Эйди Миллер - Чужое небо

– Просто проглоти ее и больше этого не повторится. На Актаросе не желательно испытывать гнев. Здесь мы учимся преобразовывать его в другие эмоции.

Ника сделала, что ей велели. Ее веки тут же потяжелели, и она мгновенно уснула.

– Что с ней произошло?

Лия обернулась, на голос Мэвиса.

– Разница вибраций, гравитации и эмоции гнева нанесли ее сердцу серьезный стресс. Это нормально, учитывая межгалактическое путешествие и прочие обстоятельства. Однако для нее будет лучше обуздать свой гнев, – добавила Лия.

– Советник попросила тщательно проследить за ее состоянием. Такого не должно больше повториться.

– Именно этим я и занимаюсь. – Она перевела взгляд на Мэвиса. – Будет лучше, если Советник начнет заниматься с ней без отлагательств.

Они оба посмотрели на кушетку, где их гостья уже мирно спала.

– Ты находишь в ней наше спасение? – почти шепотом, спросила Лия.

– Я доверяю Советнику Шатэ, – без тени сомнения ответил Мэвис, – и верю в силу Ники.

Голубовато-желтые лучи, проникали через окно, наполняя комнату утренним светом неземного мира. Для Ники это был еще один новый день в другом мире. К ее удивлению, ее наполняла бодрость и приятная легкость. Она поднялась с кровати, все вчерашние симптомы отсутствовали, как будто ничего не случилось. Тихий звук раздвижных дверей оповестил ее, что теперь она не одна в комнате.

– Рад видеть тебя, – дружелюбно произнес Мэвис, – я принес одежду, в которой тебе будет гораздо удобнее, чем в этой рубашке.

– Спасибо, – ответила Ника, оценивая темно-синий костюм, в руках Мэвиса.

– Это высокотехнологичный материал. Не вызывает никакого дискомфорта при соприкосновении с телом. Еще он практичен в обращении и, – Мэвис сделал паузу, – надеюсь, это не понадобится, может смягчать последствия удара извне.

– Поняла, – она кивнула, касаясь жесткого материала одежды. – Здесь все носят такие вещи?

– Не все, но многие предпочитают их. Оставлю тебя, чтобы ты смогла переодеться. Затем провожу тебя к Советнику.

Стянув длинную рубашку, она натянула на себя костюм, который состоял из брюк и плотной куртки с глухим воротником. Костюм превосходно лег по фигуре, проведя руками по гладкому материалу, Ника застегнула ремень и заклепки на рукавах. Затем посмотрела на босые ступни.

– Оценила качество? – Мэвис поднял голову и ободряюще улыбнулся.

– Ты что подсматривал, – на губах непроизвольно расцвела улыбка, когда она обнаружила на себе взгляд Мэвиса. – Это конечно не то в чем я привыкла ходить… – указывая на костюм, ответила Ника.

Мэвис помахал в руках короткими сапогами.

– Последний штрих, сапоги и тоже очень удобные.

Ника выхватила из рук пару сапог и окунула в них свои ступни. Они были из тонкого материала, но достаточно прочного на ощупь.

– Выглядишь настоящей алианкой, – покрутив кистью руки, произнес Мэвис. – Могу я сделать еще кое-что?

– Алианкой?

– Да, алианкой, но об этом чуть позже.

Одна бровь художницы недоверчиво взлетела вверх.

– Твои волосы, позволь их уложить иначе… – голубые глаза сверкнули в мерцающем солнечном свете.

– А с ними, что не так?

Он приблизился к художнице, затем добавил:

– Это все для того, чтобы ты смогла лучше почувствовать себя своей среди нас.

– Только изменив мой внешний вид, вы думаете, дадите мне ощущение дома? – возмутилась Ника.

– Об этом еще рано говорить, но почувствовать свою сопричастность с нами может помочь.

– Зачем мне чувствовать сопричастность? Никто даже не сказал мне, зачем я вам нужна и почему я здесь? – тут же вскипела Ника, меняясь в настроении.

