София Конар - Наше право на бессмертие

– Завтра… будет хорошая погода в начале дня. У твоей семьи закрытая вражда с кем – то?

– Ну, Клорки как – то угрожали нам. Это было в прошлом году. Боюсь, что ничего не было. Но чёрт их знает. Один мой отец чего стоит. Скажи, что ты видела, это как – то касается нас?

– Нет. Ничего. Матвей, иди домой. Тебя это не касается.

Я схватила свой телефон и ключи от квартиры, и мы вместе с Матвеем вышли на улицу. Было прохладно, солнце почти не светило, и это была хорошая погода, потому что ветерок так приятно пробегал по улицам. Матвею позвонил его парень, и он убежал, пожав мне руку. Ну, хорошо, что он не считает меня злобной стервой, как всех остальных девочек.

Раньше я не слышала о его семье. То есть я знала про то, сколько их и чем они занимаются. Но я думала, что в их семье одна женщина. Но это не так важно. Скорей всего мы родим обычных детей. Очень редко случилось, что женщины со способностями рождали детей с силой. Примерно, у 85% детей силой обычные матери, неподозревающие о чём – то сверхъестественном.

Погода была такой дивной, что мне захотелось пройтись пешком. Надо было всё обдумать.

Кого так сильно задел Матвей. Что забыл Франд у него дома. Как он узнал. Вечно мои видения размывчатые и в них я, почему – то ничего не спрашиваю. Зато теперь буду задавать 100.000 вопросов и сомневаюсь, что отвечу хотя бы на пять. Вот так всегда.

Магазин мамы стоял на том же месте. Всё было, как и раньше. Казалось, что мир разрушится, а магазинчик, который я так люблю, не исчезнет. Никогда. Даже на душе теплее становилось.

Мне позвонила родная мама. Моя родная мама, можно сказать, была некой противоположностью Варнии. Во всех смыслах этого слова. Например, у Варнии были длинные каштановые волосы, которые кудрявились, если была влажная погода. Еще Варния была очень высокой и сильной женщиной, её мускулатуре можно было бы завидовать. Так же, еще с детства я знала, что у моей мамы по силе очень много родинок. Они были рассыпаны по всему её телу, кроме лица.

А вот моя родная мама выглядела иначе. Она была миниатюрной, очень худой и с острыми чертами лица. У неё были красивые голубые глаза, которые я кое – как унаследовала и то, наполовину. Её короткие светлые волосы, всегда были идеально уложены и никогда не отрастали. Она их множество раз красила, поэтому их цвет частенько менялся, но только в оттенках. Моя родная мама была суровой женщиной, предпочитала смотреть на мир сквозь призму реальности и жестокости. Конечно, она была добра и ласкова со мной. Любила меня всю мою жизнь, как никого не любила. Она всегда была со мной и многим пожертвовала ради меня, но, из – за всего произошедшего со мной и с ней, она ожесточилась.

– Ты где? – бросила она мне холодное в трубку.

– У магазина Марины.

– Ты не работаешь сегодня. Почему ты там таскаешься?

– Кажется, ты снова повстречалась с чёрной кошкой. Или тебе просто нравится злиться.

– Домой, когда придёшь? Кстати. А что ты ела?

– Что нашла в холодильнике, то и ела. Вернусь ближе к вечеру. Хочу с друзьями посидеть.

– Ладно, не выключай телефон и не засиживайся. И не ешь там ничего, у тебя дом есть.

С этими словами она положила трубку. Всё так привычно. Этот её уставший холод, потому что на работе она выматывается, а я плохая дочь.

Отворив дверь магазинчика, колокольчики забренчали, радуясь мне. Музыка спокойно летала по помещению, Варния опрыскивали цветы и немного пританцовывала. Может быть, у неё есть третья способность, быть радостной? И как будто ничего её не тревожит в окружающем миру.

Она повернулась ко мне, и я моментально ощутила на себе её объятия. Как же в них спокойно. Я даже забыла на мгновение о грядущей смерти одного из нас. Но потом, я отстранила её от себя, и мне показалось, что она погрустнела от этого. Мама вернулась за кассу, не произнося ни слова. Тем временем, я позвонила Франду и попросила его прийти, как можно быстрей. Когда я положила трубку, мама смотрела на меня слегка выпученными глазами.

А с чего, собственно говоря, мне начать? Мы молча смотрели друг на друга, пока Франд не вошёл вместе с покупательницей. Он подошёл к маме и поцеловал её в щёку, а она обняла его, так же крепко, как и меня, а затем ушла к покупательнице. Он прокрутился на её рабочем стуле и уставился на меня.

За последний год он так изменился. Стал более взрослым, умным, привлекательным, но оставался ничтожно одиноким. Он не нравился девчонкам, потому что было молчаливым, занудным, грустным, и иногда они его просто не замечали. Франд имел способность, становиться невидимым и делать такими же вещи, которых он касался. Иногда меня это завораживало, а иногда бесило. Поэтому я и Глумир не любили играть с ним в прятки. Но с нами он был обычным, к нам он уже привык, и общение было терпимым, хотя казалось, будто всё, что он говорит, это всего лишь жалкая пародия на Глумира. Как – будто он старался брать с него пример, это было ужасно нелепо, потому что таким образом он закопал свою личность и полил всё это цементом. В общем – то Глумир и вся семья это знали, но мы ничего не могли с этим поделать. Франд был под колпаком и зависел от старшего брата, но это не мешало им вечно драться, ругаться и спорить. Хотя, всё было не так уж и плохо. Просто я драматизирую.

– Вы с Матвеем Бланком не просто одноклассники, верно?

– С этим… с этим?! Ты думаешь, я голубой? Сестра, как ты можешь так говорить!?

– Ты еще заплачь. Так, что у тебя с ним? Или мне начать пускать сплетни ан последнем году обучения?

– Мам! Она снова надо мной глумится!

– Как ребёнок.

– Дура! – Брат вскочил с места и ударил кулаком по столу, продолжая гневно смотреть на меня.

– Ну вот, вы как обычно. Родные мои, чего вы не поделили на этот раз?

– А где клиентка? – осмотрелась я по сторонам.

– Ушла только что. Подобрала симпатичный фикус и ушла. Хотите и вам фикусы подберём. Чуть не забыла! Франд, завтра с Глумиром к 9 придите и помогите мне с разгрузкой. У нас будет новый товар.

Я замерла на доли секунды, но мам и Франд это заметили. Вся семья знала, что со мной в такие моменты, все они понимали, что я чувствую или пытались понять. И меня это вечно напрягало. Ведь Франд же не рассказывает, что он там подсмотрел, будучи невидимым, или мама не говорит, где пряталась пачка печенья. Сейчас я чувствую себя на арене цирка, или плакатом в кинотеатре. Радовало только то, что у нас в семье не я одна такая.

Я посмотрела на Франда, и стул под ним начал крутиться. Всё быстрей и быстрей. Его дурацкий смех усиливался со скоростью моего кручения стулом, а потом мама попросила, остановиться, и я остановила свои силы. Этого полоумного так просто не заткнуть.

У меня был достаточно хороший телекинез. Я старалась развивать его каждый день. В конце концов, мама хвалила меня, когда я совершала новое достижение. Например, в прошлом году, я подняла всю воду из пруда у нашего дома в воздух и при этом сохранила её форму. А потом вернула всё на место, не потеряв ни капли, ни рыбки, ничего. Мама сказала, что гордится мной.