Еремей Власов - Во свет. Тропа духовного мира

– К обедне солнце, здесь оно зовётся Сах, наберёт свою силу и станет ржаво-оранжевым, проникая в каждую пору срединного Мира, живого Мира, ну вы это ещё увидите. Завидую я вам, столько всего дано вам постичь и узнать.

– А почему облака касаются наших голов?

– А это не облака, Илия, это дыхание земли, посмотри внимательней под ноги, ты увидишь, как светло-розовые пары поднимаются от земли. Облака выше, просто день ясный.

И впрямь, небольшие сгустки блекло-розовых туманид поднимались от земли, приобретая спиральные очертания, а чуть поднявшись, улетучивались, чтобы возникнуть на небольшой высоте, приняв форму причудливых облачков, но за этими облачками, в вышине, пробивались настоящие густые облака.

– Вас, небось, интересует вопрос, а что там внизу, в блеклой пелене, – усмехнулся Ведом.

– Уж будь добр, дух, поведай, – молвил Свят.

– Скорее всего, ничего, бездонная бездна. Удивительно, но и такое возможно в таинственном срединном Мире.

– Да уж, чудь везде, завораживает!

– Ну, юные избранники пора нам и в путь собираться, а то засиделись.

Избранники небес пошли в сторону поля по небольшой утоптанной тропе. Предгорье не хотело отпускать гостей, буквально через сто шагов встал густой и высокий травостой, ржаво-медного окраса, тропа исчезла, словно её и не бывало. Зар и Свят стали прорубать густоту серп-мечами, (оружие влахов передавалось по наследству и имело родовую чеканку), хоть и остро было оружие, но продвигались путники очень медленно.

– Вот ведь дебри непроходимые, видно Лесная девка решила повеселиться, да позабавиться.

– Да не тревожьтесь влахи, уж почти и вышли, ещё шагов триста и выйдем к поляне Грёз, там и отдохнёте. А я вам быль про сиё место поведаю, многие места здесь имеют свою историю.

Ложится травяной загривок на землю и сразу темнеет. «Ещё одна чудь» – думает Зар. Пробиваются путники сквозь огнев-траву, вот уж и поляна виднеется, охватывает их души вдохновение, таинство чего-то близкого, родного.

– Илия, спой нам, веселее будет, да ладней.

Запела дева песню, песню вольную, духоводящую, радует Светозоря избранница, пьянит светлая любовь, рождает мечты и желания.

– Ай да, ладная певунья! Как воды реченьки, вплетаются слова в сердца героев, переливаясь цветностью и мерцая в душах! Млада, да не младёшенька, юная Илия!

– Спасибо, Ведом! Да то не я пою, а природа осиянная, а я лишь подпеваю.

– Скромна, да ладна! Радуй, радуй, красавица!

Вот и легла последняя грива огнев-травы на землю, вздохнули от облегчения путники, встали на поляне, да и рты пооткрыли от восхищения, обмерли, как истуканы…

Поляна грёз называлась так не случайно, любой путник, ступивший на неё, погружался в мысли и видения, теряясь в своих фантазиях и мечтаниях. Как паутина оплетает ветви деревьев, так и грёзы сковывали взгляды и мысли пришедших, а плоды видений виднелись повсюду, но кто обратит внимание на сотни костей и тысячи лоскутов одежды разбросанных по поляне. Ведь сладкие грёзы туманят, а туман смерти обнажает иллюзии, а ни неприкрытую быль.

Тысячи тысяч цветов лазурево-мареновой окраски, буквально парили над поляной, расправив свои медные крылья, подобно мириадам рождённых паривших бабочек. В аромате их соцветий было то, что заставляло опускаться к ним всё ближе, вдыхая волнующе-бушующий воздух, заряженный грёзами и видениями. Цветы, то поднимались, то опускались, качаясь на млечных паутинках судьбы, судьбы погребённых под их переливностью людей, а также неупокоённых и не нашедших своего пристанища душ. Поляна – цитадель смерти, ждущая своих жертв, расставив смертельные капканы, и ни один живой пока не уходил из цепких объятий вечного сна. Дом вечного сна – безвременье срединного Мира Тал.

«Как причудливо они кружатся, переливаются, аки сочь цветы-бабочки. Так и хочется погрузиться в их сказочный волнующий танец, раствориться в безумии и позабыть про всё. Эта поляна и есть Ирий, земля тянет своим светом к земле, прижаться бы к ней навсегда, слиться в единство и обрести себя, ведь обретение тут, и жизнь здесь, и смерть – всё едино… Едино…»

– Ну, вот и избранников поляна затянула в свои цепкие объятья. Что бы вы без духа-хранителя делали. Эх, обреле малейла, Алой! – молвил, немного расстроено дух.

Налетел на поляну ветер-гуляка, стал развевать иллюзии да грёзы, поляна сразу уменьшилась в размерах, перестала быть большой и величественной, всего-то шагов в сто. Цветов-бабочек, как не бывало, зато обнажилась кроваточаще-гнойная душа смертельной ловушки.

– Ну, что впечатляет теперь вас, влахи, сея чудь. Я ведь предупреждал, что здесь опасно, и надо быть настороже.

– О Боги, какой ужас! Всё это похоже на пиршество воронов тьмы.

– Прости нас, Ведом! Сами себя завели в сети безумия, – молвила Илия.

То, что обнажила поляна грёз, ужасало и пугало. Горы костей (люди, животные, птицы, необычные существа), гнилой и разлагающийся запах, вонь самого Тара, вызывал тошноту и слезил вежды. В центре поляны рос огромный цветок-дерево с человеческий рост, тысячи кнутообразных трубок и миллионы нитей оплели всю поляну, то были его сети, они сковали кости и останки в единую цепь, питающуюся не только телами существ, но и их светлыми душами. Сам цветок был ярко-оранжевого цвета, зловонил и душил своей болотной вонью, внутри что-то чавкало и пережёвывало. Безостановочный процесс, пленивший тысячи тысяч, даже кости постепенно перерабатывались и развеявались ветрами. Трупная пыль покрывала не только поляну, но и ближайший лес, да и стены неприступной огнев-травы.

– Я не вправе вас осуждать путники, но впредь будьте осторожней. Здесь Мир дикий и неприступный, он жаждет своей единой власти.

– Нужно уничтожить этот цвет, дарованный самой смертью, чтобы он не вредил больше никому и никогда.

– Нет, юный Зар, всё имеет свой цикл, и этот грибоцвет Самуи лишь малый круг в среде питания Мира Тал. За всё есть своя плата, и не в нашей власти нарушать веды этого Мира.

– Наверное, дух прав, мы здесь гости, не нужно злоупотреблять этим.

– Мудр ты, Светозорь, есть в тебе искра небес и не зря избран Богами. Что удивительно рядом с этой поляной есть небольшой ручеёк, он животворный. Идёмте к нему, отдохнёте, наберётесь сил, а я поведаю вам печальную историю поляны грёз.