Фэй Форест - Закрой глаза и сойди с ума. Психоделический мини-сборник рассказов

– Чшееееттт! Чраа-агшшшш.

Обернувшись, я увидела незнакомца с лопатой. Его птичье лицо было фиолетового цвета и в некоторых местах гноилось, как и у всех местных жителей. Несмотря на то, что я давно научилась понимать их язык, в нынешнем состоянии мне было сложно разобраться даже в собственных потоках мыслей, что уж говорить о стучащем шипении. Но моя подруга, кажется, поняла незнакомца, потому что тут же отобрала у него лопату и вонзила ее в то место, куда показал уродец. Оставив нас одних с каким-то особым поручением, которое я не услышала, он поковылял в сторону дерева, где, по всей видимости, находилось его дупло.

– Что здесь? – спросила я на шипящем языке этого мира.

– Ребенок, – ответила подруга. – Его тело полностью сформировалось и теперь кто-то должен его выкопать.

Я присмотрелась. Земля, где она копала, была мокрой, болотного цвета и дико воняла. У меня было неспокойное предчувствие – я никогда прежде не видела появление на свет местных детей. И когда лопата наткнулась на что-то мягкое, мое предчувствие сбылось. Это было самое гадкое, что я видела за свою жизнь.

Дохлого вида существо, с коричнево-зелеными атрофированными конечностями, напоминало доэволюционного зомби-червя, а голову его было легко спутать с вонючей трупной печенью.

Вздохнув, я откусила кусочек моего спасения и принялась делать то, что считается здесь обыденным: выкапывать отвратительное создание, которое в дальнейшем станет одним из нас.

Боже, почему они так спешат? Домой, что ли? Ах, это вероятнее всего. К большой миске супа, к телевизору, к теплым объятиям. Может и ему притвориться, что он опаздывает домой? Пфф… Да кто ему поверит-то? Казалось бы, люди давно уже перестали обращать внимание на то, что находится у них под носом. Но, стоит только расслабиться и попытаться сделать что-то, чего ты действительно хочешь – тебя тут же заметят и высосут мозг до последней горькой капельки… Или какой там мозг на вкус? Не важно.

Фыркнув сам себе и накинув на голову легкий капюшон, он продолжал бесцельно бродить по мокрому асфальту, разглядывая тусклые осенние улицы. Он где-то читал, что однообразие способно не только ввести человека в глубокую депрессию, но и снести крышу, заставить совершить безрассудный поступок, лишь бы вырваться из плена скуки и пустоты. Интересно, подумал он, ждет ли его какой-то из двух вариантов?

Пытаясь отрешиться от бессмысленных раздумий, он принялся в упор разглядывать мокрый асфальт. Взгляд его упал на парочку мертвых воронов, которые, судя по всему, лежали здесь недолго, иначе бы уже стали чьим-то ужином или развлечением. Наверное, их кто-то подбил. Не могли ведь они замерзнуть насмерть? Хотя, он не может сказать, какая именно сейчас погода. Давно уже не чувствует холода.

Вздохнув, он снял с плеча потрепанную коричневую сумку, нашел в ней целлофановый кулек, бережно замотал в него птиц и пошел дальше, стараясь не обращать внимания на приглушенные шепотки за спиной:

– Эй, видел, что он сделал?

– Фу, гадость.

– Он же бомж, наверное, это его еда.

– Меня сейчас стошнит.

Крепче прижимая к себе кулек с воронами, он шагал, подняв вверх подбородок. Слова, которые он слышал, долбили дыру в его грудной клетке, чтобы добраться до сердца, а там и до души. И, прижимая к себе мертвых птиц, он верил, что вороны способны уберечь его душу от проникновения этой боли. Ведь люди неправы.

С другой стороны… Не ему решать, кто прав, а кто ошибается. Он всего лишь гость в этом мире. Как и все остальные. Всего лишь бомж.

Дорога к его четырем стенам (деревянный заброшенный домик, где он проводил свои ночи) занимала около часа быстрым шагом и проходила через заповедник масштабных размеров. По пути он всегда заходил в него, чтобы собрать несколько хорошей деревянной основы для статуй.

Резьба – то, чем всегда дышали его легкие.

В этот раз он принес «домой» прекрасный кусок ореха. Зажег несколько свечей, достал стамеску, маленький топорик ручной работы, сел на доску (пол в этом помещении заменяла черная земля) и принялся воскрешать двух воронов, перемещая их души в дерево. Звук инструмента по гладкой поверхности дерева, тихие капли воска и ровное дыхание вводили его в состояние отрешенного умиротворения.

Помещение было заполнено многочисленными деревянными творениями, в каждом из которых хранилась чистота его сознания. Погружаясь в медитацию единства, бомж не замечал, как его душа сливалась с Настоящим Домом, и начинал тихим глубоким голосом петь красивую мантру:

Om Namo Bhagavate Vasudevaya 1

Его мир преобразился, когда он лишился всего, что делало его в глазах социума «нормальным, обычным человеком». Потеряв семью – обрел чистое одиночество. Потеряв одежду – обрел слияние с настоящим воздухом.

Потеряв дом – обрел целый заповедник.

Потеряв всё до капли – обрел себя.

Сегодня он уснул быстро. Кроватью служило грязное покрывало в углу. Тем не менее, оно было удобным. Просто удобным. Лежа на животе и уткнувшись носом в руку, он видел сон о жарких тропиках, где был настолько тяжелый воздух, что вскоре бомж начал задыхаться. От кошмарной насыщенности сна, глаза тут же открылись. В комнате было сложно разглядеть что-либо – все погрузилось в дым. Вскочив на ноги, бомж кинулся спасать еще незавершенную работу – своих воронов, но активное пламя уже набросилось на свежевырезанные крылья.

– Нет! – закричал он, и закашлялся, глотнув большую порцию дыма. – Нет!

Огонь вспыхнул сильнее, и бомж застыл, увидев, как из статуи вырвались серые сгустки в образе двух прекрасных птиц. От их клювов шли огненные искры, словно золотые нити, зашивающие прорехи в пространстве. Души воронов не желали заточения в дереве и попросили стихию огня помочь им. Отныне они будут по-настоящему свободными черными воронами, несущими людям и животным знаки о будущем.

Бомж не стал спасать остальные творения, ведь лишь огонь сделает их живыми – теперь он это понял.

Стоя на улице и глядя на дымчатые образы вырывающихся через крышу существ, чьи тела обволакивала золотая узорчатая аура, он мирно улыбался.

____________________________________________________________

Thomas Barquee – Om Namo Bhagavate Vasudevaya 1

Анабель так сильно напилась, что не обратила внимания ни на мокрую грязь, в которую свалилась по пути домой, ни на своеобразный аромат соседской свинофермы.

Этой ночью она отмечала свой девятнадцатый день рождения. Так как ни семьи, ни друзей у нее не было, ей оставалось только встретить новый возраст бутылкой самого дешевого виски, купленного и выпитого в единственном пабе этого маленького городка.