Нталья Титова - Испытание вечностью

– Не думаю, она весьма необычна, Ваше Величество.

Коба тоже попросили удалиться. Таинство ритуала должно было быть сохранено, так ему объяснили. Аури заснула. А когда очнулась, в комнате остался только Коб. Он гладил её волосы и смотрел на неё с такой любовью.

– Аури, посмотри на свои руки.

Удивительно! Кожа рук стала чистой и ровной. От прежней рубцовой ткани не осталось и следа. Королева поспешила к зеркалу. Она расстегнула ворот платья, обычно наглухо застёгнутый – ни единого шрама.

– Как ты чувствуешь себя? – муж подошёл ближе и обнял её.

– Хорошо. Я должна поблагодарить их. Они уже отбыли?

– Нет. Они заняли чертог Жануб по моему распоряжению. Я велел их не беспокоить.

Наступила ночь. Аури безмятежно спала. Она была счастлива. Ей снилась маленькая рыжеволосая девчушка. Озорные зелёные глазки. Румяная и такая живая.

– Руша! Рушания! – окликнула её королева и проснулась.

В дверь настойчиво колотились. Коб соскочил с постели, скоро натянул брюки.

– Ваше Королевское Величество, Ваше величество! – послышалось за дверью.

В дверном проёме показалась голова Ариха.

– У нас …небольшое происшествие.

Коб подошёл к двери. Аури старалась что-нибудь услышать.

– Унум… открыть… её нет.., – шёпотом тараторил Арих.

– Лоран предупреждал. Сейчас приду.

– Что случилось? – спросила Аури мужа.

– Девочка, дочь Лорана, она сбежала.

– Сбежала! Почему?

– Она необычная девочка. Не такая, как все. Это сложно объяснить.

– Вы будете искать её?

– Не знаю…

Она тихонько ступала босыми ногами по деревянным ступеням чертога. Её синие глаза мерцали во тьме. Факелы были затушены, свечи тоже. Через окно смотровой башни чернела мгла – ночь была безлунна. Она взобралась к окну, втыкая острые коготки в деревянную стену, перегнулась и посмотрела вниз. Снаружи под окном то там, то здесь мелькали огни факелов. Девушка знала, её ищут. Выбравшись наружу, беглянка повисла на стене, уцепившись когтями. Ветер раздувал полы её платья. Она подставила ветру лицо. Как редко ей удавалось побыть одной!

Она никогда не бывала за рекой Оар и никогда не видела людей так близко. Ей было любопытно. Послышались шаги, кто-то шёл по лестнице. Оконный проём осветился. Девушка отстранилась от окна подальше и спряталась за стену.

– Никого! – услышала она.

Повиснув на левой руке, она посмотрела назад. Чуть поодаль девушка увидела ещё один чертог не такой большой и без массивной башни. В окне второго этажа горел свет. Она опустила руку и полетела.

Рону не спалось. Он хотел, как обычно, прогуляться перед сном. Каждый вечер юноша ходил к Чернодреву у южной стены и что-нибудь выцарапывал на нём. Особенно он любил наносить на древо символы Древних, увиденные им в пещерах Воющей сколы. Отец запрещал ходить в эти пещеры. Считалось, что там живут злые духи. Именно они, якобы, издавали эти страшные рычаще – клокочущие, иногда стонущие звуки. Но Ронин знал, гора «воет» потому, что испещрена пещерами и ходами и ветер, разгоняясь, издаёт этот звук, словно в каминной или печной трубе. Но сегодня ему сказали, чтобы он шёл к себе и не покидал покоев. Даже ужин сегодня ему подали в комнату. Рон поставил блюдо с печеньем и стакан молока на подоконник. Сел на кровать и начал рисовать на листе пергамента символы, увиденные сегодня. Уже стемнело, на улице пошёл дождь. Ронин подошёл к окну, взял блюдо и кружку и направился к постели.

«Странно!» – подумал он. – «Мне казалось, что печенья было больше и молоко…».

Позади что-то шлёпнуло. Рон замер. Краем глаза он посмотрел на пол. Сзади кто-то стоял. Рон выпустил из рук блюдо и молоко, резко повернулся, чтобы ухватить стоящего, но схватил только воздух. Кто-то толкнул его в спину. Рон пошатнулся, но устоял. Повернувшись, он увидел её. Она сидела на его постели.

– Здравствуй! Ты ведь Рон, верно?

– Э…э…э…, – её синие светящиеся глаза загнали его в ступор.

– Э…э…э…, – передразнила она. – Ты, что немой?

Девушка взяла печенье и хотела укусить его.

– Не вежливо вот так входить без стука и брать чужое не спросив разрешения! – одёрнул он её.

Она положила печенье обратно и пошлёпала к входной двери. Ноги её были босы.

– Тук, тук! Можно войти!

– Входи, – вдруг подобрел Рон. Ему стало стыдно – он отчитывает её, а с неё градом льётся вода – она вымокла под дождём.

Довольная она попрыгала к постели.

– Я возьму? – она снова взялась за печенье.

– Бери. А как зовут тебя? – Рон уставился на её мокрые волосы.

– Спасибо! Алира Дор. Дочь мольфара, Создателя всего сущего. Я пришла вместе с Древними. Я вроде как тоже Древняя. Звучит странно, как будто мне лет триста, – Алира посмотрела, куда был направлен взгляд Рона. И да, это рога, – протараторила она. – И спасибо, что помог подняться там, в покоях королевы.

– Так это ты… Королева – моя матушка.

– Я знаю.

– А сколько тебе лет? – Рон потянул руку к её голове. Он хотел потрогать рога.

– Эй, не вежливо трогать чужое, не спросив разрешения! – и Алира отдёрнула его руку. – Четырнадцать.

– А можно потрогать?

– Нет!

– А почему? – вдруг спросил он.

Алира задумалась.

– Просто нельзя! – другой ответ показался ей сложным для восприятия Рона.

– Вот возьми, – наконец отойдя от столбняка, Рон протянул ей рушник, расшитый его матерью.

– Спасибо!

Алира распустила косу, волосы упали на плечи. Длинные, они спускались ниже пояса. Она старательно протирала их, а Рон не мог отвести глаз. Она казалась ему сказочным существом, ни то феей, ни то нимфой, о которых Рон, ещё, будучи малышом, любил слушать сказки.

Они долго болтали. Алира рассказывала Рону о рунических символах Древних, об их написании, значении и применении. А Рон – как ловить рыбу, охотиться, ставить, силки, а так же о городах Великой четвёрки, в которых успел побывать, и их правителях. Они расстались только утром, но обещали друг другу встретиться у Воющей скалы.

Алира вылетела через окно. Рон смотрел, как она порхает от постройки к постройке и как она исчезла за смотровой башней чертога Жануб. К полудню Древние отбыли. Ронин просил отца проводить их повозку до ворот Сайа, но Коб запретил.

Теперь всякий раз, когда «эгизаки» отправлялись на промысел, Рон стремился к Воющей скале, чтобы увидеть Алиру, побыть с ней час или два. И она приходила, принося каждый раз что-нибудь этакое: то ракушку ярко – синего цвета из Киммерийского озера, которое находилось недалеко, за Белым храмом, то странный каплеобразный прозрачный камень, светящийся в темноте, то так называемые «руны» – коричневые продолговатые камушки, испещрённые символами Древних.

– Это слёзы хрустального леса, – объясняла она, показывая светящийся камень.