Ольга Власова - Ныбуты. Книга 2. Елена

– Вот видите! – рассмеялся кондитер. – Вы тоже не можете найти хорошего помощника.

– Да уж, дружище. – похлопав пожилого мужчину за плечо, проговорил губернатор. – Это называется, никогда не следует давать другим советов.

– Ну, Вы же от чистого сердца. – улыбнулся пожилой мужчина.

– Конечно. – согласился господин Райле и, расплатившись, взял из рук кондитера большой бумажный пакет куда тот сложил все покупки.

На улице он встретил госпожу Макияври с дочкой, которая расплылась при виде губернатора в слащавой улыбке.

– Доброго Вам здоровьичка. – приторным голосом произнесла женщина.

– И Вам того же. – спокойно ответил господин Райле.

– А я вот говорю дочке: смотри, как нам повезло! – продолжала она подобострастно улыбаться. – Самого господина губернатора встретили.

– Ага. – в сторону произнес мужчина. – И будет вам от этого счастье. – У Вас есть какое-то ко мне дело? – как можно вежливее обратился он к госпоже Макияври.

– Да нет! – всплеснула руками та. – Прекрасно то, что мы Вас так близко увидели. – добавила она.

– Можете даже потрогать. – стараясь говорить серьезно, ответил тот.

Женщина не поняла шутки и, дернув за руку девочку, которая все это время не отрывала глаз от чудесной витрины кондитера, почти волоком подвела к нему.

– Посмотри, Катарина, это наш губернатор. – почти пропела она.

– Тебе понравилась витрина? – спросил господин Райле у испуганной девочки.

– Да. – тихо ответила та.

– Хочется пирожного дядюшки Унто? – чуть улыбнувшись, спросил мужчина.

Ребенок только еле заметно кивнул.

Губернатор взял девочку за руку и снова вошел в кондитерскую.

– Что бы тебе хотелось? – обратился он к ней.

– Рождественскую елочку. – еле пролепетала та.

– И еще пару – тройку других. – попросил он дядюшку Унто.

Когда девочке вручили перевязанную красивой ленточкой коробку, то она не могла вымолвить ни слова и только хлопала глазами.

– Это тебе. – улыбнулся господин Райле, расплатился с хозяином и снова вышел на улицу.

– Господин губернатор, господин губернатор. – услышал он звонкий голос и остановился.

– Спасибо Вам. – выдохнула девочка.

– Что, что он тебе сказал? – обратилась к ней мать, когда вышла из кондитерской.

– Ничего. – ответила девочка, помахав рукой отъезжающему автомобилю.

– Ну, вот! – всплеснула руками мать. – Пока говорила с этим Унто, то все самое интересное пропустила.

– Да ничего не было, мам. – пожала плечами дочь.

– Ты ничего не понимаешь. – махнула рукой перевозбужденная женщина. – Сам губернатор сделал тебе подарок! Ни у каждого бывает в жизни такое везение.

Девочка с немым укором взглянула на женщину и вздохнула.

– Пойдем домой. – попросила она. – Холодно.

Дорога до дома оказалась вдвое длиннее, чем обычно. Матильда останавливалась со всеми мало-мальски знакомыми и рассказывала о том, какая у нее необыкновенная дочь, и поэтому ей сегодня господин губернатор сам вручил подарок.

Некоторые местные кумушки поджимали от зависти губы, а были и такие, которые начинали приставать с расспросами к Катарине.

– Что же ты такого сделала? – спрашивали они.

Девочка старалась отмолчаться и только крепко прижимала драгоценную коробку к груди.

Никогда еще девочка так не радовалась при виде своего небольшого дома с чуть покосившейся лестницей.

– Дай мне ключ, – попросила она мать, – я сама открою дверь.

– Я сама. – проворчала женщина.

Тяжело ступая по ступеням, Матильда поднялась на крыльцо и вставила ключ в замок и повернула два раза. Очутившись в темном небольшом коридорчике, женщина, нащупав справа веревочку, дернула за нее и включила свет. Катарина быстро скинула свою потертую на воротнике заячью шубку, такую же шапку, сапоги и побежала босиком на кухню.

– Куда по холодному полу? – крикнула ей мать.

Девочка, тяжело вздохнув, вернулась и взяла грубые шерстяные носки.

– Мам, пойдем чаю попьем? – жалобно попросила Катарина.

– Сначала обедать будем. – резко оборвала ее женщина.

Решив не спорить с матерью, девочка, молча прошла на кухню, ополоснула холодной водой руки и села за стол.

– Снова рыбный суп? – тихо спросила Катарина.

– Так окуньков мелких же я полведра за бесценок купила. – пожала плечами мать. – А чем тебе эта еда не угодила? – недовольно проворчала та.

– Чего-нибудь другого хочется. – неуверенно произнесла девочка. – Может завтра просто картошки сварим? – предложила она.

– Видно будет. – поставив на плиту чайник, ответила женщина. – Что у тебя в школе? – обратилась она к дочери.

– Все хорошо. – пожала плечами та. – По математике, родному языку, латыни и рисованию – пять.

Матильда довольно хлюпнула носом и продолжила есть суп.

– Представляешь, мам. – проговорила девочка. – К нам сегодня на урок приходил директор, и он поставил Алексу пять по математике.

– Этому вечно о чем – то мечтающему сыну Елены? – уточнила женщина.

– Он хороший. – тихо произнесла девочка, уже пожалев, что начала рассказывать об этом матери.

– Подозрительно все это. – поджала губы Матильда. – Только сегодня я видела, как эта Коскинен разговаривает с водителем дорогой машины и к тому же сам директор ставит отличную оценку ее сыну. А муж у нее между прочим в дальнем рейсе. – добавила она тихо в сторону.

– Госпожа Виртанен на самом деле занижала отметки Алексу. – проговорила Катарина, но, увидев, что у матери на этот счет есть свое мнение, замолчала и уже в этот вечер ничего не рассказывала о школе.

Они молча попили чаю с пирожными дядюшки Унто, а потом девочка сделала все уроки, расчесала кукле волосы и легла спать.

Девочка пела романс Рахманинова «Весенние воды», и ее голос переливался как журчание маленького ручейка впадающего в широкую полноводную реку. Голос был чистый и звонкий, и поэтому хотелось, чтобы музыка не заканчивалась. Яблони почтительно склоняли свои ветки и тихонько осыпали распущенные волосы нежными лепестками цветков.

«Снова этот сон.» – проснувшись за минуту до звонка будильника подумала Елена и, протянув руку, быстро хлопнула по нему, чтобы он не успел зазвенеть.

«Холодно и темно. – завернувшись снова в одеяло, размышляла женщина. – Надо вставать. Скоро у Алекса начнутся каникулы, и тогда не нужно будет рано вскакивать. Не нужно будет сидеть над математикой, а можно будет попробовать написать сказку. Может быть главной героиней станет эта девочка из моего сна? Кто знает? Этим-то и отличается творческое произведение от сценария детского праздника. В одном случае ты только начинаешь и не знаешь, как поведут себя твои герои, а в другом точно знаешь, чем должно все закончится. То есть одна вещь получается объемная как у зрелого художника, у которого видишь свет, тень, трехмерность, объем и чувствуется мысль, что стоит за этими образами, и ты пытаешься ее понять. А другая плоская как карандашные наброски ученика. Кстати меня классная дама просила написать сценарий праздника для детей. А у меня совсем вылетело все из головы. Сегодня отведу Алекса в школу и сяду думать. Не сегодня – завтра она же спросит про него.»