Рони Ротэр - Мошки в янтаре. У каждого своя правда. Уросс. Порванное ожерелье

Вера, Ори, Анарниэлль и Сарлис с интересом наблюдали за этой встречей. Эльф приподнял брови, и, усмехнувшись, тихо проронил:

– Бирюк? Умеют они давать прозвища. Боюсь даже представить, за что Вонючка своё получил.

Троди, вспомнив о своих спутниках, повернул к ним расплывшееся в восторженной улыбке лицо.

– Своих встретил! Надо же, в эдакой глуши! Это вот Борич Бражник. Это Буй Чудила. Это Вабор Дударь и Добор. А это мои друзья – Вайра, Ори, Анарниэлль и Сарлис.

Огоны степенно поклонились, и тот, которого Троди назвал Боричем, пробасил.

– Друзья Строудирона – наши друзья. Прошу к нашему костру.

Сарлис соскочил с лошади, и, склонив голову, ответил на приветствие.

– Благодарим за приглашение. Мы непременно им воспользуемся. Мне нужно увидеть караванщика, испросить разрешения следовать дальше вместе.

– Он там, – огон указал в направлении, где следовало искать караванщика. – Не возражаете, если Бирюк останется с нами?

Эльф улыбнулся и согласно кивнул головой, затем вскочил в седло, и они вчетвером, лавируя между кострами расположившихся на отдых людей, отправились искать начальника каравана. Им оказался маленький, худой, как саксаул, желтолицый человек с пронзительными узкими глазами. Его имя совершенно не подходило ему, будучи чуть ли не в три раза больше своего хозяина. Звали его Асахитсарах Эн Вуль Санкх. А голос, когда он, выслушав просьбу Сарлиса идти с караваном до Уросса, задал несколько вопросов, привел Веру в восторг. Удивительно низкий для такого тщедушного тела, сочный и глубокий, словно специально созданный, чтобы отдавать команды и распоряжаться. Асахитсарах, внимательно выслушав ответы на вопросы и, для порядка, сделав вид, что сомневается, все же разрешил им присоединиться к каравану. Но поставил свои условия – по три монеты с каждого из вновь прибывших. Кроме того, мужчинам вменялось в обязанность охранять караван. Сарлис согласно кивнул, отсчитал положенное количество монет, и они со спокойной совестью отправились располагаться на отдых.

Сарлис решил не пренебрегать предложением Борича, и устроится на ночлег вместе с огонами. И поступил верно. Они радушно приняли их в свою компанию, но, то ли предупрежденные Троди, то ли будучи по природе своей сдержанными и уважающими чужие тайны, не стали расспрашивать новых спутников о цели их путешествия. Разговор крутился в основном вокруг незначительных событий в караване, цен на товары в прибрежных городах, да новостей из подгорных городов. Троди с жадным любопытством слушал своих соплеменников, радуясь, что может поговорить на родном языке. Из редких фраз на всеобщем Вера поняла, что огоны везли на продажу оружие, украшения, а на вырученные деньги собирались закупить ткани, шерсть, зерно. И, конечно же, табак. Уж до него огоны, все до единого, оказались охочи. Троди, непомерно осчастливленный тем, что может насладиться настоящим табаком, а не надоевшей травяной мешаниной, набил свой кисет под завязку. Радушие радушием, но, когда десяток трубок дружно задымил над поляной, Сарлис и Анарниэлль все-таки не выдержали и под каким-то незначительным предлогом ретировались подальше от Троди и его соплеменников. Ори же и Вера, будучи не так нетерпимы к этой привычке своего друга, мужественно остались на месте.

Утром, едва заря зарозовила темный небосклон, над степью разнесся голос Асахитсараха. Лошади были оседланы, вьюки погружены на повозки или спины животных, и неторопливой длинной змеей обоз пополз по степи. Люди ехали на лошадях, или в нагруженных подводах, огоны предпочитали идти пешком за своими возами, запряженными варнингскими лошадками. Ори кивнул было Троди, приглашая в седло, но он, стеснительно взглянув на огонов, отказался, и пошел вместе с ними пешком.

Хотя у каравана была своя охрана, Сарлис и Ори добросовестно исполняли взятые на себя обязательства, и частенько, опережая медленно ползущий поезд, уезжали вперед, разведывая дорогу. Через пару дней Вера отметила, что кроме неё и Анарниэлль, женщин в караване больше не было. Она поделилась своим наблюдением с эльфийкой, но та лишь безразлично пожала плечами. В любом случае, две их фигурки, гарцующие на тонконогих лошадках, в полном боевом вооружении, вызывали у обитателей этого табора двойственные чувства – смесь острого любопытства и ироничного недоверия. И еще одну вещь с крайним неудовольствием заметила Вера – из пяти десятков следующих с караваном купцов дисциплина была налажена должным образом лишь у огонов. Люди по сравнению с ними были удивительно нерасторопны, суетливы и беспорядочны. Даже охрана каравана, которой полагалось бы неусыпно бдеть, спокойно храпела по ночам, пустив все на самотек. Ори лишь диву давался, но не вмешивался, справедливо считая это делом караванщика. Как-то он поделился с Верой мыслью, что, будь в караване хоть один довгар, он бы сгорел от стыда за такого соплеменника. К его полному удовлетворению, караван состоял в основном из тех, кого в Гленартане презрительно называли «западнюки», с ударением на последнем слоге – торговцы из районов Унии, прилегающих к землям довгаров с запада. А Вера с грустью подумала о том, насколько сильно в людях стремление к обособлению не только от других рас, но и внутри самих себя, делящихся на нации, дробящихся на кланы и рода.

Вскоре на пути стали попадаться небольшие селения с саманными лачугами, или просто постоялые дворы, стоящие прямо посреди степи, и предназначенные именно для отдыха караванов. Большей частью их хозяева напоминали своими манерами и внешностью отпетых мошенников, ворюг и разбойников, что, в общем-то, было недалеко от истины. Волей-неволей, но Асахитсараха, вынуждены были бодрствовать, охраняя возы с товарами и почивающих под ними купцов. Сарлис и Ори, да и огоны тоже, всерьез начали опасаться нападения, и, как вскоре оказалось, не напрасно.

В неторопливом движении прошло еще две недели. По подсчетам Сарлиса, до Уросса оставалось не более двух-трех дней, когда произошло событие, нарушившее размеренное течение жизни каравана, и показавшее, кто чего стоит на самом деле.

Они покинули очередной постоялый двор на рассвете, солнце едва ли успело проделать половину своего пути до полудня, когда Анарниэлль, оглянувшись назад, встревожено окликнула брата. Сарлис подскакал к ней, и, напряженно вглядевшись в расстилающуюся за ними равнину, проронил:

– Ну, вот и дождались. Не иначе, как гостеприимный трактирщик постарался.

В клубах пыли, гикая и улюлюкая, за ними летел отряд человек в тридцать. До них было еще довольно далеко, но острым зрением эльф разглядел, что преследователи вооружены лишь мечами да дубинами. Ни у кого из них он не увидел лука или арбалета. Голос эльфа разнесся над караваном, нарушив дремотное постукивание копыт лошадей о жесткую землю и скрип деревянных колес.