Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Когда таможенник запустил руку в ее большую клеенчатую сумку, Нина Никаноровна чуть не умерла от разрыва сердца. Если бы этот румяный хлопчик через насыпанные с верхом яблоки добрался до дна, он непременно нащупал бы там внушительных размеров конфетную коробку. И тогда Нине Никаноровне пришел бы конец.

К счастью, таможенник только ухватил яблоко покрупнее и стал его придирчиво разглядывать.

— Торговать едешь, тетка? — спросил он.

— Да что вы!.. — прохрипела в ответ Нина Никаноровна. — Дочке везу. Дочка у меня в Москве.

— А с голосом у тебя что?

— Простыла…

Она была уверена, что страшная тайна сейчас откроется. Но таможенник с хрустом надкусил яблоко, скривился и бросил его обратно в сумку:

— Кислятина! Аж глаза на лоб лезут!

— А вы другое возьмите, — торопливо предложила она, пытаясь подольститься.

Но таможенник уже потерял к ней интерес.

Когда он вышел из купе, у Нины Никаноровны всерьез прихватило сердце. Она согнулась в три погибели, стараясь унять жгучую боль в груди. У добрых попутчиков нашлись какие-то подходящие таблетки. Боль постепенно отступила. Но глубоко засевший страх остался. Он не покидал Нину Никаноровну с того проклятого дня, когда она взяла в руки лежавшую теперь на дне сумки конфетную коробку.

От нее и не скрывали, что в нарядной коробке вместо шоколадных конфет было спрятано взрывное устройство. Проще говоря, бомба. И Нина Никаноровна должна была в нужное время и в нужном месте включить пусковой механизм…

В последнее время беды валились на семью Швайко одна за другой. Все началось с отъезда в Москву старшей дочери, Ксюши. Тогда-то, в девяносто восьмом, ее отъезд казался спасением. Училась она кое-как. У нее на школу времени не было. Все тренировки да соревнования. Если бы не дурацкая травма запястья, может быть, сегодня Ксюша была бы чемпионкой мира по спортивной гимнастике. Тренер ее, Олекса Иванович Буряк, очень на Ксюшу Швайко рассчитывал. Носился с ней как с собственной дочерью, заменив девчонке и отца, и мать.

Нина Никаноровна ничего против этого не имела — наоборот: у Ксюши подрастали два брата-близнеца, и хлопот с непоседливыми пацанами было выше головы. Нина Никаноровна целиком доверила старшенькую Олексе Ивановичу.

Правда, ходили про него нехорошие слухи, будто портит он своих подопечных девчонок. Но до очевидных фактов никто не докопался. А злопыхателям языком трепать не запретишь. Однажды Нина Никаноровна все же подступила было к дочери с вопросом, не пристает ли к ней тренер. Но то ли спросила неумело, то ли Ксюша не поняла, о чем речь. Она набычилась и ответила матери враждебно:

— Не пристает, а замечания делает. Ошибки исправляет. Как всем.

А потом выскочила за дверь.

Нина Никаноровна успокоилась. Будь она хотя бы немного проницательней, ее бы насторожила реакция дочери. Возможно, тогда она заставила бы мужа по-отцовски поговорить с Ксюшей. Но вряд ли Ксюша созналась бы, что Буряк уже успел лишить ее невинности, как и многих своих воспитанниц. Все они держали рот на замке, потому что боялись гнева Олексы Ивановича куда больше, чем родительского.

Нина Никаноровна с легким сердцем позволила Буряку увезти Ксюшу в Москву. В Виннице дочка просто пропала бы. Об окончании школы нечего было и думать. Хоть как-то выжить — вот что стало главной задачей семьи. А таких семей в рухнувшей в пропасть самостийной Украине было не счесть. Многие, как и отец Ксюши, потеряли работу из-за начавшегося повсеместно бардака и теперь мыкались в поисках случайных заработков.

Предложение Буряка пристроить Ксюшу в Москве к торговому делу казалось наилучшим выходом.

Но Ксюша, уехав, как в воду канула. Прошел месяц, другой, третий, а от нее даже короткой весточки не приходило. Куда-то запропастился и Буряк. Не на шутку встревоженная, Нина Никаноровна попыталась навести о нем справки и вызнала наконец, что за последнее время Олекса Иванович все же пару раз объявлялся в Виннице.

А потом она совершенно случайно столкнулась с ним на городском рынке. Буряк, похоже, не сразу ее узнал или просто сделал такой вид.

— Олекса Иванович! — воскликнула она. — Что же вы ни разу к нам не зашли?

— А зачем?

Буряк нервно поглядывал по сторонам, точно боялся, что посторонние могут услышать их разговор.

— Так мы же про дочку ничего не знаем!.. — опешила Нина Никаноровна. — Как она там?

— Понятия не имею.

Он действительно ничего не знал о судьбе Ксюши. С тех пор как московские менты увезли ее на своем «козле» на очередную «черную субботу», Буряк девушку больше не видел. От ментов он, конечно же, правды не добился. Так они и стали бы ему признаваться, что измолотили Ксюшу до беспамятства и бросили в подмосковном лесу. Никаких поисков Буряк предпринимать не стал.

Плевать ему было на очередную шалаву. Он быстро нашел ей замену.

— Как же так, Олекса Иванович? — задохнулась Нина Никаноровна. — Ведь она с вами поехала. Вы обещали…

— Я что обещал, то и сделал! — резко оборвал ее Буряк. — Да только ей мои заботы не по вкусу пришлись. Сбежала она от меня, ясно?

— Господи! Куда?…

— Не знаю. Наверно, блядует в Москве и в ус себе не дует! Так что я за нее больше не ответчик. Сами разбирайтесь!..

Не дав потрясенной матери опомниться, Буряк круто повернулся и пропал в толпе.

Всю дорогу до дома Нина Никаноровна не могла унять слез. Это еще великое счастье, что муж был в отъезде. Как бы она передала ему слова Буряка?

Следующим утром, оставив сыновей-близнецов под приглядом соседки, Нина Никаноровна отправилась на квартиру Буряка. За ночь она сообразила, что напрасно позволила Олексе Ивановичу уйти, оборвав разговор. У него следовало, все хорошенько выспросив, узнать подробности, и может быть, найдется ниточка, ведущая к дочери. А то, что он Ксюшу проституткой обозвал, так это просто от злости.

Однако в квартире Олексы Ивановича полным ходом шел капитальный ремонт, и незнакомые люди объяснили Нине Никаноровне, что Буряк продал квартиру, а вчера вечером отбыл на постоянное жительство в Москву, не оставив нового адреса.

Нина Никаноровна вернулась к себе оглушенная горем. Теперь она уже жалела, что мужа нет рядом. За Павлом она жила как за каменной стеной. Еще девчонкой выскочила замуж за солидного, взрослого мужчину. Такая у них любовь случилась жаркая. Павел с молодой жены пылинки сдувал. О том, чтобы она пошла работать, и мысли не возникало. Семья, хозяйство, дети вот предназначение хорошей жены. Она в это свято уверовала и души не чаяла в Павле. А уж он как мог оберегал Нину Никаноровну от житейских невзгод и трудностей.