Марина Бочарова - Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман

Профессор покинул дворец, Людовик ушел в свой кабинет дописывать письмо за отца одному из его генералов, а к Королю изящно скользнула его супруга.

– Ты уверен, что можно доверять этому Рафаэлю? – спрашивала она, держа мужа за руки.

– Мне этого очень хочется. Я слепец, и уже не смогу по движению губ понять, лгут мне или нет, – сетовал Король.

– Говорят, что слепцы видят больше чем зрячие, – заметила королева.

– Слышал об этом. Но все же пусть наш сын учится всему, что сможет помочь. Все-таки его судьба – не булки печь. И меня беспокоит Франциск. Будто демоны подложили нам своего ребенка! – не удержался отец, – он явно не захочет оставаться только генералом.

Королева много раз говорила мужу, что не стоит так переживать, но ослепший монарх как провидец смотрел в будущее его страны, и от этого будущего ему невольно становилось страшно.

В дверь постучали, это оказался Генрих Черный. От короля тут же отпало беспокойство – перед начальником тайной стражи с огромной властью снова стоял сильный монарх. Королева вышла, и мужчины принялись обсуждать насущные дела.

В это время Франциск в который раз брел по улицам города, которые в этот день посетило весеннее солнце, до того неделю спрятавшееся за тучами, что цеплялись за высокие шпили домов и не желали улетать с попутным ветром.

Простые сапоги на кожаной подошве почти не издавали звука, маленький принц чувствовал себя призраком. И как бы удивилась его семья, увидев сейчас на лице мальчика улыбку. Он не любил ее показывать при дворе.

Солнце украсило серые дома с узкими фасадами, плотно стоявшие друг к другу. Местами они попадались со стенами, сделанными из соломы и всякого хлама, потом побеленные, и оттого снаружи симпатичные. Горожане вышли на улицы, словно солнце вытянуло их из вечно полутемных комнат. На улице пахло хлебом, рыбой, травами из раскрытых окон лавок. Франциск засмотрелся на дорогу, как вдруг его по голове ударил батон колбасы, который особенно низко висел перед мясной лавкой.

– Эй, ты! Задумал стащить?! – прикрикнул на него тут же продавец с огромными волосатыми руками.

– Мне твоя тухлятина не нужна, – тут же отозвался Франциск, и побежал дальше. Проходившие мимо горожане озадаченно оглянулись на него и стали принюхиваться к колбасам.

А мальчик вскоре оказался в Квартале Ведьм. Он нашел себе советчика, помощника в делах магии. О, конечно, везде, в каждом гримуаре есть предостережение, чтобы начинать этим заниматься лет в двадцать пять. «Но когда я начну изучать это, пока научусь, чему надо, я стану стариком», – рассудил Франциск. Сейчас! Только сейчас!

Двадцать пять лет! Больше двух десятков лет он ждал этого приглашения. Сердце мастера Рафаэля замирало всякий раз, когда он поднимался по белым ступеням в маленький кабинет. И вот сейчас… Он не просто так верил в свой собственный гороскоп, составленный столько лет назад.

В те годы Рафаэль был вечно недоедающим студентом. Впрочем, таким он был не всегда.

Отец будущего профессора приехал из северных краев. Его родной город не жарился под южным солнцем, не далеки были тягучие черные воды холодных морей. Он много рассказывал про это неприветливое море, про людей, способных заклинать ветра, про златокудрых богинь и грозных воителей. Мальчику, который каждое утро видел серые стены домов без изысков, стоявших плотной галереей, набережную с её вечерними гуляками левого берега, и лавку сапожника, куда думала пристроить его мать, хотелось вдруг очутиться в этой дивной стране. Однако Рафаэль на удивление родителей поступил в университет, единственный во всей стране. Мать была против. В цеху сапожников куда как лучше, да и мастерская всегда будет при нём, даже если вдруг отберут дом за долги. На улице не останется! Муж спокойно и молча слушал её зудёж, похлёбывая пиво, и молча радовался за отпрыска.

Выбор кафедр был не велик: богословие, юриспруденция или история. Рафаэль пренебрег благами двух первых, и выбрал третью профессию. Древние языки оказались для Рафаэля как родные, древние легенды и трактаты оказались для него современней всех ныне распеваемых песен и написанных книг.

Но раз настала осень, мрачная, рыдающая дождями подобно вдове. В один из промозглых вечеров вернулся домой отец, уставший и чем-то обеспокоенный. Рафаэля отправили на второй этаж в его комнату, но мальчик только сделал вид, что идет, а сам притаился у лестницы и стал слушать, что отец шепчет на ухо матери. Он разобрал всего пару фраз, «Квартал Ведьм» и «Лавка с золотом».

И следующий день прошел вроде как спокойно, и никто в семье уже не говорил о том вечере. Так прошла неделя. А потом отец внезапно похудел. Этот крепкий человек, способный впрячься в телегу вместо лошади, вдруг стал как жердь. Кожа повисла на крупных костях, глаза запали, опоясанные чернотой. Он умер в первый день ноября, а на следующий день был похоронен на кладбище у местной церквушки. Мать Рафаэля вскоре истончилась как былинка от тоски, и легла в могилу рядом с мужем.

В тот вечер похорон Рафаэль сидел на своей кровати, обхватив голову руками. Слезы были роскошью, а потому он оставлял это богатство при себе. Он боялся, но не одиночества, нет, он боялся того, что в один прекрасный день человек в черной накидке постучит в его дверь и отведет в суд. Ведь от родителей остались деньги, но мало, очень мало для мальчика тринадцати лет. Продать кое-что из вещей? Но разве их много? Студент все же продолжил учебу. Попытки устроиться подмастерьем к сапожнику, который теперь воротил от Рафаэля нос неизвестно отчего. Чтение учебников по ночам. Отсутствие ужина и часто обеда. Дом был продан за долги. Наконец мокрым утром конца ноября Рафаэль упал в обморок прямо на лекции о предсказаниях древних пифий.

Профессор, что вел любимый предмет Рафаэля, после пары заглянул к доктору, в комнатку которого при университете отнесли студента. Он увидел перед собой не самого усердного своего студента, а лишь тень его. В тот же день профессор долго беседовал с главой учебного заведения, и все же пристроил Рафаэля в библиотеку помощником смотрителя.

Среди столь любимых книг юноша ожил. Это был поворот судьбы – здесь он вспомнил о старой книге отца. Однажды, спустившись по какой-то надобности в подвал своего дома, Рафаэль наступил на гнилую доску и обеими ногами упал в люк, доходивший ему лишь до колен. Юноша обцарапал колени, невольно упав рядом. Ногу зажало доской. С усилием поднимая проклятую деревяшку, он вдруг увидел маленький ящичек, невидимый, если б сюда не упал луч из крохотного окошка под потолком. «Драгоценности!» – приземленная, но такая приятная мысль возникла в его голове. Но в ящике была книга, и как назло даже не обшитая кожей и самоцветами. Взяв в руки весьма тяжелый фолиант, неприятно поморщившись, он взгромоздил его на стол. Обложка книги оказалась деревянной. Перекинув пару страниц без надписей и рисунков, Рафаэль стал читать: