Александр Кеслер - Хулиганские стихи. Сборник

– Что ты, бабка, мозг мне крутишь?
Что ты басни мне поёшь?
Или в печь обратно хочешь,
Я сейчас, едрёна вошь!

Ухватил Иван старуху,
– Снова за свою игру?!
– Что ты, Ваня! – та трясётся, —
Ну, ей богу, я не вру!

Смерть злодея мы отыщем,
Нарисую план тебе,
Знай, что смерть его хранится
В ржавой и тупой игле.

Как сломаешь бурый кончик,
Так Кощеюшке каюк,
Я ж тебя люблю, как сына!
Ты мне, Ваня, первый друг!

Покрутил Иван ту схему,
Глянул грустно на постель,
Как-то лень ему тащиться
Аж за тридевять земель.

Вдруг какие форс-мажоры,
Вдруг порвутся сапоги,
Иль ещё какие беды?
Встанет вдруг не с той ноги…

– Раз такое дело, бабка,
То смотаемся с тобой,
Запускай старуха ступу,
И помчались за иглой.

Делать нечего колдунье,
Друг сказал, как отрубил,
Кулачищи вон какие…
Не отступиться, дебил.

И пока Яга ходила
Техосмотр производить,
Ваня на топчан уселся
И собрался закурить.

Только тут он обнаружил,
Что кисет свой потерял.
Он тогда табак бабулин
В самокрутку закатал.

А, как выкурил цигарку,
Так услышал голоса:
«Вот, дурак! Чего удумал?
Ну, бесстыжие глаза…

Наказать Кощея – дело,
Нарывался тот давно…
Только вот финал изменим,
Это ж Ванька не кино.

Ох, ответишь ты поганец,
Что совал меня в печурку.
Отольются мои слезки,
Я тебе подпорчу шкурку…»

Так Иван наш по случаЮ
Сокровенное узнал:
Мысли тёмные колдуньи
Он, как книгу прочитал.

Та иголочку добывши,
Собиралась заманить,
Ваньку к корешу Горыше,
Чтобы там его сгубить.

Вот такая, значит, дружба,
Вот такая вот любовь,
От которой – волос дыбом,
Холодеет в жилах кровь.

* * *
Сели в ступу, газанули,
Так что вздрогнула земля,
За секунду прилетели
В Тридесятая края.

Бабка летный шлем снимает
– Вот, Ванюша, погляди,
Видишь дуб стоит огромный?
Вот под ним и стереги.

Как слетит с ветвей голубка
Ты её скорей лови,
Под хвостом у ней есть дырка,
В ней яичко и бери.

– Бред какой-то, – злится Ваня, —
Как мне голубя поймать?
Я ж не кошка и не тигра,
Чтобы прыгать и скакать?!

– Это я, Иван, не знаю,
Как ты будешь поступать,
Только без яйца голубки,
Нам иглы не отыскать.

– Вот ведь, бисово отродье,
Негодует наш Иван, —
Чё ж ты раньше не сказала?
Мне готовила капкан?

В общем, Ваня ту голубку,
Изловчившись, снял стрелой.
Всё же был охотник парень,
Да к тому же, неплохой.

А потом яйцо об камень,
А иголочку в карман.
Бабка топчется на цирлах,
Под угрозой ведьмин план.

– Ну, поехали к Кощею. —
Грозно Ванька говорит.
Только ведьма что-то мнется,
Точно тот угорь юлит:

– Мне бы друга навестить,
Кое-что с ним обсудить.
Залетим давай к Горыше,
Нужно Змея вразумить.

Глаз Иван хитро прищурил,
И Яге он говорит:
– Приструнишь его попозже,
Нонче время – дефицит.

* * *

У Кощея в замке траур —
Чует горюшко старик.
Подсказало видно сердце,
Что пришёл ему кердык.

Но Иван не кровожаден,
Хоть дурак, но понимал,
Что случАй помог спастися,
И Горыныч не сожрал.

Предложил Кощею сделку,
С ним бумаги подписал,
А иголку – для страховки
Ванька в лацкан запихал.

И закончив это дело,
Он явился во дворец,
За наградою конечно,
Вот такой вот удалец.

* * *

По условьям договора
Нечисть больше не бузит:
Всех Кощей стреножил мигом —
Ихний главный паразит.

Упыри и вурдалаки в норах
Аки мыши спят,
Не поют русалки песен,
И кикиморы молчат.

Бабка Ежка в огороде,
Урожай свой собирает,
Помогает Леший ей,
Змей Горыныч не бухает.

И не слышно Соловья —
Он теперь сидит в кутузке…
Кто-то ж должен был ответить,
А иначе – не по-русски.

Год прошел, а может три,
Вновь на воле Соловей,
Вновь он путников пужает,
Снова грабит тать людей.

Как тот урка оказался
На свободе? Во, дела!
Может срок ему скостили?
Иль амнистия пришла?

Может он – гад откупился?..
Помогла ему братва:
Соловей в бега подался,
Вот такая вот ботва.

Царь охранников тюремных
До единого сменил.
Очень сильно огорчился,
Старых – на кол посадил.

Снова кличет он Ивашку —
Правосудие вершить,
Отловить велит урода,
И в темницу засадить.

Что Иван? Иван на печке:
Чипсы жрёт и пиво пьёт,
На царевы, на указы,
Откровенно он плюёт.

А потом и вовсе сгинул,
Обыскались стервеца,
От царя сбежал на дачу,
Совесть где у наглеца?

Только царь не лыком шитый
Он со стажем был тиран,
«Сбечь решил, дурак набитый?
Ну, давай – держи карман!»

И велит тотчас Федота
Привести и крепко бить,
И о будущей, о казни,
Всем немедля объявить.

Верно мыслил самодержец:
Ванька брату подсобит,
Разве он того допустит,
Чтобы братка был убит?

Очень скоро грустный Ванька
Появился у царя,
Тот сидит, нахмурив брови:
«Ты со мной так, Ваня, зря.

Если снова фортель кинешь,
Спрячешься иль убежишь,
То Федота с головою
Ты уже не углядишь.

Мигом тыковку дурную
Я детине отрублю,
Так что, Ваня, быстро мухой
Отправляйся к Соловью.

Это ж, Ваня, понимаешь,
Политический вопрос,
Прям в лицо плевок обидный,
Гопник Соловей нанёс.

Это дело не простое,
А подрыв авторититетУ,
Так, поди, любой решит —
На него управы нету.

Чтоб сегодня же разбойник,
Был в кутузке на цепи!
Что стоишь? Крути поршнями,
Всё! Счастливого пути!»

* * *

И ушёл Иван, не зная,
Что проклятый Соловей,
Не простил ему поимку
И задумал месть злодей.

Вместе с бабою Ягою,
Раздобыли артефакт,
Лишь коснись его ногою,
Тотчас хлоп, и есть контакт!

Сразу ростом станешь малым,
Ну, почти как муравей,
«И сажай его в коробку! —
Веселится Соловей. —

Будет жить Иван в неволе,
Прямо как ручной хомяк,
И подохнет гад в загоне,
Только был и нету! Шмяк!»