Екатерина Кулаковская - Проклятие Золотого берега

– Ну, что, давай закажем вина да выпьем, что ли? – предложил чародей.

– Вот еще, джегги не пьют вина. Разве что кое-кто из торговцев балуется по вашим катахейским обычаям. Лучше я пойду и попрошу ужин, с нашим степным чаем.

– Значит, ты все-таки джегг? Странный ты какой-то, волосы у тебя длинные и говоришь по-катахейски правильно…

– Да, я джегг, я люблю коней, люблю наблюдать, как цветет наша степь весной, вдыхать запах трав, смотреть, как серебряной змейкой вьется под ветром ковыль… – вдруг мечтательно проговорил Джейран, однако тут же очнулся, вспомнив, что собирался сделать: – Что это я все болтаю тут, когда нам нужен ужин. А денег, кстати, у меня нет, – произнес он вдруг совершенно другим, наглым и веселым голосом.

Аметисто молча протянул ему монету, и тот вышел, скоро вернувшись с полным подносом еды и дымящимися чашками все того же степного чая, который распространил по комнатке густой мятный аромат.

– Послушай, парень, я тебе обязан, – сказал маг, принимаясь за ужин. – Если бы не ты, кто знает, чем бы все закончилось. Я мог бы разнести полрынка или погибнуть сам…

– Не спорю… – согласился Джейран.

– Я должен отблагодарить тебя, – продолжал Аметисто, – но не хотел бы обидеть. Поэтому скажи сам, как мне это сделать?

– Благодарность? Ее коню не скормишь и на рынке не продашь… Если уж ты хочешь что-то сделать для меня – возьми с собой туда, откуда приехал.

– И в каком качестве ты предлагаешь тебя взять? – спросил чародей.

– Ну, например, я мог бы быть твоим личным слугой, – предложил Джейран.

– Нет, для слуги ты слишком горд. И потом, чем я бы стал тебе платить?

– Мне не надо платить, я согласен выполнять приказы за еду и одежду.

– У меня никогда не было личных слуг, – пожал плечами Аметисто и, помолчав, добавил: – Но, может быть, ты мог бы быть моим учеником? Я видел, ты сделал огненный шар, и не отпирайся, кое-что в магии ты явно смыслишь. Конечно, я штормовик, и мне не пристало поучать огненных, но какие-то основы…

– Что ж, ученик, так ученик…, – согласился джегг. – Только знаешь, лучше бы нам выехать с рассветом. Боюсь, начальнику стражи не понравится, если он лишится лучшего осведомителя.

При этих словах Аметисто поморщился, так как уже успел забыть, чем промышляет его новый приятель.

– Ну что ты скривился? – ехидно спросил Джейран. – Смущает мое занятие? А ты знаешь, что половина теперешней торговли существует только для отвода глаз? На самом деле все они торгуют запрещенными зельями и только и ждут, когда из других городов к ним прибудут оптовые покупатели. Думаешь, продавая этот хлам, что ты видел на рынке, можно что-то нажить?

– И что?

– А то, что если бы этими зельями торговали, как попало… А так – начальник стражи имеет свое, торговцы – свое, и получается хоть какое-то подобие правил. А как соблюдать порядок, если не знаешь, у кого что почем и откуда?

– Ну ты, однако… Содействуешь торговле такой гадостью…

– А как иначе? Жить-то хочется. Я ведь был когда-то в учениках у колдунов, которые служат степным духам. И говорю по-катахейски правильно, потому что меня готовили, сам понимаешь к чему…

– Понимаю… – протянул Аметисто, которому чем дальше, тем менее симпатичным казался его спаситель, и только врожденная порядочность и умение быть благодарным позволяли ему держать под контролем свою неприязнь. – Так ты может и сам, того… употребляешь?

– Ну, вот еще, это баловство для богатых бездельников в других городах, которые, насколько я слышал, не чета Стефенширу. А знаешь, хотел бы я увидеть эти города, и весь мир, и другую магию…

При этих словах джегг вдруг перестал быть похожим на сердитого хорька, и выражение его лица вновь стало мечтательным, туманным и почти симпатичным. Глядя на него, Аметисто вдруг осознал, что Джейран действительно очень молод. «Много ли этот необычный степной парень видел хорошего в жизни?» – подумал маг, а сам поинтересовался:

– А родня у тебя есть?

– Нет у меня родни. К колдунам берут с малолетства и уж ни отца, ни мать знать тогда не положено.

– Тогда я беру тебя в ученики, – решился маг, и было непонятно, чего в его решимости больше: благодарности и нарождавшейся симпатии к новому знакомому, который все же восхищал своей безрассудной храбростью и беспечностью, желания наставить заблудшую душу на путь истинный или стремления преодолеть брезгливость к его не вполне добропорядочным занятиям. – Но тогда тебе нужно новое имя…

– Делай, как знаешь, учитель. Хоть котелком назови, только над костром не вешай, – насмешливо произнес парень.

– Так вот ты, оказывается, какой, еще не стал учеником по-настоящему, а уже с ухмылочкой. Хорошо еще, что я не нанял тебя в слуги, а то вся Уланда стала бы надо мной потешаться.

При этих словах улыбка на лице джегга погасла. Он умел менять выражение лица с небывалым для многих проворством, должно быть, это служило ему хорошую службу при беседах с купцами и стражниками, а может быть и c кем-то повыше. Между тем Аметисто куском извести, который сыскался у него сумке, начертил прямо на полу комнатки круг. Затем он велел Джейрану встать на колени в центре этого круга и простер руку над его головой. В тот же миг с трех сторон прямо в воздухе появились знаки Триединства, слабо мерцавшие в полутьме. Джейран, ожидавший чего-то необыкновенного, громоподобного голоса духов, вспышки пламени или хотя бы слабого порыва ветра, недовольно скривился и подумал: «Чепуха какая, у нас в степи имя дают посерьезнее, приходится и на саблях порубиться, и ловкость показать в поединке, а старшие еще и побьют, как следует, а ты не смей даже пикнуть». Но вслух ничего не сказал.

– Нарекаю тебя Тархуном и да благословит тебя Триединство! – торжественно провозгласил волшебник.

– Что! Меня обозвать именем травки, которая стелется под ноги коню?! Еще чего! Из этой травы, между прочим, делают противный сладкий напиток, который дают маленьким детям!

Аметисто так и застыл с открытым ртом, не зная как прервать поток неожиданного красноречия, и очнулся лишь тогда, когда увидел, что магические знаки погасли:

– Как ты посмел нарушить обряд дачи имени! Боги Триединства могут прогневаться!

Но, к удивлению мага, больше ничего не произошло.

– Эх, не дождусь я от тебя благоговения перед старинными обрядами, – вздохнул Аметисто, стирая меловой круг. – Твое счастье, что наверное теперь в Стефеншире сила Триединства ослабла. Оставайся при своем имени, видно такова судьба.

Джейран же тут же вскочил с колен и, ничего не говоря, двинулся к двери.

– Ты куда это собрался? – окликнул его чародей.

– Как это куда? – удивился джегг. – Нам надо бы с рассветом убираться отсюда. А у тебя наверняка всего одна лошадь. Мне что, пешком за тобой бежать?