Я. Д'Гус - Беглец

Воин опустил лук вниз, подчиняясь голосу, и прислушивался к происходящему рядом. Чётко людей он не различал, видел только их силуэты, голоса преследователей были размыто слышны. Такие звуки голосов Арвингу были знакомы. Они были похожи на те, которые он слышал, когда погружался с головой в воду, прячась от патрулей призрачных людей в реке. Слова были размыты, но смысл разговора можно было понять. Волосы на голове Арвинга встали дыбом, когда один из воинов, подпрыгнув вверх, принялся ходить по воздуху над его головой. По телу пробежал неприятный холодок, выступив мурашками на коже. Он провожал, расхаживающего по воздуху, воина недоумевающим взглядом, инстинктивно схватившись за ножи на поясе. Но не достал их, видя, что воин его не замечает. Арвинг старался сдержать дыхание, которое усиливалось от переживаемых волнений. Во рту у него пересохло. Когда же в воздухе завис второй воин, Арвинг протёр кистями рук глаза, отказываясь верить происходящему. Затем, зажмурив их, быстро потряс головой из стороны в сторону, словно стараясь встряхнуть сознание, и снова посмотрел вверх, но ничего не изменилось.

***

Четыре следопыта со знаком оленя на браслете и луками за спиной остановились возле огромного валуна, лежащего рядом с огромной елью. Они обошли его со всех сторон, один из воинов даже запрыгнул на камень, поросший мхом, осматривая его в поисках следов, но не находил их.

– Я не понимаю, – говорил воин, стоя на камне. – Он не мог уйти в этот огромный валун. Здесь больше ничего нет! Поднять его тоже невозможно, даже носорог бы не справился… Камень лежит здесь давно – смотрите, на нём мох, и пожелтевшие корни травы по краям указывают на то же самое. Ничего не понимаю! Или мои глаза мне лгут, или он внутри камня.

Воин даже не подозревал насколько был прав и в том и в другом, произнося эти слова. Он выпрямился и недоумённо развел руками в стороны, показывая, что здесь он бессилен.

– Здесь творится что-то неладное, – поддержал его соратник, тоже запрыгивая на камень и принюхиваясь. – У меня волосы на затылке встают дыбом, тут явно какая—то магия, я её всегда нутром чувствую. Пойдемте—ка отсюда. Расскажем все как есть.

– Да нам никто не поверит, какая магия? Раскрида нет давно, – возразил ему человек у дерева, поднимая голову вверх и осматривая ветви в поисках беглеца. – Назовут трусами и казнят. Ты Марвела не знаешь что—ли? Вот вляпались так вляпались… Стояли бы сейчас на берегу и ждали указаний. Кто тебя вообще за язык тянул? Мы найдём, мы найдём…

– Не спорьте, он не мог знать, – пресёк спор четвёртый воин, по всей видимости, – командир отряда. – Никто вас не казнит, моему слову верят, а я вижу то же, что и вы. Следы ведут к огромному валуну, где обрываются. И тела, оставившего отпечаток на траве обрыва, нигде нет. То, что он нёс его на руках, видно по более глубоким, чем он оставлял до этого, следам. Вопрос – зачем ему тело? Ну, на самом деле, не улетел же он?.. Хотя я уже и в этом не уверен.

Командир отряда разочарованно и обречённо махнул рукой сверху вниз, показывая тем самым, что осмотр местности окончен. Затем развернулся и зашагал в обратном направлении. Остальные воины, постоянно оглядываясь на валун, словно ожидая, что что—то может измениться, отправились следом за ним. Отряд скрылся в лесу.

***

Туман вокруг шокированного Арвинга постепенно рассеивался, материализуя в воздухе тёмный силуэт. Тёмные потоки как будто возвращались в него, затекая с различных направлений, делая его менее прозрачным. Наконец, фигура, втянув в себя из окружающего мира всю тёмную субстанцию, приняла первоначальный вид.

– Время… Нет… Лечить… Они… Возвращение… – снова зашипел голос в голове Арвинга. – Ты… Быть… Мало… Тут… Уходить…

– Я не знаю кто ты или что ты, – выдавил из себя Арвинг. – Но я благодарю тебя. Я боюсь предлагать тебе что—либо взамен… Но спросить должен: может, что—то тебе нужно?

– Ты… Чувство… Я… Берег… – продолжил голос. – Так… Должно… Быть… Нет… Благодарность… Нужно… Нет… Женщина… Глаза…

После этих слов фигура моментально растаяла в воздухе, из шалаша раздался слабый стон. Арвинг буквально запрыгнул в шалаш, опустился на колени рядом с женщиной, пытаясь приподнять её голову. Но та резко села сама, оторвав торс от постеленных ветвей и ощупывая своё тело в тех местах, где прежде были раны. Лидия недоумевала: как ей удалось выжить, и только потом заметила, сидящего рядом, Арвинга. Изначально испуганные её глаза наполнили слёзы, было видно, что она его узнала.

– Так вот о ком говорил Глен! – осознавая происходящие до этого момента события, произнесла она. – Он жив?

Арвинг виновато отпустил голову вниз. Лидия в ужасе прикрыла рот рукой. Воин поднял взгляд и, с надеждой, посмотрел на женщину, как будто извиняясь. В его взгляде сквозила обречённость, он не знал что сказать, лгать ей он тоже не мог. Арвинг смотрел на Лидию глазами влюблённого мужчины, наконец нашедшего свою единственную и неповторимую женщину, но в силу обстоятельств имеющую право не принимать его любовь.

– Можешь ничего не говорить, – сама начала разговор Лидия. – Я знала, что Глен искал смерти, потому что не мог более спокойно воспринимать безумие, воцарившееся в этом мире. Я не осуждаю тебя, выполнив свой долг, он всё равно нашёл бы то, что искал. Здесь ему удалось уйти из жизни достойно, во имя великой цели. Это был его выбор.

– Почему мне сказали, что ты умерла? – с сожалением спросил Арвинг. – Кто придумал это? Зачем? Все могло быть иначе! Ведь я люблю тебя всю свою жизнь!

– Это Глен, больше некому, – догадалась Лидия. – На самом деле его несложно понять. Он всегда был благородным и честным, за исключением этой истории. Мне он тоже сказал, что тебя нет в живых… Когда я преобразилась, спустя некоторое время он последовал за мной, приняв условия договора с тенями, чтобы не оставлять меня одну. Теперь я понимаю, почему он не преобразился сразу – ему нужно было донести до тебя весть о моей кончине…

– Зачем ему это делать? Почему не рассказать мне правду?

– Об этом можно только догадываться, но я предположу, что Глен не был уверен в том, что ты последуешь за мной к призрачному народу, – поясняла Лидия. – И не хотел, чтобы ты принимал такое решение исходя из сложившихся обстоятельств, под их давлением, это должно было быть осознанным шагом. Ты же сам, не единожды, выказывал свое негативное отношение к народу Электора. Вы постоянно дрались из-за этого, вспомни, как вас всё время разнимали то дети, то взрослые! Глен не мог этого не запомнить.

– Что это меняло? Почему он принял решение за меня? Я сам вправе решать свою судьбу!

– Хмм… Ты вспомни: чем обернулась история запретной любви? – Лидия на минуту задумалась. – Как всегда, предусмотрительный Глен, я полагаю, не хотел, чтобы мы повторили судьбу людей, заточённых в озере, пожертвовав собой ради нас, но мы снова встретились. Знаешь, я не смогу принять любовь человека Раскрида, Глен не простил бы мне этого…