Андрей Акимов - Хроники Центрального Континента. Книга 2. Блуждающий Остров

Молодой соплеменник болотников так и не посмел позволить себе пошевелиться, пока двое из четверых солдат не принялись сворачивать подстилки. Другие двое нашли себе более увлекательное занятие: они принялись пинать друг другу отсеченную голову болотника, о чем-то переговариваясь и смеясь. Выбрав удачный момент, Скрит ползком покинул свое укрытие, быстро направившись к оставшимся членам стаи. Он нашел их в условленном месте и изложил гортанными возгласами фатальный результат попытки добыть пищу. Соорт воспринял доклад юного человека, глядя выпученными немигающими глазами в пустоту. После этого он издал лишь один звук, означающий, что поход должен непременно возобновиться.

Оставшиеся шестеро болотников и Скрит обогнули стоянку людей в солдатской амуниции огромным крюком. Они шли неведомо куда, вконец озверевшие от голода. Соорт больше не издал ни единого звука, пока после очередных суток пути, еле плетущийся среди зарослей орешника, как и все остальные, он не услышал сигнал идущего где-то впереди Скрита.

Молодой представитель человеческой расы подавал сигнал вырастившим его созданиям. Скрит сидел на невысоком дереве, с которого перед ним открывался вид на раскинувшееся впереди под кронами редко растущего смешанного сосново-березового леса болото. Даже с этого, довольно приличного расстояния он слышал шелест осоки, кряканье уток и кваканье лягушек.

Через некоторое время все вместе они ступили на территорию новых, не тронутых другими сознательными существами топей. Знакомый запах гниющей тины, вездесущие мхи, кустарники клюквы, вереска и голубики, назойливые комары и снующие по редким гладям воды клопы-водомерки не могли не обрадовать измотанных долгой дорогой существ. Но важнейшей поистине доброй вестью послужило заявление Скрита о том, что порывистый весенний ветер доносит до его нюха едва уловимые запахи жареного мяса, шерсти и свежей воды.

Где-то неподалеку находилось человеческое поселение.

Молчавший все это время вожак стаи несколькими жестами и возгласами велел оставшимся соплеменникам рассредоточиться по территории в поисках любого вида животной пищи. Скриту же он велел остаться с ним наедине. Молодой человек покорно стоял перед вожаком, который лишь теперь решил отчитать разведчика за гибель восьмерых членов племени. Соорт отчаянно жестикулировал и издавал ужасные звуки, негодуя о несвоевременности момента атаки на тех четверых человеческих отродий.

Скрит еще ни разу за свою жизнь не видел вожака в таком возбужденном и гневном состоянии. Ругань была однообразной и немногосложной, но повторялась вожаком раз за разом по кругу, что казалось Скриту не слишком эффективным и не очень разумным приемом. При этом молодой человек вдруг начал ясно осознавать, что как бы Соорт ни распинался перед ним своей раскаленной бранью, никакого реального физического наказания за ней не следовало и последовать не могло. Яростный спектакль специально был устроен без присутствия остальных, чтобы не отмечать проступок карающими мерами.

Да, Скрит, совершил ошибку, и то, едва ли? Ведь неизвестно, чем закончилось бы их предприятие, если бы часовые сменились. Однако теперь дело было даже не в этих проклятых солдатах и не в гибели восьмерых болотников от их мерзких рук, но в том, что даже если это и была прямая вина Скрита, вожак не мог подвергнуть самого необходимого и умелого разведчика и охотника какому-либо суровому наказанию. Скрит был незаменим, и теперь уже он сам прекрасно осознавал этот факт, глядя на брызгающего зловонной слюной Соорта, ежесекундно скалящего многочисленные мелкие острые зубы в очередном наборе бранных возгласов.

И если бы гордыня, присущая, лишь человеческому складу ума, не затуманила в этот растянувшийся момент его сознание, возможно, Скрит и услышал бы по своему обыкновению самым первым, что атмосфера на болоте странным образом изменилась. Все стихло. Не кричали на деревьях птицы, не квакали лягушки, казалось, что даже перестали пищать вездесущие комары. Тишину нарушали лишь звуки голоса вожака болотников, все еще яростно выплескивающего на молодого человека свои зацикленные негодования.

Все произошло настолько внезапно, что Скрит сперва даже не сумел ничего понять. Неожиданно что-то большое с шумом вырвалось справа из мутной, заросшей зеленью воды и пронеслось по дуге перед Скритом, побудив его резко отпрянуть назад и рефлекторно прикрыть лицо руками. После того, как гигантское существо обрушилось в грязную жижу слева, от Соорта остался лишь кровоточащий нижний фрагмент туловища на подкашивающихся ногах. Расплескивая внутренности, остаток тела вожака повалился и погряз в болотной воде. А рядом с обеих сторон, всего в каких-то десяти шагах расползались огромные круги волн от нырнувшего и скрывшегося вновь существа.

Скрит не сразу сообразил, что делать. Несколько мгновений он недвижимо пялился на всплывшие фрагменты органов вожака их стаи. Затем он услышал дикие вопли оставшихся в живых болотников, рассредоточившихся по площади топей по приказу только что погибшего Соорта. Из отрывков возгласов, приносящихся с разных сторон, человек понял, что стая угодила в логово пробудившейся от спячки гигантской рогатой жабы. Он слышал о таких от вожака несколько раз в жизни, но видеть ему не приходилось такую жабу ни разу. И именно Соорт своей гибелью наглядно продемонстрировал Скриту, что это были далеко не выдумки.

Первое и единственное, что пришло ему в голову – немедленно убраться из болота. Он прыгнул на ствол ближайшей березы с такой проворностью, будто стоял в раскаленной лаве, и принялся карабкаться вверх по изогнутому стволу. Теперь до него начали доноситься звуки громких всплесков воды и душераздирающие предсмертные крики блуждавших по неосвоенной территории соплеменников.

И снова неописуемое ощущение ничтожности и беспомощности обдало Скрита с ног до головы. Тело непроизвольно тряслось при каждом крупном, шумном всплеске и очередном захлебывающемся болью и болотной жижей вопле. И вдруг в какой-то момент Скрит понял, что кричать больше некому. Явившаяся тварь настигла каждого, кто блуждал по ее территории. Остался только он…

Находясь почти у самой верхушке дерева, Скрит непрерывно озирался по сторонам. Каждое его движение было пропитано дичайшим страхом и напряженностью. Да, он был представителем человеческой расы, и сейчас ненавидел себя за это больше, чем когда-либо. Какие-то нелепые людские эмоции не давали ему мыслить и действовать рационально.

Между тем в десятке шагов от ствола дерева, на котором он сидел, на поверхности воды начали вздыматься крупные пузыри. Гигантское создание, будто издеваясь над последней жертвой, поднялось из мутной жижи медленно и неторопливо. Оно начало восходить на тонкую полосу суши, откуда произрастала береза – не самое надежное в подобной ситуации убежище молодого человека. Размер этой уродливой жабы был с крупного быка. По кромке деформированной головы жабы выпирали многочисленные роговые отростки. По краям огромной пасти с несколькими рядами исключительно клыков торчали по два длинных бивня. С лоснящейся, осклизлой серо-зеленой кожи стекала жидкая грязь.