Надежда Черпинская - Песнь Серебряного моря. Роман-фэнтези

Сердце, вспомнив о своих обязанностях, решило наверстать упущенное и забилось быстрее обычного раз в пять. Казалось, оно сейчас выскочит из груди. А Экталана улыбнулась ласково, словно солнечный лучик осветил Белый Дворец, и тепло и радостно стало от этой улыбки, нежной, как первая лиловая фиалка на заснеженном пригорке. Потом порхнула, как мотылёк – невесомая, лёгкая, присела рядом с Марой, зазвенел птичьей трелью сладостный голос, произнося дивные и непонятные слова. И Литею сразу захотелось знать этот язык, знать эльфийский в совершенстве, потому что на нём говорила она.

«Не может быть, чтобы она была реальной! – бежали мысли в голове очарованного юноши, сменяя друг друга. – Не бывает такой красоты! Видно, я сплю! О духи, только бы она взглянула на меня вновь, только бы улыбнулась ещё раз так! Какие у неё губы, точно бархатные лепестки розы, а глаза – море, бирюзовое море на закате, холодные, как поздняя осень, тёплые, как июльская трава! Утонуть в них так легко и так прекрасно! А улыбка! Я отдал бы жизнь за её улыбку, одну только улыбку. Улыбнись, принцесса, и я умру от счастья!» – взмолился в душе Литей.

На миг его озарило, что князь Эктавиан всё ещё может услышать его мысли, но сейчас это волновало меньше всего. Литей не боялся показаться смешным, ибо любовь в чужих глазах всегда смешна, но никогда не бывает нелепой. Он завидовал белой завистью Великому князю, ибо тот (счастливец!) каждый миг мог лицезреть явившееся им чудо, чудо по имени Экталана – Серебряное море, эльфийская звезда. Она была, как легенда, как сказка, как дивный лесной дух. И даже сейчас, привыкнув уже к её сиянию и вглядываясь в каждую чёрточку её лица, в скользящие, будто живые складки красивой одежды, Литей не мог оправиться от изумления. Сияющие бирюзой глаза, нежный румянец на прозрачно-фарфоровой коже, пепельные локоны переливались, как тонкие серебряные нити, в свете удивительных прозрачных кристаллов, освещавших зал дворца. И одежда её была словно соткана из света звёзд и морских брызг, так переливалось и горело серебристо-белое платье, расшитое жемчугами и кристаллами драгоценных камней. На тонких запястьях сияли браслеты – переплетение серебряных кружев, хризолита и горного хрусталя.

Серебряный эльфийский цветок – неземной, непонятный людям, прекрасный и волшебный, как сон – вот на что была похожа эта девушка. А ещё она была подобна зимней заре: ослепительно сверкающая, кристально чистая, как горный родник, но холодная, как первый снег, прекрасная и недоступная, как звезда!

И Литей это понимал. «Наверное, и среди эльфов не найдётся того, кто осмелится счесть себя достойным её руки, её прекрасной, нежной, изящной руки!» – подумал Литей.

Любовь и горечь, восхищение и досада перемешались в его сердце, и давили, и мучили. И даже слёзы выступили на глазах, то ли от восхищения, то ли от понимания собственного несовершенства.

Они сидели рядом – королева Мара и княжна Экталана – две самые прекрасные женщины из всех, которых когда-либо видел Литей. Обе бесконечно красивые, но такие разные. Одна – как летний день, вся такая земная, заботливая, бесстрашная, человечная, тёплая и нежная, как уютный пушистый мех. Другая – как лунная дорожка на глади моря, непостижимая, таинственная, неуловимая, хрупкая, живущая на грани реальности и сказки.

И впервые в жизни Литей не мог понять себя, ибо он не знал уже, кого он любит больше. Это были совсем разные чувства, и всё же он не мог объяснить самому себе, как можно было вот так, за один миг, навсегда потерять голову. Он понимал только, что жизнь его в этот день и час неумолимо изменилась. Всё, что осталось в прошлом, утратило смысл! Девчонки в Ринайграде и Остене, которых он провожал долгим взглядом, о которых тайно вздыхал, и даже те, которым он порой дарил цветы или мелкие безделушки – все они теперь исчезли навсегда. И было даже смешно вспоминать его пустые признания в любви, надуманные чувства, наигранные страдания, ибо теперь, когда любовь вдруг пришла, она отмела всё, она изменила мир, она вонзилась в самое сердце безжалостной стрелой, она накрыла обжигающе ледяной волной, волной Серебряного моря.

– Ты ведь не против, Литей? Литей!?

Юноша не сразу осознал, что королева обращается к нему. Он был так поглощён восхищённым созерцанием Экталаны, что совершенно не слушал разговоров.

– Простите, моя госпожа! – смутился он.

– Ты что нас не слушал? – удивилась Мара Джалина. – Значит тебе, в самом деле, неинтересны наши ностальгические разговоры и воспоминания. Я предложила Экталане показать тебе немного Элтлантис. Конечно, уже поздно, но, я думаю, что волшебная вода Лианэли излечила тебя от усталости. Если ты голоден, а это наверняка так, Экталана накормит тебя. Только не раскрывай ему всех тайн Эльфийской Долины сразу, – улыбнулась Мара уже Экталане, – пусть останутся загадки, ведь это не последний наш приезд, я думаю.

Девушка вспорхнула, лёгкая как ветер, взметнулось белое крыло её рукава.

– Ну, пойдём, принц Дарген Литей! – прозвенел колокольчик её сладостного голоса. Она приглашающе протягивала руку, а у Литея голова шла кругом: пойти с ней, держать её за руку. Нет, он не смел коснуться своими грубыми земными пальцами этого лучезарного создания. Но она сама уже схватила его ладонь, потянула за собой, и Литей поплёлся следом на ватных ногах.

– Пойдём, сначала я накормлю тебя ужином, а уж потом погуляем!

В гостевом шатре – жилище, сплетённом из веток плюща, столь крепких и прочных, что они заменили стены – уже был накрыт стол. И Литей, увидев аппетитные блюда, тут же понял, что уже давно и сильно голоден. Всё здесь было дарами леса: ароматный мёд и тёплые ноздреватые лепёшки (полей эльфы не возделывали, и Литей гадал, из чего они пекут такой удивительный хлеб); лесные орехи и спелые ягоды, золотистые яблочки, груши, пахнущие летним солнцем, и вкуснейший напиток, похожий на вино, но совершенно не пьянящий. Перепробовав всё это, Литей счёл себя более чем насытившимся. Усталость ушла, сна не было ни в одном глазу, к тому же рядом сидела прекрасная Экталана, а с ней можно было пойти хоть на край света.

Несмотря на позднюю ночь, в лесу было довольно светло: сияла луна, серебрился туман, горели белые фонарики цветов лиариса.

– Странно, – тихо сказал Литей.

– Что странно? – не поняла Экталана.

– Ночь уже, а не темно, и, кажется, многие ещё не спят, – пояснил юноша свои мысли.

– Ничего удивительного, в Элтлантисе мало кто спит по ночам. Эльфам, вообще, нужно меньше времени для отдыха, чем вам. А сегодня тем более не до сна! Раз приехала королева Мара, что-то будет… Твоя госпожа приходит в Элтлантис, когда больше уже некуда идти! Всегда так было. Это все знают.