Владислав Муратов - Симфония дня и ночи

Я увидел сон. Неудивительно, что я не сразу это понял. Ведь мне никогда не доводилось видеть сновидений. Наверное, это был кошмар – предположил тогда я. Мне еще многое предстояло пережить. Однако этот день был первым, и я не забуду его никогда. Этот день принес ясность. Он открыл мне глаза в тот новый удивительный мир, что дарит нам наше воображение. Я бы даже сказал: «закрыл мне глаза»

Мне не терпелось донести новость своему другу. Он, конечно, в течение всего того времени, что я находился в душевном ликовании, пытался спросить меня о самочувствии, но моя застывшая гримаса не давала ему ответов.

И тут я воссиял перед ним. Как будто не было никакой автокатастрофы. Что тут говорить – я с места подскочил. За мной следом Роб, то ли от удивления, то ли рефлексом. И медсестра, что наблюдала нас у двери, всей массой своего тела разложилась на рядом стоящий стол: «Господи, ожил!».

– Ты не представляешь, что я видел, – озадачил друга я.

– Хочешь сказать, что тебе доставляет удовольствие быть сбитым многотонной машиной? – Шутливо, слегка прищурив глаза и повернув голову немного в сторону, спросил Роб.

– Да нет! Мне снился кошмар! Я видел сон, Роби! Это так здорово. Ты и представить не можешь, как я счастлив, – на моем лице не сходила придурковатая улыбка.

– Ты шутишь! За это нужно выпить! – Скажи он эти фразы кому-то другому, никто бы не понял, и только я сообразил в его небольшой связке слов, как сильно он меня ждал. Нет, правда! Я знаю своего друга, уж поверьте.

– А вот и не шучу. Правда, выпить у нас, наверное, не получиться.

Роб слегка изменился в лице, да не расстроился: – Ну и черт с ним. Что тебе снилось?

– Я видел загадочный мир. Темный мир, окутанный туманом, а туман тот настолько плотный, что невидно ничего дальше пятидесяти метров, – я рассказывал, а глаза мои так и сверкали искрами радости, да я еще и говорил с таким выражением… с выражением, скажем, страшной байки у костра. – Знаешь, в том мире все люди такие странные – предают свои тела каким-то князьям, да какому-то лорду. А еще меня подхватила одна рыжеволосая девушка, но цвет ее волос я узнал не сразу. Тамошние люди носят белые перчатки, обувь тоже белую и театральные маски на лицах. Ну, такие – без эмоциональные. Я, как посмотрел на свое отражение, да как испугался! Эта белая маска и все остальное сидело на мне, как литое с кожей. А глаза – пустые, темные. И…

Не успел я договорить, как меня перебил мой друг.

– Да не может сон быть таким подробным!

– Я тебя уверяю! Было такое! И девушка рыжеволосая. – Я ненадолго задумался, прикусив нижнюю губу.

– А! – Громко воскликнул Питерсон. – Может быть, ты спал долго, поэтому сон такой подробный?

– Может быть и так. Хочу увидеть еще один сон. Буду с нетерпеньем ждать сегодняшней ночи. Вот лягу на кровать и буду ждать.

– А может по пиву? – Улыбнулся Роб, скаля зубы.

– Да нет. Ты уж извини, – я положил руку ему на плечо. – Мне так хочется поделиться со всеми новостью, что я вынужден тебе отказать. И старика обрадовать надо. Уж не знаю, чему он будет радоваться больше: моему выздоровлению или оздоровлению?

– Ну, тогда я тебя отвезу. Идем, наведем справки.

К трем часам дня я был уже дома. Старик Бен был очень сильно рад, когда узнал о моей поправке. А весть о том, что я видел сон, и вовсе сбила его с ног. Казалось, эмоциям не было предела.

Но вот настал час, когда я принялся ждать. Я поднялся по ступеням в свою комнату, что располагалась на втором этаже, и подростком свалился на кровать.

Я ждал ночи, чтобы заснуть. Поглядывал на часы снова и снова. Заводил будильник, чтобы тот указывал мне, что прошли очередные десять минут. Это было нетерпимо. Я нервничал. Во лбу местами прокатывались импульсы головной боли. Но я ждал. Мне было нечем себя занять, я хотел увидеть сон. Это как в больнице того же дня: смотрю то на стенку, то на часы, на стенку и вновь на часы, в надежде, что время ускорится, но от этого оно становилось только медленнее.

И тогда я решил заснуть не дожидаясь ночи. Уже было, по-моему, около девяти часов. Я закрыл глаза и попытался окунуться в мир нового сна. Но не тут-то было. Мне мешало все: проезжающие за окном автомобили, тиканье часов, тусклый свет, проходящий через окно, цвет обоев в моей спальне, жесткость «мягкой» кровати, да что тут говорить, меня даже собственное дыханье раздражало.

Ложь имеет свойство становиться правдой.

Наш герой неподвижно лежал в маленькой комнате, которую тускловато освещали три небольшие свечки. А комнатушка та была настолько маленькой, что кровать, на которой располагался Билли, занимала четверть всей площади помещения. В этой каморке, помимо спальной койки, находился небольших размеров комод и треснутое зеркало, покосившееся на стене.

Кровать, скромно стоявшая в уголку, была полностью пропитана водой. А причиной этому являлась промокшая мантия, в которой Хорнер пролежал около полусуток.

Приходя в сознание, парень поджал под себя ноги. После чего начал чувствовать дискомфорт. А озарив взглядом все вокруг, тихо прошептал: «Не уж-то сон?»

Ничего не подозревая, он направился к зеркалу, где, увидев свое отражение, громко вскрикнул: «Что за черт?! Опять?!». В зеркале он увидел свое лицо, вернее, не лицо, а застывшую маску, что, была белая и без эмоций.

Вспомнив предыдущий сон, наш герой встрепенулся и заново прокрутил все события: вспомнилась та рыжеволосая девушка, что в прошлый раз привела его на травянистое озеро. Перестав думать, он схватил белыми ладонями свое лицо и, подойдя ближе к зеркалу, уставился в отражение. Опять все те же пустые глаза, то же холодное на ощупь лицо, приоткрытый рот и аккуратный нос.

Вдруг, откуда ни возьмись, в дверь ударяется серия легких постукиваний. Резко повернувшись и продолжив держать ладони на лице, парень в три шага преодолел расстояние к стенке, забившись в уютный уголок слева от дверного проема. Пристально наблюдая за дверью, он услышал еще несколько постукиваний, а затем дверь сама отворилась.

В комнату вошла небольшого роста особа, своим очерком напомнившая собой ту рыжеволосую девушку. Ее лицо скрывал огромный капуцин, а в руках она несла железный поднос, на котором лежали свертки ткани угольного цвета. Оставив поднос на комоде, она повернулась в сторону нашего героя и оголила свою физиономию. Теперь она еще больше стала похожа на девушку из предыдущего сна. У этой была такая же маска и рыжие волосы, которые, правда, на этот раз были сплетены сзади в хвост. У прошлой незнакомки волосы будто светились ярким пламенем и были такими объемными и вьющимися, что ее образ надолго сохранился в памяти Билла.

Глядя на то, как вошедшая в комнату девушка наблюдает за ним, парень убрал ладони со своего лица и осмелился задать вопрос: