Оксана Юрьева - Хранительница. Обретение мира людей

– Вот мы и в угловой башне, ваши покои, – объясняет девушка, видя как осторожны движения Ины.

Четким силуэтом предстает в огромном зеркале перед Иной ее отражение. Она быстро отводит глаза. Ее, привыкшую в Гармоничном мире смотреться только в свое отражение в водах Окраинного озера, оно смущает и даже пугает.

– Сколько белого лунного металла, – удивленно говорит Ина, касаясь пальцами край широкой чаши на невысоком столике у широкого ложа. Тут же рядом кувшин, кубок. Она привыкла к предметам из мягкой земли, легко мнущейся руками жителей, выбравшими путь изготовления домашней утвари, а затем твердеющей на живом огне. Столько много изделий из такого металла она видела только в резиденции короля.

– Это серебро, – подсказывает ей девушка, – вода в таком кубке всегда чистая и холодная. – Девушка подходит к узкому окну в круглой стене башне и пытается закрыть его глухой деревянной ставней.

– Нет, не нужно, – останавливает ее Ина, – свет луны и солнца должны посещать комнату. —

– Хорошо, – соглашается тут же девушка, возвращая ставню на свое место у стены, закрепляя ее большим металлическим крюком, – но это пока не пришли заморозки.-

Девушка умело взбивает подушки, раскладывает белоснежные простыни на непомерно широком ложе с резными деревянными спинками.

– А это что, – со страхом указывает Ина на лохматую шкуру, которую девушка достает из внушительного сундука у стены и распрямляет поверх белой простыни.-

– Шкура медведя. Первые дни осени уж пришли. Дни короче и ночи холодные, – удивленно пояснила девушка.

– Не надо, – вскидывается Ина, – это шкура убитого зверя.-

– Но на вашем одеянии тоже часть шкуры убитого зверя, – девушка указывает рукой на опушку подаренной шубы. Ина сбрасывает с себя в спешке шубу и обхватывает себя руками пытаясь согреться.

– Тогда вы замерзните, госпожа, – взволнованно объясняет Ине девушка.

– Хорошо, – Ина осторожно гладит шкуру. Ничего не происходит, неведомый зверь медведь не оживает и не кидается на нее.

– Но я не госпожа, я Хранительница, – обращается Ина к девушке, снова закутываясь в дарящий такое блаженное тепло дар Владельца, – можешь звать меня Ина.-

– Как угодно, госпожа, но правительница – мать Владельца всех открытых земель будет недовольна, и меня накажут, – быстро проговорила девушка.

– Бред, – буркнула Ина, – хорошо, при ней зови госпожа, но наедине…, – Ина покачала недовольно головой, – там, откуда я прибыла, нет слуг, есть добровольные помощники и они свободны в своем выборе.-

– Я буду стараться, – девушка запнулась и, чуть помолчав, уже уверенней добавила, – Ина, – а потом даже улыбнулась, словно ей самой понравилось это обращение.

– Ну, а как мне обращаться к тебе, – спросила Ина.

– Я ваша девушка, – покорно склонила голову девушка, – и… —

– Нет, так не пойдет, – остановила ее Ина, – я не умею разговаривать с человеком, не зная его имени.-

Девушка задумалась, а потом тихо произнесла: – отец называл меня Златой, золотым своим дитятком.-

– Почему называл, – внимательно глянув на девушку с именем Злата, спросила Ина.

– Нет его уж давно. Ушел, оставив нас с матерью, ничего не сказав, да и сгинул в далеких неведомых краях. И его затянула, сгубила былина о великих кладах в северном городе богов на высокой горе. Сколько молодцов пропали без слуха, позарившись на богатства несметные. Ой… – покачала головой девушка.

– Значит Злата, да будет так, – твердо произнесла Ина, из всего рассказа Златы только и поняв, что девушка росла без отца. Похожие судьбы объединяют, значит сторониться Златы ей не придется. Она села на край огромного ложа, не мешая Злате заниматься тем, о чем Ина понятия не имела, и что правительница называла приготовлениями ко сну. Она скорей слышала звуки, не замечая движений. Она слышала, как бьется струя воды о край посудины из белого металла, слышала, как опять открывается крышка стоящего у стены большого сундука и шуршит раскладываемая на кровати одежда для сна, и это все пугало ее, потому что это было не фоном, а основным окружением, это наполняло все вокруг, но никак не то, что питало ее в Гармоничном мире, что давало ей все нужное для ее существования Хранительницы. Здесь этого не было, не было совсем, она не чувствовала потоков пульсирующей энергии, не видела голубых вспышек, которые постоянно сопровождали ее в Гармоничном мире и это лишало ее уверенности, словно она лишилась привычной защиты, превратилась в уязвимое слабое существо, не способное на любое действо, присущее ей, как Хранительнице. Конечно, у ней еще оставался свой запас внутренней энергии, но без внешней подпитки… неужели в мире людей ее природа, ее суть другие и она не Хранительница, всего лишь обычный человек.

– Злата, мне нужна вода, мне нужно омыть свое тело, – Ина словно вышла из оцепенения, стряхнув с себя морок непонимания окружающего. Конечно, хотя бы это, может в мире людей вода сотворит чудо…

– В соседней комнате рядом есть купель для омовения, но горячую воду готовить долго. Если вы подождете, госпожа… Ина, – поправляется Злата.

– Нет, нет, – торопится объяснить Ина, – мне нужно много воды. Мне нужно нырнуть и почувствовать биение воды.-

– Там внизу река, – встрепенулась, понимая ее желание, Злата, – но парадный выход ночью заперт, – тут же неуверенно добавила она и виновато улыбнулась. Ина с отчаянием смотрела на нее, не произнося ни слова.

– Хорошо, я попробую помочь, вам, Ина, – словно прочитав это отчаяние, решилась Злата, – у вас отдельные гостевые покои, они в угловой башне, а в каждой башне есть свой выход для слуг, но я должна предупредить. В реке, в ее омутах и затоках живут огромные чудища, рыбы —сомы. Они такие огромные, как стволы старых деревьев и живут больше ста лет. В ночь пляшущих костров они приплывают к самому берегу, хватают хмельных гуляк решившихся зайти в воду и топят их в своих глубоких омутах. Вам не страшно? – Злата даже поежилась, словно воочию увидела этих страшных рыб-чудищ.

– Нет, – улыбнулась Ина, дотрагиваясь рукой до раковины на груди, – нет, это меня не пугает, прикосновение воды, это сейчас для меня важней всего.-

И опять Ина идет за Златой. Только теперь Злата не оглядывается, уверенно, быстро шагая по сумрачному коридору. Они идут через ход для слуг по крутой спиральной лесенке вниз, и, открыв небольшую дверь в самом низу башни, выходят на лужайку, поросшую низкой мягкой травой. Проходят мимо каменной ограды идущей от стены замка по высокому берегу и по каменным ступенькам спускаются к самой воде. Заросли деревьев с узкими листьями на гибких ветвях склонились прямо над гладью реки, огромными шатрами скрывая край берега. Ночь царила над миром людей, надежно скрывая от Ины окружающее, лишь силуэтами обозначая дальнее. Из-за зарослей неслись громкие звуки веселья. Смех и визги девушек взрывали тишину летней ночи. Свет огромного костра плясал бликами на воде, четко видимый на темной глади широкой реки.