Анна Кочубей - Душа архонта. Эймарские хроники. Книга первая

– Карета подана, – пригласил Лето.

– Ты где этого одра нашел?! – завопил Тинк.

– Купил, конечно. Только заплачу позднее.

– Издеваешься? Мы пешком быстрее пришли!

Не переставая причитать, Тинк залез в телегу для перевозки сена, обнаружил толстое полотно на дне и спрятался под ним. Лиандра последовала примеру разбойника. Первые капли дождя забарабанили по толстой ткани, но намочили ее не сразу. Забившись поглубже и подтащив остатки соломы к бортам, Лиандра и Тинк устроились с относительным комфортом, оставив Лето наедине со стихией. Посвистывая что-то немудреное, он не шибко погонял коня, опасаясь, что дряхлая повозка развалится на части, не доехав до цели.

Под покачивание повозки, свист Лето и шум дождя Лиандра уснула. Ее разбудил гулкий звук ударов копыт о камень. Под влажной тканью стало темно, хоть глаз выколи – наступила ночь. Высунувшись наружу, девушка поняла, что повозка двигается вдоль черного монолита – крепостной стены, а раскисший проселок превратился в дорогу, мощеную булыжником. Ее привезли в злосчастный город, из которого она сбежала с помощью Гарта Бадена! Странница снова была в Готе!

Лиандра вскочила, вырвала вожжи из рук Лето и попыталась развернуть лошадь. Оправившись от изумления, разбойник без церемоний повалил ее в повозку прямо на Тинка. Разбуженный таким необычным образом, Тинк стал свидетелем молчаливой, но яростной борьбы и сразу же принял в ней живейшее участие: подначивал противников выразительными жестами, но не помогал ни одному из них. Прижимая руки Лиандры к бокам, Лето уселся на нее верхом и зашипел:

– Вот это что сейчас было, а?! Да, мы в Готе. Испугалась наместника что ли? Да ему до нас дела, как сытой кошке до дохлой крысы! Пораскинь мозгами, зачем Гервант тебя с нами оставил? И где еще лошадь можно раздобыть? Тут на сотню верст большого города нет. Может, тебя и устроит кляча деревенская, а я приказы понимаю буквально: «конь», значит конь!

Для большего эффекта Лето тряхнул Лиандру еще пару раз и снова заговорил вполголоса:

– Гота – не мышеловка: есть вход, есть и выход. В главные ворота мы не сунемся, я поменьше щель знаю. Нас пропустят! Поломаемся слегка, ты подыграешь, что трудного-то? Ну, будешь дурить или отпускаю?

– Давай ее свяжем? И поведем как припадочную, давай? – Тинк пришел в восторг от своей идеи, но Лето она не понравилась.

– Я лучше тебя как овцу на веревке поведу. Заткнись, нас услышат. Вот ведь навязали мне на голову девку чокнутую! – возмущался разбойник, – садись со мной рядом и делай вид поглупее, раз говорить не можешь. Я сам все придумаю. И вот только без этих неожиданностей, ладно? Ладно? Ну?

Помятая Лиандра села на облучок, спрятав лицо за мокрыми прядями волос. Лето с сомнением посмотрел на девушку и, тяжело вздохнув, направил Рыжика к неприметной нише в крепостной стене. Она скрывала узкие, в одну створку воротца, обитые толстыми листами железа.

– Дяденька-а! А, дяденькааа-а! Припозднилися мы… В грязюке застряли по самое брюхо, а туточки льет и льет! Моя сестрица на сносях мается! Совсем плохая стала. Отвори, Создателя ради!

Тинк скребся в дверь и жалобно канючил, перебирая одни и те же слова на разный лад; Лето стоял по другую сторону входа и терпеливо ждал, а Лиандра осталась мокнуть в брошенной на виду телеге. Через десять минут нытья смотровое окошко приоткрылось.

– Не скули. Время – ночь, куда претесь? Да еще с телегой. В главные ворота езжайте, к утру пройдете, ежели пропуск имеется. Вали, пацан, отседова! – отругал Тинка сонный голос.

Раздраженно скрипнув петлями, окошко хлопнуло по руке Лето, которую разбойник успел вовремя подставить.

– Начальник, нету у нас пропуска, мы из далече. Не рассчитали времечко, опоздали, а жинка беременная у меня. Глянь, сидит скорчившись, поплохело ей! У самого-то детки поди, есть! Впусти, а?

– Руки-то убери! Без бумаги не положено! – отрезал легионер.

– У главных воротах ждать долго. У тебя сердце имеется или нет? Погляди, что на улице творится!

– Проваливай, парень.

– Мужик, поимей же совесть! Я разве против эту хренову бумагу купить?

Лето пустил в ход последний довод: демонстративно достал из кармана горсть монет и показал караульному.

– Это ты какую бумагу «хреновой» называешь?! – завопил было тот, но посмотрел на деньги и осекся, – допустим, я временную бумажку выписать могу, но как вы пройдете-то? Этот вход для пеших, а у вас скарб на колесах.

– Начальник, мы читать не умеем, что выпишешь, за то спасибо скажем. А скарб завтра через главные ворота провезем, кто на него за ночь позарится?

– Пятнадцать монет, – перешел караульный к делу.

Тинк посмотрел на мужика с немым обожанием.

– Твою же мать… – опешил Лето от высокой цены, но быстро нашелся, – да наградит Создатель за такого сына! Вот, держи. А конь пройдет? Он у меня махонький…

– С лошадью нельзя! Еще пять монет.

– Да чтоб тебя… не покинула благодать!

Криво улыбаясь, Лето отсчитал деньги. Бросив повозку на обочине, «дружная семья селян» укрылась за городскими стенами Готы.

Крепко сжимая запястье «жинки», чтобы не натворила дел, Лето привел ее в самый злачный и вонючий угол Готы. Заведение называлось «У Проклятой дороги», и было открыто даже по ночному времени. Тесная каморка на втором этаже послужила спальней для всех троих: Лето с Тинком, не раздеваясь, завалились на убогую кровать «валетом», а девушка устроилась на стуле у широкого подоконника. Через щели деревянных ставень ее обдувало то влажным осенним ветром, то смрадом с помойки. Едва рассвело, разбойники отправились по своим делам, бросив Лиандру одну. На ночь явился только пьяный до бесчувствия Лето. Заказав еду для девушки, он упал поперек кровати и вырубился. Лиандра чувствовала себя обманутой: разбойники рвались в Готу не выполнять приказ Герванта, а чтобы всласть покутить!

Следующий день не сулил перемен – Лето ушел, как в воду канул. Что было делать? Отправляться на поиски разбойников или ждать? Лиандра боялась показаться днем на улицах Готы: вдруг ее узнают и снова бросят в яму? Здесь она ошибалась – не такая у людей хорошая память, чтобы опознать в опрятной деревенской девушке ободранную нищенку.

Лиандра металась по скрипучим половицам из угла в угол. До нее доносился шум города: шарканье подошв по мостовой, крики торговцев вразнос, чья-то брань. Зажатые каменными стенами домов, звуки многократно усиливались, казалось, что люди топают и ругаются у нее за спиной. Неподалеку ударил храмовый колокол, приглашая к молитве. Лиандра решилась покинуть комнату. Она нашла Лето внизу: развалившись на скамье и подложив за спину какой-то сверток, разбойник пил пиво.

– А, с-сестренка! Присоединяйся, играть будем, – он взглянул коротко и мутно, похлопал сиденье рядом и достал засаленную колоду, – да не с тобой. С-сейчас мои товарищи пожалуют.