Галина Сапфиро - Дао за горизонт

– Это божественный сапфир Шетия. – Благоговейно произнес Корвин.

– С его помощью Свирл прожег Путь Фирилла, соединивший не только все миры многомерного пространства, но и оба мировых полюса, представляющих собой Вселенные-антиподы, зеркальные относительно друг друга. – Продолжил Корвин.

– Кристалл Шетия единственный в своем роде. Его сферическая форма – самая совершенная. Чем ближе Мир-Отражение к миру истинному, тем большее количество измерений он в себя вмещает, и тем больше граней имеет кристалл, описывающий данный мир. Все стремится к совершенству. Форма все усложняющихся уровней мироздания стремится слиться с самой совершенной формой, которой является Сфера Божественного Света, в которой Абсолют познает себя. И формы всех уровней, которые она содержит в себе, изменяясь «снизу вверх», растут и расширяются, увеличивая количество измерений и граней, приближаясь к форме сферы также, как гипербола неудержимо тяготеет к оси ординат, чтобы слиться с ней в бесконечности. Трехмерный план Земли – это куб. И до сферы ему еще далеко. – Пояснил Корвин Гэлари.

– Путь Фирилла представляет собой многомерный лабиринт, по каналам которого текут потоки энергии. Они соединяют все планы мироздания в единую структуру, образуя пространственный энергетический каркас, кровеносную систему мира, объемный огненный Лабиринт. По этому Лабиринту можно мгновенно попадать из одного мира в другой, перемещаться между планами и подпланами, так как в нем пространство и время меняют свои свойства. Черные дыры – это открытые порталы в другие параллельные вселенные, а Солнца – порталы, через которые можно попасть в данную Вселенную. – Просвещал Корвин Гэлари.

– По преданию Свирл отправился в путешествие по огненному Пути Фирилла. Это было давно, и с тех пор о нем никто не слышал. – Закончил Корвин.

Он подошел к сапфиру и, активировав свое кольцо, направил узкое лезвие рубинового луча на сферу. Она замерцала, голубое сияние стало распространяться от нее, окутывая Корвина с Гэлари. Окружающее исчезло, Гэлари показалось, что она очутилась внутри гигантской сферы. Когда зрение привыкло к ослепительной синеве, она увидела, что стенки сферы ячеистые. В каждой ячейке находился ограненный кристалл сапфира, похожий на голубой бриллиант. Ее взгляд привлекла ячейка с кристаллом, светящимся изнутри. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть его. Из камня забили лучи, и перед ней развернулось цветное голографическое изображение. Замелькали картины жизни из ее далекого прошлого: храм Атлантиды, в котором она была жрицей, танцующей перед статуей странного змееподобного бога; красное солнце, вспыхнувшее в ее ночном небе, ужасные катаклизмы, последовавшие вслед за этим знамением, погубившие, в конце концов, Атлантиду. Затем пронеслись картины ее жизни на планете, в небе которой пылали два солнца. И опять катаклизмы, разрушение и смерть. Гэлари поняла, что в кристалле записана вся ее жизнь в разных воплощениях, на разных планетах, в разные времена.

Но вот все погасло, и Гэлари снова оказалась в полумраке подземелья.

– Сапфиры на Земле – это кристаллизовавшийся свет Сириуса. Сапфир, вобравший в себя духовный огонь Логоса, открывает человеку третий глаз, позволяющий ему проникать оком интуиции в тонкие миры. – Пояснил Корвин.

Налюбовавшись на статую и священный Сапфир, они тронулись в обратный путь. Корвин запечатал своим перстнем грустно вздыхающего Номеда – Стража Двери. Теперь в часовню никто не сможет войти.

Под вечер служанка принесла Гэлари платье и украшения для бала. Платье из струящегося изумрудом щелка Гэлари понравилось. На его фоне великолепно смотрелись диадема и ожерелье из золотистых топазов. Кодовая вибрация Гэлари звучала на ноте фа и имела зеленый цвет излучения. Зеленая энергия ауры была мостом, соединяющим мир ее подопечной Гел, звучащий в красно-оранжевом диапазоне, с миром тонкой духовной материи, излучающим в сине-фиолетовом диапазоне. Только имея ауру зеленого цвета, Гэлари могла одновременно существовать в двух мирах – материальном и духовном, потому что такая аура была промежуточной между ними, и принадлежала как к одному, так и к другому плану. Гэлари надела диадему и посмотрела на себя в зеркало. Отражение в зеркале не удивило ее, хотя оно совсем не походило на лицо Гел, с которым Душа привыкла себя идентифицировать. Мир Гел был искаженным подобием Мира Светоносного Кристалла, поэтому облик ее подопечной был лишь отдаленно похож на настоящий облик Гэлари. Находясь в центре мира, Гэлари видела свое истинное лицо. Из зеркала на нее смотрели глаза с черными зрачками, обрамленные длинными серебристыми ресницами. Разрез глаз больше походил на кошачий, чем на человеческий. Черные прямые волосы, падающие на плечи, выглядели контрастно на фоне молочно-белой кожи лица.

В одиннадцать часов вечера начали съезжаться гости, хотя это слово совершенно не подходило для способа их прибытия. Корвин с Гэлари встречали гостей на крыше замка. Они появлялись группами из янтарной сферы-портала. Когда из сферы шагнула высокая фигура в черных брюках, заправленных в сапоги, и в черном кожаном колете, придерживающая рукой внушительный меч, сердце Гэлари замерло и зачастило в сбивающемся ритме. Гость выпрямился, и его черные, как бездна, глаза встретились с глазами Гэлари. Это был Глебор, ее вторая ипостась. В высших мирах они всегда были неразлучны, так как являлись Близнецами, вышедшими из пламени одной монады. Они представляли собой пару или Близнецовое Пламя. Когда один из членов пары спускается чтобы исследовать нижние сферы Творения, другой остается вознесенным, исполняя роль Ангела-Хранителя для своей половинки. Если сознание Близнеца, находящегося на плане плотной материи, затемняется, и он начинает отождествлять себя с материальным миром, забывая, кем является на самом деле, то второй Близнец мягко, но настойчиво напоминает ему, какова его цель или миссия, и кем он является на более высоком уровне.

Гэлари и Глебор обрадовались встрече, расставаясь, они всегда скучали друг без друга. Поток гостей иссяк, и они вместе с Корвином спустились вниз. Бал проходил на верхнем этаже замка под остекленной частью кровли. Несколько залов тянулись анфиладой, перетекая один в другой. Зал для танцев освещался только огромным диском Луны. Потоки серебряного света, льющиеся сквозь прозрачный купол кровли, сделали обстановку зала волшебной и почти нереальной. Мерцали белые плиты пола. Сквозь вьющиеся растения, оплетающих стены из белого мрамора, сверкала золотая вязь ажурных украшений. Множество кустов, покрытых распустившимися лиловыми и белыми цветами, стояли вдоль стен в изящных каменных вазонах и источали аромат. А под куполом, словно крохотные звезды кружились светлячки. Глебор и Гэлари танцевали под плавную музыку невидимых музыкантов. Затем они перешли в соседнюю залу, освещенную плавающими под потолком белыми, янтарными и бледно-зелеными сферами. Свет от них создавал на полу постоянно меняющийся как в калейдоскопе узор. Зал напоминал летний сад, так как в нем, тут и там стояли вазы с цветущими кустами, а в его центре журчали струи небольшого фонтана. Под кустами были установлены столы, сервированные фруктами, восточными сладостями и воздушными пирожными. Глебор с Гэлари пили золотистое вино из высоких хрустальных фужеров и разговаривали.