Илия Майко - Вспомнить будущее

Присев на свободную скамейку, я смотрел на играющих на площадке малышей. «Вот бы и наш Клеменс мог играть тут», – тоскливо пронеслось в голове, но я тут же, похолодев, одёрнул себя: «Так, спокойно. Я Костя. Костя, а не Маркус!».

Дети меж тем затеяли опасную игру: раскачиваясь на качелях, прыгали с них в полёте в песочницу.

– Э-ей… – только привстал я, собираясь образумить прыгунов, но одна из девочек уже ударилась головой о край песочницы.

Все взрослые, находившиеся во дворе, помчались к закричавшим детям, а меня закружил знакомый туман.

– Отойдите, я буду прыгать! – собственный восторженный возглас вывел меня из обычного после перемещения забытья.

– Надя! – послышался сбоку встревоженный мужской голос.

Перед глазами мелькал в полёте край моего розового платья и белые туфельки, а потом, по инерции уже приготовившегося к прыжку тела, оно дёрнулось вперёд, а через мгновение резкий удар угла песочницы в висок меня отключил…

– Успокойтесь, мамаша, сядьте, – резковатый женский голос вывел меня из забытья. – О, вот и очнулась красавица.

Грубоватое лицо женщины лет сорока в белом халате склонилось надо мной, а на моей кровати сидели… Вика и Макс.

– Какого чёрта вы тут делаете? – не знаю даже, чего во мне было больше: удивления или раздражения.

Они переглянулись, а Макс нахмурился:

– Где ж нам ещё быть?.. Ну, как ты себя чувствуешь?

– Вашими молитвами… – на самом деле мне хотелось выдавить что-нибудь пожёстче, чтобы они поскорее свалили отсюда.

– Надя! – собирался, видно, что-то резко высказать мой бывший друг, но Вика сжала его руку и придвинулась ближе ко мне, поглаживая меня по голове.

Её вид меня несколько озадачил. Пышные жгуче-чёрные волосы убраны в строгий пучок, юбка до колен, вечно длинные ногти-когти коротко обрезаны… Куда делась яркая красотка, с которой я когда-то встречался?..

И тут взгляд мой упал на висевший на стене календарь. 2020-й год… В памяти закружились картинки очередной мозаики… Розовое платье на мне, качели, песочница, удар в висок… И это имя сейчас – Надя… Впервые после перемещения память нового человека не завладела мной сходу. Видимо, из-за того, что Костя Лазарев тоже знал этих людей.

– Папа?! Мама?!.. – признаться, ощущать себя новым человеком было не так жутко, как осознать, кто передо мной.

– Ну, слава Богу, пришла в себя, – поцеловала меня в лоб Вика.

Память молниеносно прояснялась. Вот мои мама и папа, а меня зовут Надя, мне шесть лет.

Честно говоря, возникло желание орать от ужаса. Я дочь этих предателей?! Да в страшном сне не приснится такое. А ещё впервые мне всерьёз захотелось разобраться, как работает эта система: почему я перемещаюсь в одних людей, а не в других.

«Папа Риши – вот кто мне поможет», – подумалось вдруг. Из всех моих близких в этих разных мирах он лучше всех, казалось, понимал, что со мной происходит. И, зажмурившись, чтобы не видеть обеспокоенные лица моих бывших друзей, а ныне родителей, я настроилась на Амрит. Спасительный туман закружил почти сразу. Какое счастье! А то, наверно, пришлось бы бежать от них по старинке, на собственных ногах.

Оказавшись в теле Амрит, мне удалось немного успокоиться. Индийская жара вообще не располагает к суете и беспокойствам.

Моя комната не изменилась. Как же хорошо быть дома после ужаса, пережитого в больнице будущего. Посмотрев в зеркало, я быстро поправила длинные черные волосы и красно-зелёное сари. В Костиной России начала 21-ого века я бы, наверно, была совсем ребёнком. А здесь в мои двенадцать лет уже надо быть девушкой.

Судя по звукам, отец находился в кабинете. «Хватит колебаться», – стараясь придать себе уверенности, я подошла к двери: «Пора поговорить».

К моему удивлению (а, впрочем, всегда чувствовалось, что папа Риши всё понимает), мне даже не пришлось подробно объяснять.

– Так должно было быть, – спокойно кивнул он. – Для этого я и вожу тебя с собой по всей стране. Чтобы помочь тебе вспомнить. Как только ты видишь что-то знакомое – это проясняет твою память. Поэтому ключ к ней – видеть как можно больше мест.

– Но почему я попадаю именно в этих людей? Почему не в других?

Отец засмеялся:

– Ты попадаешь в себя, дочка.

Меня аж передёрнуло:

– Ну, тогда у меня раздвоение личности… Точнее, уже расчетверение…

– Разве? – он приподнял брови. – Вот сейчас ты моя дочь Амрит.

– Но я помню ещё троих себя!

– Помнишь – да. Но ощущаешь ты себя как Амрит?

– Пожалуй, да…

Папа изучающе с улыбкой смотрел на меня. А мне, честно говоря, подумалось, отчего он даже не спросит, как живут люди в другой стране в другом времени. Неужели ему совсем не интересно? Но он не спрашивал и ему, казалось, это совершенно безразлично. А, может, он просто сам всё знает?

– А с тобой когда-нибудь такое случалось, папа?

– Нет, – он пожал плечами и задумчиво посмотрел в окно. – Каждому своя судьба.

– А что значит «попадаю в себя»? Ведь эти люди – Костя, Маркус, Надя – они не я, не Амрит?

Он улыбнулся и посмотрел на меня как на младенца:

– Если ты сейчас наденешь жёлтое сари или голубое, то ты перестанешь быть Амрит? Тело – это всего лишь одежда, малыш.

– То есть их жизни – они мои?..

– Конечно, – он засмеялся, – мне странно, что ты не поняла этого раньше. Ты что же, думала, что завладеваешь чьим-то телом на время? А какую же из этих жизней ты в таком случае считала своей?

Я заёрзала на стуле:

– Кости…

– И почему? – карие глаза щурились от смеха.

– Потому что из его жизни начались перемещения…

– То есть первое сари, в котором ты себя помнишь – твоё, а остальные чужие? – папа откровенно смеялся.

Я тоже улыбнулась. Признаться, самое радостное в этот момент для меня было понять, что он на самом деле мой отец. И Ангелика именно моя жена, а не чья-то, а Клеменс мой сын. И все мои братья, сёстры, мамы и папы – они все моя настоящая семья.

– Но… если я вдруг вспомнила свои прошлые жизни, то как я могла туда попасть и что-то менять там?

– Менять как раз не советую, – посерьёзнел папа. – А в чём проблема туда попасть?

– Ну, как же… – его лёгкое отношение к тому, что шокировало бы любого другого, меня поражало, – ведь это время прошло, его уже нет…

– Времени не существует, – он подошёл к окну, чтобы прикрыть его. Стало душно, но зато шум улицы не мешал говорить. – Это иллюзия. Каждый миг существует здесь и сейчас, просто мы перемещаемся из одного в другой. Ведь соседняя комната не перестала существовать, если ты сидишь в этой?

– Почему же я не могу везде путешествовать как Костя или как Амрит?

– Потому что если твоя душа шагнёт в другое время, то окажется именно в том теле, в котором существует там. Перемещается душа. Способов перемещения физического тела я не знаю, – улыбнувшись, он развёл руками.