Ольга Манскова - Масик

– Я замещаю Оксану Виктор-ровну и прочту вам лекцию на тему «Кошки в литер-ратуре», – начал он звёздно.

Аудитория затихла, и преподаватель в полной тишине застучал по плоскости стола костяшками пальцев.

– Мнэ-э… Все знают стихотворение про лукоморье, где дуб зеленый. Почему сказки великому писателю рассказывает именно ученый кот? Это наводит на мысль, что искусству телепатического общения эти существа были обучены еще во времена лукоморья – то есть, в то самое время, когда на Черноморском побережье обитал маленький злой народец с длинными бородами. И каждый из этих черноморов пользовался отравленными стрелами и хорошо разбирался в ядах. Кошек они не любили, так как, в общем-то, по праву считали соглядатаями и шпионами восточных народов, – это уже его так неостановимо понесло…

– Таким образом, у истоков русской литературной сказки лежит образ кота. Почему Пушкин пишет о Шамаханской царице? Потому что коты, пришедшие в Россию, были привезены из Персии. У Арины Родионовны был сибирский кот, а мы знаем, что наши сибирские кошки – потомки персидских.

«Надо останавливаться. А то я, чего доброго, начну излагать еще свою собственную кошачью генеалогию… Кстати, какой я был породы? Русский дворовой?», – подумал новоявленный преподаватель. Но в то же время продолжал…

– Кошки в литературе почти всегда имеют ироническую, но чаще всего позитивную окраску. В отличие от собак: к примеру, Шарикова в «Собачьем сердце»… Вспомните филистера – Мурра у Гофмана, милого и добродушного, хотя и слегка простоватого, искрометного Булгаковского чёрного кота, исправно желающего заплатить за проезд, котов у фантастов: к примеру, у Андрэ Нортон, у Стругацких в «Понедельник начинается в субботу», у Лафкрафта… Следует отметить, что образ кота особенно любят мистические писатели и фантасты, потому что кошки в человеческом сознании всегда были связаны с потусторонними и сверхъестественными силами.

Образ кота ещё чаще стал использоваться в мультипликации. Особенно замечательные образы созданы японским анимэ: «Возвращение кота», «Служба доставки Ки-ки».

Но вернемся к искусству слова. Песенный фольклор почему-то создает образ неизменно грустного кота: «Жил да был черный кот за углом, и кота ненавидел весь дом», или» И если она все-таки придет, хоть в это я давно уже не верю, в прихожей её встретит черный, черный кот, и сядет изваянием у двери», – пропел преподаватель и продолжил:

– Говорящие же коты – и в сказках, и в мультфильмах – неизменно несут здравый оптимизм и отличаются чрезвычайной сообразительностью.

Такой образ – говорящего и весьма по-житейски мудрого кота – проходит через многие сказки: к примеру, вспомните «Кота в сапогах»; а также, он встречается даже в советской мультипликации: думаю, что всем вам известен кот Матроскин из «Простоквашино».

Таким образом, литература с древних времен – ещё со времен египетских мистерий – отражает тесную дружбу кота и человека. В литературе практически не встречается образа кота-дьявола или помощника злых сил, несмотря на то, что тысячи кошек были замучены в застенках инквизиции и сожжены на кострах, и могли бы не питать любви к людям… А потому, примкнуть к силам зла.

А всё потому что натура кота – радостная, позитивная, хотя и слегка ленивая, всё же не ассоциируется в общем коллективном бессознательном человечества с бесовскими силами, с сотрудничеством и службой дьяволу. Скорее, как можно видеть из гетевского Фауста, человек склонен представить дьявола в виде черной собаки, а не черного кота, хотя собаки издревле служат человеку.

Подводя итоги, скажу, что образ кота в литературе продуктивен, актуален и привносит позитивный заряд в творчество. И данный вопрос, озаглавленный мной «Кошки в литературе», до того актуален и малоизучен, что требуется дополнительное исследование, которое вполне может потянуть на кандидатскую диссертацию, – заключил он неожиданно сам для себя и подумал: «Понесли кроссовки Митю»…

*

Когда наш «преподаватель Жорик» после лекции зашел на кафедру, Оксаночка уже сидела за своим столом в преподавательской, ожидая начала следующей пары. И, по-видимому, уже свезла куда надо своих родственников.

– Уф! Я за вас уже сегодня наотдувался! – сказал ей наш герой. – Какой там розарий!

– Да, одни девчонки, и все – весьма бойкие на язычок.

– У меня – сидели тихо, как мышки, – возразил коллега. – А что вы делаете сегодня вечер-ром? – спросил он затем ещё тише, наклонившись через стол к Оксане.

У остальных коллег, сидящих за столами в преподавательской, напряглись уши.

– Я… По вечерам хожу на бальные танцы. В студенческий клуб «Ювента»… Всегда хотела уметь танцевать, но меня никогда в детстве никуда не водили. Совсем ни в какие кружки и секции. Говорили, что главное – учеба… Теперь пытаюсь наверстать упущенное и реализовать свою мечту, – говоря это, Оксана чуть-чуть зарумянилась. И улыбнулась коллеге.

– Так это же – великолепно! А мне туда можно записаться? Я никогда раньше не танцевал бальные танцы, но с удовольствием поучился бы. Меня возьмут?

– Да, конечно! Берут всех желающих, и у многих женщин не хватает партнера! – обрадованно ответила Оксана.

Он подошел к зеркалу. Почесал себя за ушком лапкой и замурлыкал. Он был очень даже ничего. Темно-коричневый, на пузике серый, с проседью, очень пушистый. По цвету немного напоминающий старую шапку-ушанку из так называемого продавцами на рынке, «бобрика». Что это за зверь был такой – того, впрочем, Жорик не ведал даже в бытность человеком.

К тому же, у него имелось весьма пикантное белое пятнышко на грудке: галстучек. Ему очень понравилось это пятнышко.

Жорик потерся мордочкой о край зеркала. Затем запрыгнул на окно. И посмотрел вниз, на улицу. Этаж был второй. Но рядом, почти под окном, располагалась крытая шифером крыша строения, скрывающего в себе, наверное, вход в подвал. Спрыгнуть на эту крышу для молодого кота было что раз плюнуть, запрыгнуть оттуда обратно – тоже реально. Он лениво потянулся и зевнул, выгнув спину. «Надо будет по нужде – выпрыгну в форточку. Не ходить же, в самом деле, в этот странный ящичек в коридоре, от которого так дурно пахнет целыми поколениями сменявшихся котов… Кажется, на кухне стоит моя миска, в которую навалена всякая дрянь: макароны, вчерашний плов. Но… чего не съешь с голодухи! Пойду-ка я на кухню», – и новоявленный кот устремился в коридор.

Но тут как раз кто-то провернул в двери ключ… И в квартиру вошла Зоина мама. Она вернулась домой с работы. Подрабатывала же она, как кот понял ещё рано утром, где-то уборщицей. Хотя, уже была пенсионеркой. Об этом она говорила с Зоей: о пенсии, о маленькой зарплате… Сейчас, возвращаясь с работы, женщина успела зайти по дороге в магазин: от ее сумки пахло свежим хлебом и сосисками.