Олег Северюхин - Беги, Василич, беги. Путевые заметки про рай и ад

– Не обижайтесь, Клара Никаноровна, – сказал я, – просто все так неожиданно, что я еще не до конца осознал то, что произошло вчера. А, кстати, вчера не было никакого землетрясения? Мне показалось, что дом как бы кренился из стороны в сторону.

– Вот видите, – торжественно сказала хозяйка, – если бы вы не были нашей крови, то вы бы этого не почувствовали. Дом стоял на месте, просто вы очень чувствительны к волнам человеческого настроения, которых пробегают над нами ежечасно и ежеминутно, а над нашим домом в то время, когда очень многие начнут поминать нас одновременно. Но вы привыкнете ко всему. И ничему не удивляйтесь. Воспринимайте все так, как оно есть.

В это время нас позвали завтракать, а после завтрака я поехал в город, чтобы взять с собой знакомого нотариуса и оценщика недвижимости, чтобы записать это все в завещание.

Договорившись с чиновниками о завтрашнем выезде, я заехал домой и попытался в Интернете найти данные на Клару Никаноровну. Никакой информации я не нашел, да и откуда ей взяться в таком современном средстве коммуникации.

Человек я небогатый и поэтому на оценщика и нотариуса потратил чуть ли не половину всех моих сбережений. Откуда могут взяться большие деньги у писателя, издающего свои книги в бесплатных издательствах, печатающих книги по заказу? Книги никто не редактирует, встречаются в них и опечатки и несогласования, типа, читайте как есть. Даже книгу в издательскую форму загружает сам писатель. За все это он получает международный стандартный книжный номер (англ. International Standard Book Number, сокращённо – ISBN). Этот уникальный номер книжного издания является частью так называемого издательского пакета. Он необходим для распространения книги в торговых сетях и автоматизации работы с изданием. А автору еще обещают десять процентов от стоимости продажи с каждого экземпляра. Правда, я пока не встречал ни одного человека, который мог похвастаться гонорарами из таких издательств, но зато у писателя есть напечатанные книги. Поэтому приходится довольствоваться пенсией и редкими приработками на стороне.

Оценка дома и составление завещания прошли достаточно быстро. Дом был оценен дешевле стоимости дров, которые получатся от его слома. Древесина потеряла свой товарный вид и при распиловке будет превращаться в простую щепу, как сказал строительный специалист-оценщик. С эти согласилась и нотариус, поставившая такую цену в завещании.

Наконец, все подписи и печати были поставлены, и я повез людей обратно в город по местам их проживания. Спасибо им в пояс, а то ведь могли закочевряжиться и сказать, чтобы я вез бабку и дом к ним для составления документов и осмотра помещения.

В поселок я вернулся к вечеру. Женщины уже приготовили ужин, а я привез из дома вещи, необходимые для проживания на даче.

– Ты, племянничек, не беспокойся, – сказала Клара Никаноровна, – дом этот построен очень и очень давно из сибирской лиственницы, крепость которой год от года увеличивается, несмотря на то, что внешне она выглядит не очень приглядно, зато фундамент такой, что никакие кирпичи и бетоны с ним не сравнятся. Вон, Венеция, стоит на сибирской лиственнице, так та только крепче становится. Скоро Венеция станет подводным городом, а с лиственницей ничего не сделается. А сейчас пойдем ужинать, нужно много еще чего обговорить.

В конце ужина был подан грушевый компот. Клара Никаноровна откинулась в кресле и сказала:

– Время после еды всегда предназначено для того, чтобы отдохнуть, вздремнуть или послушать какую-нибудь поучительную и занимательную историю, полезную для воспитания подрастающего поколения или способствующую размышлениям среднего поколения. И вы тоже послушайте, считая себя членами одной семьи и с долей веры отнесясь к семейным преданиям, потому что и вам придется их передавать в изустном изложении.

Все мы относимся к древнему римскому роду Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Наш предок по имени Каччагвида участвовал в крестовом походе короля Конрада III и там получил свое дворянство, то есть был пожалован в рыцари, но чуть позже погиб в бою с поборниками ислама, тоже воевавшими Гроб Господень. Каччагвида был женат на даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Один из сыновей его был назван Алигьери, а внуком его стал небезызвестный Данте Алигьери, написавший «Божественную комедию».

Писатель и политик он вынужден был скитаться по свету, и его потомки переселились в Московию еще до Великой Смуты. Записались они Олигерьевыми, и я до сих пор ношу фамилию Олигерьева. В «Бархатную книгу» записаны мы не были, однако привилегии дворянские имели. Предки наши в службу государеву не лезли как иностранцы лихие, которые «на ловлю счастья и чинов» со всех сторон полезли в Россию, зато на небольших должностях служили честно и бескорыстно, за что прапрадеду моему отписана была эта деревенька, до сих пор называемая Олигерьевкой.

За то, что мои предки были грамотными, читали книги на непонятных языках, их называли чернокнижниками и колдунами, могущими одним взглядом отправить людей то ли в рай, то ли в ад.

В годы Второй Смуты дед мой служил чекистом на небольшой, но важной должности, выполняя конфиденциальные поручения товарища Бокия Глеба Ивановича, комиссара и начальника специального отдела ВЧК.

Репрессии деда моего сильно не затронули, а вот папенька мой был послан за границу с каким-то специальным заданием и там сгинул в безвестности. Но, судя по тому, что дед мой сильно не горевал по своему любимому сыну, да и то, что матушка моя тоже не была в постоянном трауре, сдается мне, что папенька мой исчез с их ведома и, возможно, даже и сейчас где-то жив, но не подает известий о себе, чтобы не навредить нам.

Я родилась через два года после отъезда папеньки в командировку, но записана под его именем и дед мой всегда говорил, что я дочь своего отца. Вот и подумайте, как и что может быть. Я хоть старушка и отсталая, однако, сделала генетический анализ волоса, найденного в расческе моего отца, со своими. И анализ дал результат, что я дочь своего отца и подозрения, что мать была ему неверна, оказались ложными.

Однажды мне приснился сон, что в мою спальню вошли папа, мама, дедушка. Они стояли и смотрели на меня, а папа улыбался шире всех. Потом он подошел, погладил меня по щеке, поцеловал и ушел.

Когда я рассказал о своем сне, то дедушка и мама успокоили меня, что детям часто снятся родители, которых они никогда не видели. Но фотографию-то я видела и знаю, как выглядит мой папа.

Вот еще, мой дед передал мне вот эти два ключа и сказал, чтобы я их хранила как зеницу ока и передала по наследству только кровным родственникам как семейную реликвию. Так что, Олег, бери эти ключи и владей ими. Я не знаю, от чего они, от каких дверей, но, возможно, ты разберешься, что и к чему.