Георгий Бобровников - Хорднек. Ярость Мортифера

У местных была одна чудная особенность – все они изъяснялись на языке, который я прекрасно понимал. Да что там понимал! Когда я попытался произнести некоторые слова, они вылетели из моих уст без единой запинки. О многих вещах я впервые услышал именно от этих людей, но я почему-то знал, о чем они говорят. Они упоминали, что их язык называется «всеобщим».

«Не знаю, каким образом мне удаётся понимать его? И как, чёрт побери, я на нём говорю?! – целая череда вопросов возникала в голове. – Зуб даю, какие-то маги зачаровали этот язык, чтобы любое разумное существо могло без проблем им владеть!»

Наконец, я решился на первую кражу. Тогда я стащил сочного жаренного поросенка у местного мясника. После многих и многих месяцев сырого мяса, этот жареный зверек мне показался пищей, достойной Духов. После него было сложно удержаться, чтобы не стащить что-нибудь еще.

За несколько ночей я пристрастился к воровству. Помимо еды, я обзавёлся полезными и удобными вещами, вроде стального кинжала и простенькой одежды. Воровать было до смешного просто даже с учётом того, что город патрулировали стражники с собаками, хозяева нанимали сторожей, а другие сами старались не спать всю ночь, лишь бы поймать вора. Собаки не могли меня учуять из-за того, что в силу каменной природы я начисто лишен запаха, некоторые сторожа были и сами не прочь что-нибудь да присвоить, а хозяева, что отказывались от сна, в итоге валились с ног от усталости.

До сих пор не понимаю, почему они обратились именно к нему… похоже, всё-таки не настолько хорошо я прятался в последние дни. Наверняка жители просекли, кто же обворовывал их город по ночам. Видно, решили, что я гоблин. А там, где один гоблин – обязательно будут ещё десятки… Как бы то ни было, всё переменилось, когда в городе появился Охотник, истребитель монстров. И опытный, причём. Думаю, жителям пришлось скинуться всем городом, чтобы его нанять. Я даже не замечал, как он следил за мной по ночам.

Чёртов Охотник. Никогда не забуду этой встречи.

Он забрался ко мне в берлогу и, схватив за правую руку, потащил на поверхность. Проснулся я лишь когда моя рука попала под лучи солнца…

Никогда в жизни так не кричал… Равно как и не испытывал подобной боли. Меня жгли, кололи, избивали, но ничто не могло сравниться с этим. Моя рука болела так, словно её окунули в лаву.

Обезумев от боли, я рванул в берлогу, затащив туда Охотника, а после пнул его в голову с такой силой, что тот вылетел за пределы берлоги на несколько шагов. С какой ненавистью я смотрел на него, лежащего без сознания на солнечном свету, как жаждал выбраться и свернуть его поганую шею, но солнце не давало мне этого сделать. Пришлось утихомирить свой пыл, влезть обратно в берлогу и покинуть её через заготовленный лаз с наступлением ночи.

Покинув берлогу, я двинулся, куда глаза глядели. Лишь бы убраться подальше от этого треклятого города. Следующая ночь далась мне очень непросто – рука чертовски сильно болела. Казалось, будто она, окаменев стала намного тяжелее. У меня отнималось плечо. Почти всю ночь мне приходилось привыкать работать левой. Охотиться с каменной рукой не получалось, поэтому следующие несколько ночей я практически не ел мяса. Оставалось лишь питаться всякими корешками, которые я выкапывал недалеко от берлоги. До сих пор ощущаю во рту их отвратный привкус.

Однажды я увидел высокую гору вдали. Она одиноким гордым стражем стояла посреди редкого леса. У меня ушло две ночи, чтобы добраться до этого места. Вот бы оказаться внутри неё, спрятаться там до тех пор, пока я не придумал бы, что делать с окаменевшей рукой и куда податься. Ход внутрь горы я нашел лишь спустя полночи.

Как хорошо вновь оказаться в родной темноте! Груз недавних бед оставил плечи, а пещерный воздух наполнил грудь. Даже боль в руке слегка приутихла, хоть и не исчезла. Я уходил в гору всё глубже и глубже, пока не услышал приглушенный гул. Казалось, что в недрах горы иногда скатывались гигантские круглые валуны.

Вскоре я дошел до чудовищной глыбы, преградившей проход. Пол рядом с ней жёг мне ноги. Из двух отверстий в скале исходили клубы плотного дыма. Гул ударил с новой силой. Хоть он и звучал, как и раньше, отдаленно, мне почему-то казалось, что на самом деле источник звука находился совсем неподалеку от меня. «Неужели я нахожусь в одной из огненных гор, о которых в нашем племени слагали легенды? – от этой мысли орава мурашек пробежалась по моей спине. – Надо пробраться внутрь!» – твердо решил я.

Наверху я увидел небольшую щель, в которую можно было пролезть. Дело осталось за малым – забраться по валуну наверх. Выступ с дымящимися дырами оказался очень удобной отправной точкой. Я запросто вскарабкался по нему наверх, цепляясь за выбоины и выступы. Жаль, что у меня не было желания внимательно их осмотреть. Это могло бы многое предотвратить…

По оставшейся части скалы было невозможно забраться – всякий раз, когда я пытался зацепится за неё, моя рука соскальзывала. В сердцах я кричал все известные мне ругательства при каждой неудачной попытке. Тогда раздался настолько мощный гул, будто земля разверзлась у меня под ногами. Скала зашевелилась и начала подниматься. Мне не удалось удержаться на ногах. Кубарем свалившись с выступа, я грузно упал на спину. Грот залил тусклый рыжеватый свет: в скале образовались два янтарно-огненных камня с широкой черной полосой посередине. Теперь-то я четко видел, что всё это время принимал за скалу. В страхе я принялся отползать от монстра, не в силах подняться на ноги. Многое я слышал об этих существах, но не мог и подумать, что когда-либо встречу одного из них. Даже в своих самых страшных снах я не представлял, что встречу… живого дракона!

Кривые громадные когти царапают пол, издавая протяжный, режущий уши скрежет. Не в силах вытерпеть этот отвратительный звук, я прикрываю уши. Но как бы сильно я ни прижимал их к голове, скрежет не становится тише. Череда оглушительных хрустов эхом проносится по пещерам, словно гора собирается развалиться на куски. Тяжелые удары драконьего хвоста сотрясают гору, и та отдаёт гулким треском.

Наконец, все звуки стихают, и драконья голова опускается ко мне, ярко освещая пространство вокруг меня большими, как тарелки, огненными глазами. Животный страх сковывает тело и перехватывает дыхание. Нет сил оторвать взгляд от огромного ящера. Его чешуя черна, как уголь, а голову покрывает дюжина рогов. Два могучих крыла сложены за спиной, из которой торчит череда костяных пластин. В глазах монстра бушует яростное пламя, ждущее удобного момента, чтобы вырваться и поглотить несчастную душу, поймавшую на себе драконий взгляд.