Иван Прудник - Магрун. Новое рождение

– Стой, Ятив, иначе я пущу в тебя стрелу, даже в темноте в такую тушу трудно промахнуться.

– Лучше тебе меня застрелить, ведь я не успокоюсь, пока не прикончу тебя.

– Откуда столько ненависти, неужели служба на стене тебе была столь дорога, что ты готов убить меня за то, что я стал виновником твоего увольнения?!

– Плевал я на эту службу и на то, что ты меня ранил!

– Из-за чего же ты меня тогда хочешь убить?

– Ты убийца и заслуживаешь смерти! Что, думал, я тебя не узнаю? Не так уж много лет прошло, а я сразу тебя узнал, но поспешил, не нужно было драться с тобой в открытую. Потом, я все же сомневался, ты ли это, но когда лежал в госпитале, подслушал разговор солдат, которые рассказывали, что твои братья разграбили караван, и якобы один из трех братьев погиб. Вот всё тогда-то и сложилось в моей голове.

– Мои братья? О чем ты говоришь? Я ничего не помню и пока всей правды не узнаю, не успокоюсь.

– Ты лжец, убийца, вор, разбойник – вот вся правда, Ведден, так ты мне тогда представился, не знаю даже, настоящее это твое имя или выдумка.

– Я говорю тебе, что ничего не помню. Если бы я был тем, кем ты меня называешь, то не задумываясь пустил стрелу тебе в брюхо, но у меня нет такого желания и уже пропало желание узнать свое прошлое. Сейчас я тот, кто я есть, и может быть, в прошлом грешны были мои дела, но пока ко мне не вернулась память и нет явных доказательств, ты моих раскаяний не получишь. Уходи, и если еще повторишь свою попытку убить меня, то так просто не уйдешь.

– Ищи свою правду, найди своих братьев, они-то тебе расскажут, кто ты, но и я не успокоюсь, пока не найду отмщения.

Ятив скрылся в темноте, оставив Ингвара в тяжелых раздумьях. На следующий день его и след простыл. Старик не удивился, сказав, что он уже давно собирался сбежать, и работник из него никудышный. Капитану не было дела до сбежавшего бывшего стражника, зато Ингвар был сам не свой – бессонная ночь и тяжкие раздумья лишили его сил. Он вспомнил сон и людей, называющих его братом. «Неужели всё сказанное Ятивом – правда?» В это ему не хотелось верить.

Позавтракав соленой говядиной и выпив по чарке медовухи, отряд выступил в путь, впереди ехал Рантер на своей хилой кляче, указывая короткую дорогу до рудников Слез. Он обещал, что к полудню они будут на месте.

Дорога была узка, и пришлось ехать по одному.

– Эта тропа уже давно позабыта, и лишь я изредка проезжаю по ней, сир Утред, не хотите послушать историю о том, как Холард Свирепый и его не многочисленный отряд, в том отряде был и я, отбивались от набегов морских разбойников?

– Рассказывай, хоть я и слышал эту историю сотню раз, но вот Ингвар её наверняка не слышал. Эй, Ингвар, езжай сюда, старик тебе тут историю хочет рассказать, эту байку должен знать каждый воин Варграда.

– Это не байка, сир, а чистая правда, мне самому довелось участвовать в этом походе.

Утред, сплюнув в сторону, сказал:

– Извини, Рантер, я оговорился. Никто не сомневается, что твои рассказы правдивы.

Ингвар осторожно обогнал трех идущих впереди рыцарей и сровнялся с Рантером:

– Мне будет интересен ваш рассказ, моя память чиста, и место для хорошей истории точно найдется.

Рантер улыбнулся и начал свой рассказ:

– В те времена я еще был юн и только пошел на службу оруженосцем к сиру Ультеру Кастесу. Он был межевым рыцарем, присягнувшим коменданту Варграда, в то время комендантом был еще старик Вигнар. Сир Кастес обучал меня бою на мечах, героем он не был, но меч его кормил. Наслушавшись геройских сказаний, я мечтал о подвигах и славе, мне хотелось увидеть настоящих героев, и мои желания сбылись столь рано. Сир Холард по прозвищу Свирепый, которое он получил в битве под Маргаритками, в то время был капитаном гвардии короля, но, как говорят, его прямолинейность и смелость перечить королю и его совету и послужили причиной его отправки на службу к нам в Варград подальше от глаз и ушей правителя.

Судьба ли это была или совпадение, но Холард явился как раз вовремя. Вигнар был стар и болен и добровольно уступил свою должность. Из Фелтаута Холард прибыл со своей дружиной численностью в 500 конных воинов.

Недолго продлилось его мирное правление, караванщики принесли дурные вести: на прибрежные поселения нападают пираты, их кораблям нет числа, и предводитель их зовется королем Вольных земель и морей. Под натиском его войска не устоял даже Лунный причал, бывший в то время одним из самых крупных восточных портов. После вестей о высадке морских разбойников на побережье Холард собрал военный совет и на следующий день выступил со своей дружиной и небольшим ополчением, в которое попал и сир Кастес. Рыцарь не хотел брать меня, но я уж не помню как, но настоял на своем.

«Героев рождает битва», – так говорил сир Холард.

Разведчики донесли, что враг на берегу разбил лагерь, их численность во много раз превосходила нашу, видимо, не думали, что кто—нибудь рискнет напасть на их лагерь, и не выставили должного патруля. Свирепый решил напасть с трех сторон, создав видимость окружения, и тем самым посеять хаос в стане врага.

Цент лагеря атаковал отряд Холарда с его лучшими воинами, с правого фланга атаковала пехота и стрелки, которые должны были подпалить корабли пиратов и тем самым отрезать им путь отступления, с левого фланга атаковали воины ополчения.

Я не участвовал в битве – меня с несколькими ополченцами оставили охранять обоз с провизией и медикаментами. С Серого утеса поле битвы было как на тарелочке. С трех сторон началось наступление: сначала пехота и стрелки подкрались на расстояние выстрела, потом кавалерия Холарда, словно разящий меч, вспороло брюхо лагерному гиганту, патрули слишком поздно заметили атакующих, и паника охватила большинство воинов короля Вольных земель. Сам король вышел лишь в ночной рубахе, но с большущей булавой, ему удалось сразить ей нескольких рыцарей до того, как Холард сокрушил его копьем.

Битва закончилась, практически не начавшись, нескольким кораблям все-таки удалось уйти, но с того времени еще ни один разбойничий корабль не решал высаживаться на наших землях. Все было бы прекрасно, но Холард получил две стрелы: одна угодила в плечо, вторая пробила артерию на бедре. Герой не обращал внимания на эти ранения и бился до конца. После битвы он нашел силы, чтобы отметить отвагу воинов, я помню его усталую улыбку, похоже, уже тогда он понимал, что обречен.

Он погиб, его похоронили на кургане чуть выше Серого утеса, который назвали в его честь. После того как вести о победе дошли до столицы, король со своей свитой посетил Варград – место битвы и захоронения героя.

– Вон, смотрите, уже виднеется скала рудника, – сказал Рантер и показал рукой вдаль горизонта, где действительно виднелись очертания черной скалы.