Наталья Швец - Агафья – хранительница тайных врат

Но самыми странными в этом мире оказались грибы. Некоторые особи достигали почти метрового роста, и, что удивительно, они свободно перемещались! Первое время я их немного побаивалась, потом поняла – не стоит. Один из них, огромный боровик Зик, как и чеберейчик Алан, стал моим лучшим другом. В результате этого общения произошёл полный отказ от грибов в моем рационе…

Здесь я могла свободно летать, совершенно никого не опасаясь. Ух, какое же это было наслаждение – нестись наперегонки с птицами или же порхать, словно бабочка, с цветка на цветок под громкие аплодисменты эльфов! В общем, каждый мой визит – отдельная история, которую потом, если будет возможность, обязательно поведаю.

Кстати, чем старше становилась, тем больше менялся мир, дверь, в который мне удалось открыть. И если поначалу моими друзьями были милые чеберейчики, важные грибы и красавцы эльфы, и я от этого общения постоянно находилась в стадии эйфории, то с возрастом, на той стороне стали встречаться тролли, гоблины и вампиры. Общение с ними очень утомляло, а порой пугало. Однажды я не успела вернуться домой до заката солнца, и кровожадные существа так обрадовались, как они сами сказали, возможности отведать свежей человеческой крови, что готовы были тут же вонзиться острыми зубами в моё горло. И если бы не эльфы, прикрывшие меня своими прозрачными крыльями, вряд ли бы удалось вернуться домой живой.

После этого случая я старалась посещать Иной мир только днём, что было довольно сложно – занятия в школе, как известно, никто не отменял. Всё изменилось внезапно, и причиной этому опять стала моя бабушка, с которой довелось повстречаться в глухом лесу во время одной из прогулок с грибом Зиком. Это невероятно разумное, я бы сказала даже мудрое существо, стало моим постоянным провожатым по Иному миру. Алан очень не любил покидать насиженные места, а Зик просто обожал путешествовать. Он с большой нежностью относился ко мне, а когда уставала, любезно предлагал прокатиться, усевшись на его огромную коричневую шапочку. Свидание с бабушкой оказалось настолько неожиданным для нас обеих, что мы с радостью кинулись друг другу в объятия. Бабуля прижимала меня к груди и всё время повторяла: «Ах, какая у меня выросла большая и умная внучка!» Когда страсти от первой минуты встречи немного поутихли, Агафья Первая предложила полететь к ней в гости, и я, что вполне естественно, с готовностью откликнулась на этот призыв.

Но чем дальше летели, тем труднее становилось дышать, и в какой-то момент стало ясно: еще секунда, силёнки мои иссякнут, и я не смогу вернуться обратно…Этот случай, как и случай с вампирами, заставил серьёзно призадуматься, и мною было принято решение поведать об этих похождениях матери. Единственное, о чем умолчала, так это о старом ключе.

Мой рассказ произвёл на родительницу жуткий эффект. Вообще, женщина она довольно выдержанная, но тут привычное спокойствие покинуло её. С первых минут моего повествования ужас, который она даже не пыталась скрывать, овладел ею. Мама заломила руки и на время потеряла дар речи. Молчание длилось так долго, что я немного испугалась. Ведь в принципе ничего страшного не произошло, твердила я. Меня никто не обидел, и я всегда возвращалась живой и здоровой. Когда речь вернулась, первое, что слетело с материнских, уст было объявление о командировке в Санкт-Петербург на курсы по повышению квалификации. Дело в том, что мама работала в школе учительницей и раз в год, действительно, направлялась на эти самые курсы. Когда это проходило в Москве, когда в другом городе. Но сейчас занятия были в самом разгаре, к тому же обычно о поездке сообщалось заранее.

На период отсутствия родительницы к нам переезжала мамина сестра. Женщина немного вздорная, но очень меня любящая. Естественно, информация о столь скором и неожиданном отъезде прозвучала как гром среди ясного неба. Я принялась возмущаться и кричать в голос: почему, когда больше всего потребовалась её помощь, она занимается работой! Подобное безразличие показалось очень обидным. К тому же, я очень не любила этих наших расставаний, поэтому, высказав всё, что накипело в душе, отправилась спать, обиженно сопя носом.

Возбуждённая трудным разговором, я долго не могла заснуть. Несколько раз вставала и выходила на кухню попить воды. Лишь только на рассвете удалось задремать. До сих пор не знаю, приснилось или это было на самом деле, да только в ту ночь привиделось, как мама подошла к зеркалу. Оглянулась по сторонам, будто проверяя, видит её кто-нибудь или нет, пошептала что-то, легко взмахнула руками и исчезла в его гладкой поверхности. И что интересно – зеркало приняло её без каких-либо подручных средств, имею в виду ключ-пирамидку.

Утром я об этом видении благополучно забыла. Впрочем, у меня времени вспоминать и обсуждать это с кем-либо просто не имелось. Приехала тётя. Порой, её внимание просто убивало: в школу провожала за руку, приводила тоже за руку. Пока делала уроки, находилась рядом. Это просто бесило; с матерью, постоянно занятой работой, имелась кое-какая вольница, а тут же, как говорится, шаг влево, шаг вправо…

Самое неприятное заключалось в том, что пришлось прекратить свои экспедиции в Иной мир. Уезжая, мама взяла с меня слово, что без её разрешения никогда больше не отправлюсь по ту сторону зеркала. Иначе, строго сказала родительница, я буду спать с ней в комнате, а если и это не поможет, наймёт рабочих, которые выкинут зеркало на свалку…

Не могу описать словами своими переживания, я сотни и сотни раз прокручивала весь наш с ней разговор и мучилась сомнениями – правильно ли поступила, что призналась. Но чем больше размышляла, тем больше понимала: это надо следовало сделать раньше. Нести подобную тайну одной становилось всё тяжелее. Мне безумно требовалось вновь поговорить на эту тему, но матери не было. И я каждый вечер горько рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Глупая тётя считала, что это от тоски, каждый вечер садилась рядом и пыталась развлечь меня пустыми разговорами.

По счастью, мать отсутствовала недолго, если не изменяет память, дня три-четыре. Вернулась весёлая, посвежевшая, словно уезжала за город, а не сидела сутками в аудитории, выслушивая нудные лекции. Потом, прокручивая в памяти события, догадалась, что ни на какие курсы мать не ездила. Вопрос – как ей удалось скрыть своё отсутствие на работе, так и остался для меня без ответа. По возвращении у нас состоялся долгий и трудный разговор, суть которого свелась к тому, что я – не такая как все, и мне надо быть очень осторожной, дабы никто из простых людей не обратил на мои способности внимания. Мать так и сказала – иначе сочтут меня в лучшем случае фантазёркой, в худшем – сумасшедшей. «Ни один нормальный человек не поверит твоим рассказам о черебейчиках и говорящих грибах», – воскликнула она.