Игорь Ассман - Амнезия. Параллельные

Чем хуже мне становилось от услышанного, тем чутче, отзывчивей и добрее становились душа и сердце. Мозг просто работал, но дело свое выполнял хорошо. Вспоминалось уже быстро и много.

Мы сблизились с Лизой. Душами, конечно. Я уже просто не представлял свою жизнь без нее. На мне остался последний гипс, на последней оперированной ноге. Лиза помогала мне разминаться, ведь я уже ходит по палате, правда с костылем.

Однажды я спросил ее, кто мог позвонить тогда и опознать меня? Ведь одна такая душа все-таки оказалась.

– Джон, ты – молодец, я даже забыла об этом. Подумай, среди прослушанных пленок ты не находишь кандидата? Постарайся просто почувствовать.

– А что тут думать. Ты же сама все слышала. Остались только последние пленки, может на них?

За неделю мы дослушали все. До последней.

– Можете посмотреть, у меня прекрасные рекомендации. Он обругал меня, как последнюю посудомойку, вышедшую в первый день на работу. Не важно, что я старше его. Никогда его не забуду. Встречу – даже специально отвернусь. В больнице? Так ему и надо.

– Вы называете его моим соседом? Эту мерзость и тварь? Да, физически его дом граничит с моим. Спасибо ему, что я уже много лет не могу продать дом. Зачем? Чтобы свалить подальше от этой гадюки. Но все покупатели сразу разнюхивают о нем, весь район его ненавидит. В больнице? Боже, если ты есть, пусть он сдохнет там же! Я и дом, тогда не буду продавать.

Кассеты кончились. Загадочная душа так и осталась загадкой. А до моей выписки оставалась неделя. Мои мысли уже переключились на то, что я буду делать, как только выйду. Однажды, я впервые застал Лизу в слезах. Я проснулся утром, а она сидела рядом и плакала.

– Джон, – сказала она, – пообещай мне, что позволишь мне быть с тобой, когда тебя выпишут. – Слезы катились градом.

– Милая, конечно, разве мы не договорились? Заранее прошу твоего прощения, но я даже могу предложить тебе жить в моем доме. Кстати, ты еще хочешь продолжать вторую, мою самую загадочную часть? Ту, что на том свете. – Но почему ты плачешь? – У меня сжалось сердце.

– Предчувствия, Джон, только предчувствия. Но они меня пока еще никогда не подводили. А продолжать я очень хочу. Я рада, действительно рада, что ты многое вспомнил, и хоть чем-то я смогла помочь.

– Да не думай обо мне! После всего услышанного, знаешь, сколько людей вздохнет, если со мной что-то случится? Сотни! А насчет продолжения, я тоже хочу продолжать. Но, параллельно с другим, ты знаешь с чем.

– Я уже не могу не думать о тебе. Нет, ты только не подумай ничего такого. Просто тебе будет очень трудно в этом мире, таким, каким ты есть. Да и мне нелегко. Я подумаю о твоем предложении, спасибо.

– А я ничего и не мог подумать. – Мне было странно, но я ее понимал. – Мне без тебя будет еще труднее.

Вдруг я невольно обнял ее за плечи. Все мое существо выражало такую огромную благодарность, что мои действия опередили мысли. Я испугался. Очень испугался. Того, что она не поймет. А еще хуже, если обидится, и мы расстанемся.

– Спасибо, – вдруг услышал я, – не отпускай руки, мне так очень хорошо. Я чувствую твое сердце, ты поверишь? Оно очень хорошее, я это знала, а теперь почувствовала его совсем рядом. Знаешь, я не буду думать. Я согласна. Если только ты не передумаешь, мы поедем к тебе домой вместе, и я останусь. Так мне будет легче, а может, и тебе тоже.

– А что подумает твой шеф?

– Что хочет. Мне лично – все равно. Да, я пишу диссертацию, но, в конце концов, и без диссертации можно нормально жить, и быть хорошим человеком, как ты, например.

– Да ладно тебе, Лиза. Нашла с кем сравнивать.

Пришлось встретиться и с полицией. Я рассказал все честно, абсолютно все, что вспомнил.

– У вас есть подозрение, что кто-нибудь мог хотеть вашей смерти? – спросил полицейский.

– Все до единого, – я не выдержал и улыбнулся. – Я был такой пакостью, что сам бы себя задавил.

Полицейский странно смотрел на меня, но все записывал. Потом еще куча вопросов, формальности, и через час он оставил меня в покое. Вряд ли я чем-нибудь смог бы ему помочь. – Дубликаты документов можете получить в участке через три дня, – сказал он, наконец, и ушел.

Ну, вот и все, мне сняли последний гипс, а назавтра меня уже выписывали. Мое сердце раскалилось добела. Я благодарил всех и вся, жал руки, даже всплакнул. Мне хотелось всем отплатить чем-то хорошим, но я не знал чем.

– Милая, у тебя хоть есть мой адрес, и все другие, с пленок? – спросил я ее, оставшись на минуту наедине.

– Есть, Джон, – как-то безрадостно сказала она. – И пленки тоже. Ты сожжешь их сам, когда посчитаешь нужным. Тебе будет удобно в моей машине? Или ты хочешь такси?

– Дорогая, мне – все равно, лишь бы с тобой, и побыстрее. Я не хочу, чтобы все увидели мои слезы, а я их еле сдерживаю. Как и чем можно отблагодарить всех этих людей? Ума не приложу.

– Твое сердце их уже отблагодарило. Я это видела, вернее, чувствовала.

– Тогда поедем?

– Да. Я тебя жду внизу, на парковке. Голубая Тойота. Она единственная такого цвета.

Лиза вышла, и я услышал, как закрылся лифт. Сам же я пошел к лестнице. – Спасибо, Марта! – вдруг сказал я вслух. – Я знаю, что без твоей помощи здесь не обошлось. – Не знаю почему, но я в это искренне верил.

Машина Лизы была голубого, просто небесного цвета. Я сел рядом и пристегнул ремень. Но заметил, что все это делал автоматически. Таких деталей я не помнил, но, оказывается, и не забыл. Машина тронулась, а я смотрел вокруг, раскрыв рот. Вроде бы, все было как впервые, но ощущения, что это все я уже видел, не покидало меня ни на секунду.

– Дорогая, почему у большинства людей такие угрюмые лица? – неожиданно спросил я Лизу. – Такой чудесный день, благодать, красивые деревья вдоль дороги, а они…

– Джон, – опять вздохнула Лиза, – раз и навсегда ты должен понять, что твои грязная и блестящая стороны, принадлежат одной и той же монете. Но они не просто разные, а противоположные. Пока ты этого не поймешь, у нас будут трудности, и немалые. Я бы просто посоветовала тебе думать о том свете только ночью, лежа в кровати. Остальное время, ты должен быть готов к любой грязи.

– Какой я был и сам, не так уж давно, – закончил я. – Ты знаешь, умом, я как бы это понимаю, а вот сердцем…. Кстати, у меня дома, наверное, нет ничего, ни есть, ни пить. Может, заедим и купим?

– Умная мысль. Только ты останешься в машине, а я быстро сбегаю. Договорились?

Я улыбнулся. Как она обо мне заботилась!

Мы свернули к какому-то огромному магазину, и Лиза пошла вовнутрь быстрой походкой. Я сидел и изучал людей. Напротив, молодая мама воевала со своим малышом. Он никак не давал ей открыть багажник, плакал, брыкался и вообще, чуть не стягивал с нее одежду. Бедная мама, держа его одной рукой, никак не могла попасть ключом в багажный замок. Я открыл дверь и вышел.