Алексей Костенко - Грамляне

© Алексей Костенко, 2017

ISBN 978-5-4485-1107-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Самая старая во вселенной, но вечно молодая королева всё ещё ждёт нового короля и надеется, что очередной претендент выполнит наконец своё предназначение и освободит её.

Старуха с коричневыми от возраста пальцами, похожими на птичьи, завязывает очередной узелок на ковре, беззвучно шевеля губами беззубого рта.

Некто безымянный задремал, сидя в шезлонге, в месте, расположенном нигде и грезил новые миры.

Неуничтожимая тетрадь с привязанным к ней вечным карандашом висит на ветви древа жизни и в ней оказалась зачёркнута часть предложения, а сверху появилась еле видимая новая фраза. Постепенно черта становится всё явственнее и толще, а новые слова всё яснее и чётче, пока не засияли со всей силой неизбежности. Старая фраза оказалась теперь полностью вымарана так, что стало невозможно прочитать ни единой буквы.

(В которой мы знакомимся с нашими героями и в которой они отправляются на поиски сбежавших детей.)

Я проснулся, но кошмар продолжался наяву. Голова вроде на месте, а вот её содержимое не хочет воспринимать реальность, да и во рту вкус чего-то такого, что приличные люди называют неприличными словами. Нужно встать и сходить в известное место, но тогда вряд ли получиться уснуть снова, а вот надежда на наверняка запрятанный вчера жбанчик с пивом, специально для оживления ходящего среди ночи мертвеца, уверенно вставал на первое место и диктовал необходимость тщательных поисков. И который час интересно? Как и большинство жителей Плюцы, перешагнувших определённый возрастной рубеж я постепенно приобретал солидность в движениях, что не мешало работать за двоих, если возникала такая необходимость. А ещё всё гуще росли борода с усами, конечно уже не трёхцветные, как в пору юности беспечной, а всё больше посеребрённые, которые я безжалостно сбривал, по мере того как рожа, что отражалась в зеркале становилась непотребно выглядящей.

Нет, придется вставать. Я скинул одеяло, нашарил в полумраке тапки и прошлепал мимо стола, где, ура, увидел жбанчик полный пива. Даже прятать его вчера не стал, хотя мысли такие были. Здесь следует сказать, что я не совсем человек, хотя так считают далеко не все грамляне. Мы знаем, что наверху живут очень похожие на нас существа, только повыше ростом, поуже в плечах и конечно же глупее, ибо никакой грамлянин никогда не станет выполнять указания начальства, если тебе говорят одно, а сами делают другое и ещё ухитряются обвинять во всех неудачах тебя же. Нет, грамляне выбирают себе главой всеми уважаемого и своим примером показывающего как себя должен вести истинный гражданин! А ещё где-то на далеко западе живут так называемые гномы, какая то отколовшаяся ветвь истинных грамлян, живущих как известно на исторической родине: глубоко под Уральскими горами.

Как только возвращаясь, я отхлебнул пару хороших глотков, раздался недовольный и громкий голос из-за приоткрытой двери, ведущей в комнату справа:

– Ты что там хлебаешь среди ночи старый козёл?

Интересно. Что это за козёл такой. Поговаривают, что он похож на чекрей, (те же черти) которые появляются там, где выходят из глубин горящие камни и, расплавленные, стекают в бездонные пропасти. Премерзкие кстати существа, так и норовят обмануть доверчивых грамлян.

– Водичку милая, водичку. – Ответил я.

Левен вот же вредная баба, вроде спала как гондур, (покрытое шерстью животное, отдалённо напоминающее собаку и периодически впадающее в спячку) так нет, стоит только подумать о глотке жизненно необходимого после вчерашних излишеств напитка, она тут как тут.

Из-за двери показалась заспанная жена.

– Ну-ну, водичку из под бешеного бака (бак – домашнее животное, источник мяса, кожи и похожей на молоко жидкости, используемой как молоко) он пьёт. Слушай Гук, если ты будешь продолжать в том же духе, то спи там, где пьёшь и домой можешь не приходить и ко мне не подходить!

Хлопнула дверью и под её не слабыми формами кровать жалобно пискнула. Вообще то грамлянки добрые, верные и гордые женщины, но если закусят удила то туши свет. Лучше сейчас с ней не спорить, подожду пока успокоится.

А вчера я ходил в лавку, что держит на паях мой друг Бук. Он из восточных грамлян и один из самых неординарных людей, которых я встречал в своей жизни… И говорили мы вчера о чём то важном, ну и обсуждали конечно, а без любимого продвинутыми грамлянами напитка, который называется сэм и который оказывает непередаваемое воздействие на метаболизм, обостряет мысли, способствует почтительному отношению друг к другу – уважаемые люди разговор не ведут. Сэм он на все случаи жизни, не то что тот компотик, который называют водкой и пьют люди наверху. Так о чём же они вчера говорили? Ах да, ну конечно. Бук женат на северянке и её родственники уже давно просят приехать, а тут как раз Новый Год на носу, да и сама Надин хочет побывать на давно покинутом севере, где прошло её детство и юность. А вот добираться придётся с выходом на поверхность, что для грамлян равносильно потере себя. Не видеть таких милых светящихся стен, каменного свода, теряющегося иногда где-то в глубинах высоты. Пожалуй пора рассказать, что из себя представляют подземные города грамлян. Самые высокие располагаются примерно на километровой глубине, но только там, где есть светящиеся камни и нужные минералы. А самые высокородные грамляне живут от двух до пяти километров вниз от поверхности. Ходят легенды, что все подземные тоннели, пещеры, залы и огромные каверны, где и располагаются города, были созданы великими первыми грамлянами. А ещё говорят, что где-то глубоко-глубоко, скрытая от любопытных взглядов, до сих пор недоступная простым смертным грамлянам, стоит древняя столица, красивее которой нет ничего ни внизу, ни наверху. Для людей с поверхности в тоннелях всегда царит полный мрак, но глаза грамлян воспринимают излучение любых изотопов, которых хватает в любой, даже самой бедной породе и этого достаточно, чтобы видеть так же, как в пасмурный день. Сутки здесь длятся двадцать часов, а каждые десять звучит городской свисток для сверки механических часов, которые носят все жители наряду с оружием. Утром звучит одинарный свист, а вечером – двойной.