Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том второй

Как в этой цепочке разместить новых персонажей – неандертальцев – он пока не знал. Да и знать не стремился. Он только чувствовал, что от них, внешне мало чем отличающихся от людей, исходит угроза существованию крошечного человеческого лагеря.

– Вот, – понял он, наконец, – вот что его поражает и подавляет – несоразмерность их микроскопической человеческой общины и огромного, бесконечного, учитывая их совсем невеликие возможности, мира. Мира девственного, ждущего своих будущих исследователей и покорителей. И именно они стоят у истоков нового человечества.

Страшно. Страшно и безумно интересно. Особенно если учитывать тот факт, что он сам сможет увидеть всю цепочку становления цивилизации. Если, конечно, теория профессора Романова верна. В то, что есть принципиальная возможность понаблюдать, а может и принять непосредственное участие в строительстве египетских пирамид и того же Рима; постоять в толпе, которая провожает взглядами первый в истории крестный ход в Иерусалиме, свершаемый человеком, взвалившим на плечи вместе с деревянным крестом всю боль и горе человечества… Может быть подглядеть, как ложатся на холст краски с кисти великого Леонардо?.. Или встать в бою рядом с дедом, сложившим голову в битве под Москвой?..

Увы, ничего этого не будет. Потому что история сейчас поворачивает совсем в другую сторону. В какую? Георгий надеялся, что туда, где будет меньше трагедий, бессмысленных смертей и предательства; где люди учтут все горькие уроки, записанные в человеческой памяти и… Википедии.

А пока надо эту самую историю творить с укрепления лагеря, со строительства города. Именно для этого Арчелия уже который день прерывается от опытов только на сон и еду. Последнее, впрочем, тоже занимает совсем немного времени, потому что в столовую сам Георгий старался ходить пореже – ел то, что приносила Зинана. Стыдно было профессору перед Егоровой за невыполненное обещание. Не то чтобы Зинаида корила его, показывала обличающе на чадящие очаги, количество которых угрожающе росло вместе с ростом населения лагеря. Просто каждый раз, усаживаясь за обеденный стол, он словно расписывался в собственном бессилии.

Казалось, вот оно – солнце, дарящее им огромные, просто невероятные объемы энергии, которые так заманчиво загнать в ту же чудо-пластмассу, а затем расходовать ее – на освещение, на те же печи или, наоборот, холодильники. Да мало ли куда можно расходовать практически безграничную и дармовую энергию светила? Только вот как объяснить полковнику Кудрявцеву, единственному человеку, способному как-то изменять внутреннюю структуру жидкого пластика, что такое полупроводник? Нет, не объяснить – дать почувствовать командиру, как этот самый полупроводник преобразует энергию кванта света в электрический ток…

Георгий остановился у крайнего улья. Он уже два дня не был на своей миниатюрной пасеке, занятый бесчисленными экспериментами. Сегодня в лаборатории был не его день. Вся рецептура, поминутный цикл изготовления панелей и блоков были расписаны, точнее распечатаны Зинаной; чертежи и схемы прилагались. А вот как все это перевести в практическую плоскость, наладить самый примитивный конвейер? В этом вопросе Арчелия был не силен. Командовать умелыми, горящими желанием людьми, да еще и десятком неандертальцев? Увольте. Пусть кто другой, с навыками организаторской работы командует. Тем более, что такой человек был – комендант лагеря Валерий Николаевич Ильин. Он сейчас и носился между зарождающимся на месте будущей цитадели котлованом, лабораторией и экскаватором, начавшим копать длинную траншею – там, где будет внешняя ограда города. Профессора пугала сама цифра – три километра стены пятиметровой высоты – которую к тому же планировалось заглубить, да еще снабдить, словно крыльями, широкими дорогами с внутренней и внешней сторон.

– Такую стену, несмотря на ее легкость, – хвалил свой замысел Валерий Николаевич, – не то что мастодонт, танк не прошибет!

– А время? – попытался ограничить запросы коменданта Георгий, – и силы! Нас же не тысячи? Зачем начинать с такого масштабного проекта? Построим цитадель, потом домики – твои знаменитые коттеджи, внутреннюю стенку, ну и так далее. Лет через десять и к внешней стене подберемся.

– Десять лет, говоришь? – протянул с каким-то необъяснимым выражением Валерий, – нет у меня десяти лет! У тебя есть, у командира, у других – бессмертных. А я хочу не только построить город, я в нем хочу пожить! И увидеть, как в нем счастливо живут мои дети и внуки. И попутешествовать хочу, посмотреть этот мир своими глазами, а не только в рассказах Толика Никитина. А пока город не построю, я отсюда ни ногой!

– Это полковник Кудрявцев такой приказ дал?

– Это я сам себе такой приказ дал, – отрезал комендант.

Он помолчал, и уже более спокойно стал разваливать аргументы Арчелия в пух и прах. Разваливать с калькулятором в руках – точно таким же, какой был у новой подруги Зинаны – у Марии Котовой. А может, это и был тот самый калькулятор. Пальцы коменданта, сейчас прораба, инженера-проектировщика, и прочая.., забегали по кнопкам:

– На три километра забора высотой пять метров плюс метр в глубину потребуется… восемнадцать тысяч блоков…

Профессор присвистнул.

– Пусть по пять минут на блок, – щедро отмерил Ильин, – хотя это только на самый нижний, закладной ряд так много времени уйдет… ну пусть. Это получается… полторы тысячи часов, или… почти девяносто четыре дня, при двухсменной работе. Минус выходные и праздники – всего-то четыре месяца. И это (он воздел кверху указательный палец) – если будет работать одна пара каменщиков. А если четыре? Или восемь?

– Да где ты столько специалистов наберешь? Я, например, тоже готов стать каменщиком – только какой из меня толк?!

– Специалисты и не нужны, – добродушно объяснил Валерий, – первый ряд – согласен – там человек должен знать, что такое отвес, уровень и многое другое. А потом – укладывай на тонкий слой застывающей пластмассы – хоть один на один, хоть с перевязкой – никакой разницы.

– А?..

– А крылья – дороги – в это время другая бригада укладывать будет, – опередил очередной вопрос прораб-комендант; – мы еще социалистическое соревнование устроим.

– Скорее уж не социалистическое, а доисторическое, – пошутил Георгий.

Но Ильин шутки не поддержал; он вдруг нахмурился:

– Есть правда одно.., Нет, два ограничения. Первое – то, что у нас всего два компрессора…

– Так отведи от каждого по несколько шлангов!

Совет дилетанта в строительстве настолько поразил Ильина, что он даже забыл на время о второй проблеме; ухватившись за рукав Арчелия, он беззвучно шевелил губами, очевидно считая в уме, насколько вырастет выпуск стройматериалов, и какая при этом будет экономия ГСМ. Валерий Николаевич забыл сейчас и про калькулятор в руке, и про собеседника, которого он теребил за обшлаг куртки. Георгий напомнил о себе покашливанием.