Андрей Иванов - Развеселый. Зеленоглазая

Немного озадаченная, обратилась с вопросами к девушкам, что мелькали в помещении, те ответили, но не прояснили толком ничего. Подумав, решительно отправилась с этим вопросом к офицеру-пограничнику. Тот еще спал после ночного боя и сопровождения обозов. И не сразу понял, что от него так настойчиво требует столь юная особа.

– Куда делась ведунья? – в третий раз спрашивала Горди у хлопающего спросонья глазами молодого человека.

– Там! – махнул он в сторону госпитальной избы и попытался перевернуться на другой бок.

– Нет ее там.

– Рано утром была, когда раненых привезли.

Горди икнула с досады.

– От кот-кашалот. НЕТ ТАМ ее! Я час там торчала, куда ее дели? Повязки менять надо!

Слово «час» вывело офицера из сонного тумана.

– Сейчас буду, – буркнул он.

Горди закрыла дверь и нетерпеливо переминаясь ждала на крыльце. Две минуты спустя появился офицер, умылся колодезной водой, что была налита в лоханку на улице. Растерся основательно.

Этот молодой человек, назначенный в форт недавно после легкого ранения, рассматривал с удивлением юную особу, одетую вроде как охотник, но с интересными и вольными элементами.

– А вы, собственно, кто?

– Конечно, я – огорок-лазутчик, секреты тут выведываю, – ответила травница и показала язык симпатичному, в общем-то, офицеру.

– Н-да? – тот немного придирчиво окинул девушку взглядом. – Волосатость и кривобокость добавить, и не отличить. Может, в темницу тебя?

– А может сперва ведунью найдем, а потом уже и об моем отдыхе подумаем? Но, если серьезно, я травница, ну и охотница, Горделива, часто живу тут.

В госпитальной избе подтвердили слова девушки. Уже часа два как не видели ведунью. Офицер поджал губы, кровать Оксаны стояла заправленной, двух сумок, что висели на стене, не было.

И коня ее так же не оказалось. Пошли к воротам. Поговорили со стражниками, те только заступили на дежурство и ничего не знали.

Прошли в избу-казарму, разбудили солдата, что был в предрассветном карауле. Тот подтвердил:

– Да, уехала она за час до смены караула. В сторону леса. Сказала, что вернется до обеда, эээ… и, да, уехала одна.

Выйдя на улицу, офицер витиевато-фольклорно и от души выругался.

– Что стряслось? – спросила Мелисса, которая появилась за секунду до этого на пороге своей избы.

По-новому уложенные волосы и цепочка жемчуга на шее подчеркивали ее радость.

Горделива сердечно поздоровалась со смуглянкой.

– Ведунья поехала в лес, давно, как пояснил офицер. Он выглядел очень озабоченным. Одна поехала.

За спиной у Мелиссы показался Ушатай.

Минут через десять небольшой отряд пограничников, сколоченный офицером, выехал из ворот.

Ушатай подпоясался, надел кольчугу, шлем, также присоединился к отряду.

Горди осталась в госпитале.

Выехав за ворота, разделились на несколько групп. Начали прочесывать округу. Довольно быстро напали на след, оставленный лошадью. По нему, двигаясь выше, в чащу через час вышли на поляну. На ее краю, в тени куста, в разорванном платье и в синяках, со связанными за спиной руками и кляпом во рту, не шевелясь, лежала Оксана.

Ушатай склонился над телом. Костяшки пальцев сбиты, поцарапанное лицо, одна половина которого заплывала большим кровоподтеком.

– Вроде дышит. Ударили по голове ее – и крепко.

Трое пограничников споро соорудили носилки. Осторожно подняли и понесли в сторону форта. Платье разъезжалось, открывая ссадины и синяки на теле. Офицер накинул на девушку плащ.

Ушатай и несколько пограничников остались в лесу. И теперь охотник ходил кругами по поляне, по ее краю, что-то высматривал.

– Огорков десять следили за ведуньей. А вот тут, в кустах, кто-то стоял, недолго, и привлек их внимание, да так, что они бросили девушку и занялись им.

Посмотрел на обрезки веревки, которыми была связана Ведунья, уточнил:

– Вернее, оставили на потом, и стали преследовать новую цель.

Марина проснулась рано, небо еще только начинало сереть, в голове крутились, будоража остатки сна, озеро, вода и фигуры. Сидя на спальнике, тряхнула головой, разогнала морок.

Искоса поглядывая на гладь озера, умылась. Развела костер – захотелось чаю. Проснулся Веселай, потянулся, разминаясь.

– Ты что-то рано сегодня, Марина. Что не спится-то?

– Да вот, – Марина запустила в даль озера блинчик камнем.

– Мысли разные из воды лезут – будоражат.

Показала язык водной глади, кивнула, будто на что-то решаясь

– Отвернись! – сбросила одежду. И, боясь потерять чувство азарта, быстро с визгом бросилась в воду. Нырнула, проплыла, зорко всматривалась, не появится ли кто в воде. Не появился!

Выбралась на берег торжествующе улыбаясь: преодолела, переборола утренние страхи. Да и вода отлично смыла остатки сна и расслабленности.

За чаем, обжигаясь и жуя размоченный сухарь, молвила:

– Я пораньше поеду, надо коня перековать, да и к гильдейским ремесленникам-снабженцам заглянуть, как договаривались. Ты не скучай, после обеда буду.

Перекинула мешок, закрепила, уехала.

В этом году в пограничные провинции вместе с теплом и зеленью пришла тревога не близкой, но все же войны. Не понятно было, к чему это приведет. И в землях, которые издревле процветали за счет торговли и снабжения королевства самобытными вещами из других земель и стран, замер немой вопрос. Пока это был не страх перед будущем, это был вопрос – а как же такое могло приключиться-то? Вроде мудрые правители и сильные гильдии. Орден «Наблюдающих» не дремлет. А тут на тебе. Крепость торговая в осаде, форты пограничные сожжены, караваны разграблены. Что ж дальше-то?

«Шапками закидаем» – царила мысль в головах многих. Но что это будут за шапки, с чем? И не прилетят ли они обратно? Этот вопрос задавали не многие. Их высмеивали, но… В общем, народ потихоньку ворчал.

Найдя кузницу, охотница показала немолодому уже кузнецу коня.

– К обеду сделаю.

Закинув мешок за спину, Марина отправилась дальше пешком, еще вчера она присмотрела избу с ножницами на вывеске. Вот туда-то она и направилась в первую очередь.

Отворила дверь после приглашения. Огляделась, заметив некоторое удивление на лицах мастериц, достала из заплечного мешка сверток с платьем, развернула.

– Вот, подогнать по фигуре и отгладить.

Портниха, что постарше, повертела сверток, оглядывая наряд Марины.

– Года три как справила?

– Да, а что? Оно новое. Не надевала практически.

– Фасон устарел. Ну да это не мое дело. А что не надевала, это и понятно. В брюках, чай, сподручнее по лесам шастать-то.

– Не без этого, – Марина заметно нервничала под цепким взглядом портнихи.

– Надевай, поглядим, что оно и как.

И Марина второй день подряд, давно такого не было, влезла в платье.