Крайон - Сказки, рассказы, притчи для больших и маленьких. книга вторая

В родной деревне у Стино осталась мать и пятилетняя сестрёнка Цо́та. В раннем детстве она отморозила себе ножки, выбежав из землянки, и поэтому не могла ходить. Стино очень любил и свою мать, и свою сестру. Расстояние между деревнями было четыре километра, и шаман часто навещал родных – привозил им мясо, рыбу и кое-что из вещей. Себе же он дал обет: никогда не жениться и не встречаться с женщинами. Поэтому жил он уединённо в своей землянке, как и подобало настоящему шаману.

Однажды зимним лунным вечером Стино возвращался из Сахо Тын домой. Он ехал на сделанных из оленьих шкур нартах, запряжённых одним оленем. До деревни Коле Ями было уже недалеко, как вдруг в свете луны Стино увидел волчью стаю: пять волков, пригнув головы, молча, преследовали нарты. Шаман начал погонять оленя, но волки бежали быстрее. Стало ясно, что ни человеку, ни оленю от волчьей стаи не уйти. Тогда Стино надел на себя свою шаманскую одежду, с которой он не расставался, – накидку из шкуры белого медведя и головной убор из черепа бизона. Он взял в руки бубен и, стеганув оленя, спрыгнул с нарт.

Олень налегке побежал в деревню, а Стино ударил в бубен и, используя горловое пение, стал выкрикивать шаманские заклинания.

При первых ударах бубна волки вздрогнули и остановились. Стино продолжал шаманить. Волки медленно подошли и окружили человека в медвежьей шкуре и с рогами на голове. Потом они подняли головы вверх и завыли. Ветер донёс до жителей деревни волчий вой, и они покрепче закрылись в своих землянках.

Продолжая стучать в бубен и петь, Стино начал продвигаться к деревне. Постепенно он дошёл до своей землянки. Волки, не переставая выть, неотступно следовали за ним. Резкими ударами в бубен шаман отогнал хищников и скрылся в землянке…

Что́ так подействовало на волков: горловое ли пение, шкура ли белого медведя и бизоньи рога? Или у Стино была такая энергетика, что волки подчинились ему и пошли за ним? Скорее всего, и то, и другое.

С тех пор волки не заходили в деревню Коле Ями и не беспокоили её жителей. Но каждый раз, когда Стино начинал шаманский ритуал, откуда-то издалека начинал доноситься волчий вой.

Давным-давно, так давно, что даже местные старожилы не помнят, когда это было, стояло на берегу моря в северной Канаде большое село. Раз стояло оно на берегу, стало быть, и рыбаков в нём было много. Да и не только рыбаков, но и охотников – леса́-то вокруг какие! До ближайшего села не то, что пешком, – на лошади надо было двое суток добираться.

Жили люди в этом селе очень обособленно. Почти никуда не выбирались – и кузнец свой, и мельница своя, и ткацкие станки в некоторых домах стояли.

И жил на самой окраине этого села в старом-престаром доме очень большой человек. Да и не просто ростом велик, а ещё и весь зарос волосами. Никому он не мешал. Смастерил себе лодку большую и, как и все мужики, выходил в море рыбачить. Рыбы всегда привозил много и щедро делился с односельчанами. Особенно с теми, у кого детишек полон дом, или с теми, кому в этот раз на рыбалке не повезло.

Когда он в селе появился, даже старики не помнили. И сам он никогда не говорил, сколько ему лет – только отмахивался. Люди называли его Бобби, и к нему удивительно шло это детско-ласкательное имя. Никто никогда не видел Бобби рассерженным или просто хмурым. Правда, и не смеялся он никогда. Детишки его обожали – он как-то всегда находил, чем с ними заняться.

– Что ты не женишься? – иногда спрашивали односельчане.

– Да куда мне!.. – отвечал Бобби и отводил глаза.

Как-то так повелось, что к Бобби все стали обращаться за помощью: как сделать, что предпринять, где дом поставить? Даже соседи приходили – спор разрешить. Никогда он никому не отказывал – и помогал, и мирил, и всегда находил лучший выход в каждом споре. Вот и стали называть Бобби «наш сельский Голова», или просто «Голова».

Вот только говорил он как-то странно: вроде и рта не открывает, а все его понимали. Может, просто в бороде и рта было не видно?

Были у Бобби и другие странности. Например, он ничего себе на огне не готовил. Рыбу ел прямо сырую и иногда уходил в лес, да и рыбы с собой набирал порядочно.

Старики говорили, что с тех пор, как Бобби в селе появился, ни медведи, ни волки сельчан не беспокоили – боялись, наверное, такого большого человека.

Как-то раз пошли женщины с детьми в лес по ягоды. Среди них был один паренёк Томми. Не любил он ягоды собирать – больше по сторонам глядел. Вдруг видит парень – мелькает что-то среди стволов. Пригляделся – а это Бобби со связкой рыбы идёт. Интересно стало мальчишке, куда этот большой человек ходит, и решил он за ним проследить. Осторожно, прячась за кустами и стволами, побежал следом. Большой человек неспешно шагает – Томми бегом бежит.

Через некоторое время остановился Бобби у заросшего кустарником холма, издал какие-то звуки, и из кустов вышли к нему такие же заросшие волосами люди: двое больших – чуть меньше самого Бобби, и один маленький. Постояли все вместе, о чём-то, видно, поговорили (Томми издалека не слышал), а потом Бобби отдал рыбу и пошёл обратно.

Томми за кустами притаился, а когда большие люди разошлись, бегом побежал в село и стал всем рассказывать, что видел. Подивились сельчане, и пошли к Бобби допрос устраивать: кто, мол, эти люди, и почему он их в село не приводит.

– Это мой брат с женой и сыном, – ответил сельский Голова. – А не привожу я их потому, что они вас боятся. Ведь они совсем на вас не похожи…

– Вот ещё, что придумали! – возмутился один из мужичков. – Нас бояться! Да что мы, звери какие, али как? А ты́ нас не боишься?

– Да я привык как-то, давно живём… – замялся Бобби.

– Вот что! – продолжал мужичок. – Нечего им в лесу бедствовать. Приводи-ка всех сюда! Новый дом вам поставить поможем! Подумаешь, не похожи. Мало ли что бывает…

Привёл Бобби брата с семьёй в село. Соорудили они ещё одну большую лодку. Всем селом дом большой построили, чтобы большим людям сгибаться не приходилось, и зажили, как прежде, дружно и спокойно.

Как-то раз заболел в селе один паренёк. Температура высокая, лежит в бреду, задыхается. Позвала его мать местного знахаря. Тот, что́ только ни делал – и лёд из погреба прикладывал, и травами поил – а мальчику всё хуже и хуже. Надумала мать уж священника приглашать. Вдруг – приходит в дом Бобби, еле в дверь пролез. Встал на колени возле кровати и положил свои большие руки – одну на голову, другую на грудь больного ребёнка. Закрыл Бобби глаза и минут десять не шевелился. Затем встал.

– Пусть поспит сейчас. Потом здоров будет, – сказал и ушёл.

И правда: проснулся малыш – жар спал, глаза весело заблестели. Мальчик есть попросил. Обрадовалась мать, отнесла Бобби корзинку куриных яиц – так тот и брать не хотел, еле уговорила…