Дмитрий Иванов - В темноте городских кварталов

Брук-та-ман проблевался. Кровь охотника липкой жижей расплескалась по полу. Вампир, полный отвращения к выпитому, задвигал руками создавая нити заклинания, на секунду замер. Кровь белоликого вспыхнула как бензин, изувеченное тело загорелось. Вампир поджег охотника. Брук-та-ман смотрит на горящее тело врага. Кожа моментально обугливается, жар пламени проникает все глубже и глубже, добираясь до костей. Скоро, ветер раздует прах охотника, не оставив от него и следа. Вампир с презрением плюнул на тлеющие останки. Спрятав под порезанный плащ пистолет, вампир поднял копье, пристально разглядывая его. Он чувствует, как на него действуют «слезы Элеоноры», как сковывается его сила.

– Оружие оборотней в руках охотника, булавка теней. Все это очень странно, заговор? Кто этот незнакомец в темном балахоне? Он сказал лидеры кланов, значит еще шесть охотников нападут этой ночью. Да, следующая ночь будет бурной. Раздумья вампира оборвались. Начинало светать. Вампир достал из плаща мобильный телефон.

– Подгони машину к стройке торгового центра у четвертого поста, да поживее, светает.

Тень шадофа скользнула у колонны, устремляясь в свою цитадель.

Прошло несколько минут, к крыльцу стройки с бешеной скоростью подлетела черная машина полностью тонированная. Вампир спрыгнул с края стройки легко приземлившись рядом с машиной. Брук-та-ман, сжимая в руке копье и булавку теней, сел в автомобиль. Задние стекла были дополнительно оборудованы глухими металлическими пластинами, между водителем и задним сиденьем стояла массивная перегородка с опускающейся стенкой. В такой машине вампиры могли путешествовать и днем, хотя пользовались этим крайне редко. Как только дверь захлопнулась, машина сорвалась с места, оставляя после себя дымящиеся шлейфы паленой резины.

– Езжай к старцам в «дом». – скомандовал Брук-та-ман, водитель кивнул, перегородка наглухо закрылась. Вампир ушел в себя, обдумывая происходящее.

Горизонт уже окрасился алыми тонами, когда машина подъехала к высокому зданию полностью покрытого черным блестящим стеклом. Здание напоминало двойной обелиск со скошенными верхушками. Машина заехала в подземный гараж, шлагбаум плавно поднялся вверх, стальные листы дверей ушли в потолок. Камеры по периметру следили за происходящим. Гараж занимал огромную площадь под зданием. Половина помещения была ярко освещена, а часть скрывалась во мраке. Даже намека на окна не было. Несколько лифтов стояло вокруг огромной центральной колонны в диаметре не меньше сорока метров. Машина остановилась в темном углу рядом с лифтом. Брук-та-ман медленно вышел из машины, привычным движением нажал кнопку лифта на расстоянии. Двери плавно открылись. Внутренняя поверхность лифта была вся усеяна небольшими отверстиями, в которых виднелось что-то острое. Последние шесть этажей выделялись особой рамкой ограниченного доступа. Брук-та-ман нажал предпоследний этаж, на табло высветилось сто тринадцать, небольшое считывающее устройство выдвинулось из панели. Вампир наклонился, прильнув к нему свом глазом. Анализ сетчатки показал положительный результат. Лифт закрылся и быстро помчался вверх. Стальная кабина очень плавно остановилась на нужном этаже. Двери открылись. Небольшой коридор, также покрытый отверстиями, вел в просторный зал. Брук-та-ман направился внутрь помещения, сферические камеры, охватывающие большое пространство, внимательно следили за ним. Такие камеры устанавливают в казино, что бы даже незначительная деталь не оказалась без присмотра. Рядом висели полусферы с причудливой огранкой, когда вампир проходил мимо них, они загорались голубоватым огнем. Просторный зал представлял собой круглое помещение с очень высоким потолком. На стенах в разных уровнях выступали большие троны. Они были украшены причудливыми узорами, статуэтками, прекрасным барельефом, мягкие ткани спускались с них. В тронах сидели Старцы, как называл их Брук-та-ман. Вампиры, прожившие больше тысячи лет.

– Какие новости принес ты нам, Брук-та-ман потомок Валномака, рассвет уже грядет. – Сказал один из старцев жутким голосом, немного тянущим звуки.

– На рассвете весть горька, ибо нет хороших новостей у нас на рассвете. – Прошипел другой старец, с иронией в голосе.

– Вы правы о великие хранители кланов детей ночи. Весть моя не утешительна. Но и мрак неизвестного она приоткрывает.

– Мы слушаем тебя Брук-та-ман. – Говорил третий старец. Брук-та-ман выдохнул, собираясь с духом.

7:30 a.m. знакомый звук пиликающего будильника. Этот раздражающий фактор, пробуждающий мозг, заставляя вставать, в полусне умываться, чистить зубы, надеть свежую рубашку. Все на автомате, все делается бессознательно, это привычка. Только через двадцать минут, когда мозг, наконец-то заработает, подгоняемый кофеином, он начнет соображать.

– Ох, ну как тут выспишься, снова эти сны, снова я пишу до пяти утра. Хорошо, что завтра выходной. Допишу пару страниц, откорректирую и уже буду запускать в тираж, наконец-то все эти бессонные ночи пойдут на пользу. Он сидел за кухонным столом у себя в трехкомнатной квартире на последнем этаже двадцатиэтажного жилого дома. Свежевыглаженная белая рубашка, верхняя пуговица не застегнута, черный галстук в голубую полоску свободно висит на шее. Черные штаны сливаются с черными носками. Мужчина средних лет, уже не молод, но и до старости далеко. Темные волосы лежат в аккуратной прическе, пронзительный взгляд, еще окутанный пеленой остатков сна. Карие глаза ловят блики, своей поверхностью создавая отражение окна, из которого светит солнце. Кофе в кружке немного пенится, слишком горячая вода. Большой глоток кофе уходит в желудок.

– Мы то, что мы едим. Мы то, что мы пьем. Вдруг вспомнилась ему фраза. Нахмурив брови, ставит недопитое кофе в белой кружке на стол, надевает черную куртку, перекидывает через плечо сумку с ноутбуком. Он спускается на лифте, думая, для чего он так рано приходит на работу? До работы идти пешком полчаса, благо ему повезло, в редакции предоставляют квартиры сотрудникам недалеко от офиса. Престиж фирмы иногда дороже денег. А редакция, в которой он работает, одна из крупнейших в городе. Задумчиво шагая по улицам, он думал, как закончить статью, над которой он работал.

Писать ему с детства хорошо удавалось. Закончив факультет журналистики, он уже имел несколько престижных премий. Исторические заметки выходили как-то сами собой, он даже не особо вчитывался в материал, о котором писал, стоило хорошо посидеть над одной темой, и ему как будто, приходило знание вопроса, он всегда списывал это на подсознание, которое где-то слышало нужную информацию, а теперь вот всплыло.