Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том второй

– Потому что его куртка самая большая, – закончил Холодов.

– Ну что, мои дорогие, – обвела всех взглядом Зинаида, – часа полтора у вас еще на ваши игрушки есть.

– А потом? – робко попытался отсрочить какое-то мероприятие профессор Арчелия.

– А потом приглашаю всех на уху, – Егорова подняла кверху тяжеленную рыбину, демонстрируя всем недюжинную девичью силу, – вместе с солнышком!

Солнце действительно прорвалось сквозь тучи, обозначив окончание очередного дождя.

Сказать, что вчерашняя уха была вкусной – это не сказать ничего! Девушки наперебой осыпали Егорову комплиментами и просьбами записать рецепт – когда-то ведь им тоже придется готовить на персональной кухне. И, судя по всему, очень скоро – вон как комендант старается. Работа кипела сразу в нескольких местах; один из углов внешней, самой высокой стены уже заведен (так выразился сам Ильин) и скоро начнет с угрожающе скоростью расползаться в обе стороны, отгораживая будущий лагерь (или город – просто еще к такому названию не привыкли) в первую очередь от неандертальского стойбища.

Парни рецептов, естественно, не просили, но оценили мастерство поваров не менее горячо. И похвалами, и, в первую очередь, очередью за добавками. Разрумянившаяся в свете огней от очагов Зинаида обещала утром удивить еще раз. И ведь удивила – выставив на завтрак противни с запеченной форелью. Что уж она добавляла в нее, Алексей Александрович так и не узнал, но то, что добавки на этот раз всем не хватило, отметил. Может потому не хватило, что большую часть сырой рыбы успел перехватить Валера Ильин, пообещавший к понедельнику не менее вкусную копченую форель?

Егорова это соревнование подхватила, пообещав, в свою очередь, на завтрак воскресенья бутерброды со сливочным маслом и красной икрой.

– Надо же, – удивился профессор, – большинство ведь там, в России, да и в других странах, если и ели икру, то только по большим праздникам. А здесь восприняли как должное.

– Только, – вздохнув, пожаловалась Зинаида, – соль кончается, Александр Николаевич.

– Как? – удивился полковник, – там же четыре мешка было!

– Так Валерий Николаевич сколько тратит на свои копчения? – мстительно перевела стрелки на соперника по кулинарному искусству девушка.

Профессор вспомнил, как в первый день их появления в этом мире в ванну с мясом для копчения щедрыми горстями отсыпала соль… как раз таки сама Егорова и улыбнулся, ожидая ответного выпада со стороны коменданта. Кудрявцев спору разгореться не дал:

– Понятно, Зинаида Сергеевна. Будем искать выход из положения. Хотя бы у наших «союзничков» спросим. Они-то ведь где-то соль берут? Вот Алексей Александрович и спросит.

Командир одарил профессора такой невинной и дружелюбной улыбкой, что у того невольно заныло под ложечкой – Романов разглядел в улыбке и добрую порцию иронии, и обещание чего-то необычного. Все разрешилось у «Эксплорера», точнее у прицепа, который теперь был защищен не хуже автомобиля. Прозрачный колпак над сиденьями был теперь сплошным, так что непонятно было, как теперь можно попасть внутрь. Дверей у монолитной прозрачной поверхности не наблюдалось.

– Все очень просто, – Анатолий с гордым видом, словно это он придумал («А может и придумал, – подумал профессор, – этот может»), поднял сразу весь колпак – так он откидывается, например, у мотоциклетной коляски, и закрепил его какой-то хитрой защелкой, – прошу!

Это он сказал профессору, но тот замазал руками: «Не хочу даже пробовать!».

А ведь пришлось! Сначала всех отправили назад – по местам проживания – с комплектами новенькой одежды, включавшей в себя даже берцы, подобранные точно по размерам. За этой процедурой наблюдал недовольно бормотавший себе что-то под нос комендант. Через десять минут разведгруппа, к которой сегодня зачем-то присоединилась чета Арчелия – в таком же новеньком камуфляже – опять была у внедорожника.

Комендант терпеливо ждал их возвращения.

– Давай хоть проверю, что получилось, – так же брюзжа, он подскочил к стоящему ближе всех Романову, и… въехал ему с размаху кулаком в солнечное сплетение.

Хорошо так заехал, от души – вон, даже рожу зверскую скорчил. А профессор не успел… ни возмутиться, ни ощутить сильной боли в таком уязвимом месте. Удар был словно по огромной пуховой подушке, прикрывшей собой не сильно тренированный пресс Алексея Александровича. Он тоже размахнулся, захотел вернуть удар – по-дружески: «Ты мне – я тебе!». Но Ильин поспешно отскочил:

– Ты что, Алексей Александрович?! Мне ведь спецснаряжение не выдали!

Только теперь Романов узнал, каких удивительных результатов достигли вчера командир с профессором Арчелия. Еще больше удивился профессор, когда последний шмыгнул в «Эксплорер» вслед за своей Зинаной. А когда свои места заняли остальные, что пошустрей, и перед внедорожником остались стоять только командир (он же водитель) и Романов с Бэйлой, Алексея Александровича переполнила нешуточная обида.

Он повернулся к полковнику и наткнулся на его протянутую вперед руку, с которой свисало дикарское ожерелье.

– Возьми, Алексей Александрович, – совершенно серьезно, без всякой насмешки в голосе сказал он, – ты сегодня за главного.

– В каком смысле? – не понял профессор.

– В том смысле, что едешь вместе с Бэйлой в компании неандертальцев. Поговоришь с ними, язык поизучаешь; ты ведь хотел узнать, какой язык на европейском континенте появился самым первым? Вот тебе и карты в руки. А между делом несколько вопросов задашь.

– Каких?

– Ну, во-первых, насчет соли. А дальше – сообразишь по ходу. И поглядывайте там вместе с Бэйлой. У нее глаз наметан, да и пассажиры в прицепе повыше сидят.

– А?.. – Романов не успел задать главного вопроса.

– А Георгий с Зинаной едут только сегодня, – успокоил друга командир, – надо же дать ему посмотреть, как сработает «биологическое оружие».

Командир показал на тюки, завернутые в пленку, закрепленные на крыше внедорожника.

– Ага, – понял Романов, – это те самые ульи с погибшими пчелами и катапульта… скорее всего разобранная.

Такой вариант его устроил. Если бы еще не мрачный спутник – гигант Ден, понесший вчера сокрушительный урон в «битве» с осами-убийцами. Вон он стоит, у запретной границы, почему-то сегодня с двумя спутниками.

Автомобиль с прицепом остановился рядом с дикарями и только тут Алексей Александрович понял, что ошибся. Дена в этой троице не было. Высокой мрачной фигурой был представлен его прадед – верховный вождь Денату. Командир даже не стал выходить из салона; его спутники тоже сидели на своих местах, предоставив вести переговоры профессору. Может, полковник Кудрявцев предвидел такое развитие событий?