– Могу я дать тебе совет?

– Попробуй.

– Не торопись, дай себе и нам время.

Пальцы Мэвиса мягко коснулись густых волос художницы. От его легких прикосновений по телу художницы пробежали мурашки. Почти незаметный слой спрея лег на русые волосы, обволакивая их структуру и делая полностью управляемыми.

– Готово, – сообщил он и совершил несколько комбинацией на дверной панели управления, после чего стена приобрела зеркальный вид. – Нравится?

Подойдя ближе, Ника внимательно посмотрела на себя, не узнавая собственного отражения, мысленно задав себе вопрос, а сможет ли она остаться Никой Образцовой. Ее волосы были причудливо приподняты и уложены назад. Стройное тело обтягивал темно-синий костюм, визуально удлиняя ее рост и без того высокий.

– Необычно, – все, что смогла ответить Ника.

Мэвис улыбнулся, обнял Нику за плечи и ласково произнес:

– Осталось дать краткий курс общения с Советником.

Они вышли в длинный коридор, по обе стороны которого с высокого этажа просматривался город.

– Итак, ты не должна применять любую грубость по отношению к Советникам, – он остановился, акцентируя внимание на следующей фразе, – а также ко всем жителям. Грубость, насилие, жестокость давно покинули наш мир.

– Это все? – безучастно спросила Ника.

Он уделил несколько секунд, чтобы посмотреть вниз на просторы города.

– Любое нарушение может принести тебе только проблемы и ничего больше. – Мэвис опять остановился, и они встретились лицом к лицу, задержав взгляд, друг на друге. – Помни об этом и не совершай никаких глупостей.

– Теперь все?

– Пока все.

Мэвис бросил быстрый взгляд на Нику, и они продолжили движение.

– Вчера я схватила за руку Шатэ, так кажется, ее зовут и…

Мэвис приостановился, посмотрев на художницу выпученными глазами.

– Тебе нужно научиться держать себя в стабильном состоянии. Как я уже сказал, на Актаросе это не приветствуется. Все Советники обладают неприкосновенностью.

– Уже поняла, – ответила Ника, имея в виду советников. – Кто такие эти Советники и чем заслужили свою неприкосновенность?

– Немного терпения Ника, – попросил Мэвис, оставляя вопрос художницы открытым.

Они зашли в лифт и к удивлению Ники, это был не совсем тот лифт, который она привыкла видеть. Сначала лифт на скорости двигался горизонтально, затем поменял направление и устремился по вертикали вниз. Они покинули лифт и оказались в цветущем саду, утопающем в разнообразии цветов среди форменно выстриженных кустов. Чуть дальше у желтого кустарника с мелкими темно-красными ягодами, Ника заметила высокую фигуру.

– Советник, я привел нашу гостью, – сообщил Мэвис, жестом отдавая приветствие.

Шатэ развернулась к ним, после чего ее лица коснулась красивая улыбка.

– Благодарю Мэвис. Можешь идти.

После обмена традиционными жестами, Мэвис покинул их.

– Вижу, тебе стало лучше.

– Почем-то не могу так сказать о себе, – с иронией ответила Ника, разглядывая сад удивительных растений.

Шатэ с пониманием приняла сарказм художницы и не стала заострять на этом внимание. Изумрудные глаза блеснули в солнечном свете, завораживая своим оттенком и Ника поняла, что смотрит на них неприлично долго. Светлые волосы, собранные на затылке плавно падали на плечи, отливая холодным белокурым оттенком. Ника хотела почувствовать ее сердцем, как она обычно это проделывала с людьми, но сейчас ничего не происходило, одна пустота. Было это связано с самой Шатэ или с тем, что она была в чужом мире и все ощущения здесь имели другое значение, она не знала. Шатэ указала на скамью возле большого цветника, на которую опустилась первой. Нике ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Она повернулась к Шатэ и увидела, что та прикрыла веки.