во все горло и кинется прочь. Или позовет стражу.

По главной улице я идти не рискнула, но, поплутав среди узеньких и запутанных улочек города, поняла, что это единственный выход, иначе я никогда не смогу разобраться в сплетении домов и мостовых.

День оказался ярмарочным, судя по тому, что, когда я прошла по главной улице некоторое время и оказалась на площади, все вокруг было заставлено палатками, лотками и людьми с корзинками.

Я спросила у первого встречного мужчины, где выход из города. Тот сморщил нос, но махнул рукой в сторону одной из улиц.

– Только тебя, оборванка, все равно не выпустят. Ты что, не знаешь, что в городе сейчас гуляет Яска, и был дан приказ никого не выпускать, пока её не поймают. Вот продавцам придется сидеть в городе со своим товаром, иначе никак.

Я поблагодарила и отошла в тень одного из домов, прислонившись к стене. Да, плохи дела. Что же делать?

– Эй, тебе надо выйти из города? – ко мне незаметно подошла маленькая девочка, одетая в лохмотья. Я отвлеклась от своих мрачных мыслей и перевела на нее взгляд.

– Да, малышка. Но, видимо, не суждено.

– А я знаю, одного стражника, он очень хороший, он меня иногда сладостями угощает. Он может тебя вывести, – она посмотрела на меня своими большими глазищами.

– Правда? И как же? – улыбнулась я.

– Не знаю, он мне не рассказывает. Он просто бедный и помогает за деньги выйти из города в такие дни, когда это нельзя.

– А он далеко живет?

– В восточной части города. Там у него маленький домик стоит. И на дворе собачка бегает.

– Вирита, иди сюда, кому сказала! – из толпы вынырнула женщина, одетая еще беднее, чем малышка, подхватила её на руки и скрылась в маленькой улочке между домами.

Восточная часть города. А вдруг? Правда, денег у меня с собою нет, но это попытаюсь как-нибудь полюбовно решить. В крайнем случае покажу клыки.

Восточный край города не впечатляет ни своей красотой, ни изяществом, ни чистотой. Старые дома с прохудившимися крышами и разбитыми окнами, поваленные заборы, кучи мусора. Странно, что здесь вообще кто– то живет.

– Ай! – завыла я диким голосом, наступив на острый осколок стекла. Запрыгала на одной ноге, поскользнулась и упала на землю. Так, это место я уже ненавижу.

– Ауууу, – ко мне, виляя хвостом, подбежала большая рыжая собака и лизнула в нос. Я раздраженно отпихнула её морду от себя.

– Только тебя мне не хватало. Пшла, – я с кряхтеньем встала, осторожно наступая на порезанную ногу. Ладно, идти можно. Собака обиженно сидела рядом, наклонив голову и наблюдая за мной.

– Ну чего тебе надо? Уйди от меня, – резко сказала я, швыряя в нее сапогом. Собака молниеносно вскочила, словила в полете мой сапог и спокойно пошла по дороге.

– Эй, ты куда, сапог верни! – я запрыгала за псом на одной ноге, ругаясь сквозь зубы. А собака, словно издевалась, спокойно и с достоинством заставила меня допрыгать до конца улицы. Там она нырнула под калитку и, пробежав через весь двор, положила мой сапог на крыльцо дома.

– Вот принесло же тебя на мою голову, – заворчала я, с трудом нащупывая задвижку калитки. Открыла, допрыгала до своего сапога и с интересном посмотрела на табличку, висящую около дверцы. Вывеска гласила, что здесь я могу вкусно и дешево поесть пирожков, и что владельца сего домика зовут Йориком.

Собачка, как же ты вовремя подвернулась, – потрепала я её за ухом и направилась к двери.

Йорик еле доковылял до дома. Спина безумно болела, и хотелось одного: спать. Спать несколько дней, пока боль в спине не притупиться, и гудящая голова не станет хоть что-нибудь соображать.

Насколько мир вокруг нас несправедлив. Вот почему все так сложилось? Была хорошо оплачиваемая работа, собирался переехать из этой развалюхи в приличный домик, а тут… Придется как можно скорее убираться из города.

Во дворе его дома, как обычно, поджидал пес. Йорик улыбнулся и потрепал его за ухом. Лис, так он его называл за ярко-рыжую шерсть. Вообще мужчина очень сильно любил собак за ту радость, что исходила от них, и подкармливал всех дворняжек. Но к этой привязался особенно. Точнее, к этому.

Подойдя к двери, Йорик удивленно отметил, что кто-то уже снял задвижку. У него посетители? К нему часто заходили бедняки и покупали пирожки за несколько медных монеток, так что он никогда не запирался, даже когда его не было дома. Все равно красть у него нечего, даже козы нет.

Мужчина привычно поднялся по ступенькам крыльца и приоткрыл старую деревянную дверь.

Да уж… Кого он только не ожидал увидеть, но точно не это!

Лис проскочил между его ног внутрь дома и залез на колени девушке, что сидела на лавке. Девушке с черными волосами и ярко-салатовыми глазами.

Яска собственной персоной. Прямо в его доме.

В глазах потемнело, и сознание благополучно отключилось, погрузившись в темноту.

Ирокен стоял на одном колене перед Джаялдой-де-Сернакой в тронном зале. Голова его была опущена, но ему и не требовалось глядеть королю в глаза, чтобы понять выражение его лица.

Ирокен провинился. Второй раз. И он понимал, что за это потребуется заплатить.