Данил Хлуденко - Волкодлак. На службе у Лешего

Из-за противоположного угла дома выехала повозка. На ней везли захваченных женщин и детей, запертых в сооруженной железной клетке. Там была Анисья, жена ювелира Зденека, их пятилетние сын и дочь Людовит и Нежана, младшая сестра старейшины Голостела Добродея и его жена Улада, Котена, старшая красавица дочь бортника Беримира, также ее средняя и младшая сестры Канона и Казимира, Злата, жена гончара Вихрата, Гордета, мать безжалостно расстрелянных братьев Кудеяра и Юлы. Знала ли она что произошло с ее детьми или нет. Горькие слезы пленниц текли ручьем за погибшими родными, за утраченной свободой, за собственную жизнь. Их глаза и щеки совсем покраснели. Все они прекрасно понимали, что их ждет. Повозку с пленными везла тройка темных лошадей. Далее ехали еще две повозки, груженные мешками с награбленным добром. Остальные кочевники, взобравшись верхом на боевых скакунов, последовали за обозом. Они не торопясь поехали в северном направлении, где заканчивались лесные массивы. Из окон домов повалил дым. Нападающие продолжили оставлять за собой след из огня и пепла.

– Тебе жить надоело, малой? Зачем ты безоружный лезешь им на глаза. Или ты думал в рукопашную одолеть две дюжины варваров. Из ума выжил что ли, – возмущенно снял с языка Главеш почти шепотом.

– Женщина закричала. Хотел посмотреть, смогу ли я чем-то помочь ей.

– И какой ценой ты умерил бы свое геройское любопытство? – продолжал отчитывать мальчика внук старейшины. – А если бы это была западня? Что тогда?

– Тяжело слышать крики женщин, стоять и смотреть, как наших забирают в рабство, убивают в собственной хате, и ничего при этом не сделать, – с камнем на душе отвечал Дардан, глядя вдаль на караван.

– Можно подумать только тебе одному тяжко! Кстати, на западе нам практически удалось отбить нападение. Кочевники продолжают атаковать мелкими отрядами. Меня послали предупредить остальных. С центральной зоной я смотрю совсем беда. Может, хотя бы восточную и южную территорию еще спасем. Нам нужно объединить силы и дать достойный отпор незваным гостям…

– Поздно! Юг уже выжгли и разграбили. А всех, кто попался – убили. Видимо эта же шайка, что сейчас удаляется от нас.

– Ты теперь такой же, как я? Сочувствую, – искренне сказал Главеш.

– В смысле?

– Ну, без отца и матери.

– Нет, я не нашел их тела. Надеюсь, они живы и успели скрыться.

Где-то совсем близко раздался шум бьющейся посуды, треск и грохот. Ребята замолчали. В первую очередь им пришло в голову, что всему виной разбушевавшийся пожар в домах, но вскоре они услышали мужской голос.

– Эй, Алак, Тарсук! Шевелитесь там! Хану не понравится наша задержка. Не хочется гневить его еще раз. А то полетят наши головы с плеч, – выкрикивал вражеский воин своим сотоварищам, ожидая их во дворе возле дома.

Сзади к нему бесшумно подкрался Главеш. Его острая сабля снесла голову кочевнику, забрызгав лицо убийцы кровью. Тут из хаты с охапками награбленного добра выбежали два человека. Заметив парня и обезглавленное тело товарища, они побросали добычу, вынули сабли из ножен и пошли в атаку.

– Сейчас ты поплатишься за свою наглость, щенок! – пригрозил один из кочевников и кинулся первым на парня.

Раздался лязг лезвий. Второй противник старался нанести смертельный удар Главешу со спины. Крепкие опытные враги сражались свирепо. Однако парень изо всех отбивался двумя саблями то от одного, то от другого оппонента. Ему приходилось постоянно отступать, чтобы его не застали врасплох каким-нибудь коварным приемом. Он уверенно отбивался и совершал ответные выпады. Удача была на его стороне. Низкорослый кочевник споткнулся в порыве боя о мертвое тело и упал на землю, чем воспользовался Главеш. Он быстро переместился к неуклюжему сопернику, вновь отбил атаку второго, и колющим ударом пронзил грудную клетку. Поверженный застонал от боли, испустив дух.

– Ах ты, паршивец! – разозлился второй.

Он спрятал меч в ножны, быстро снял со спины лук и достал стрелу из колчана на боку. Он был готов стрелять в соперника, оставив затею победить мальчишку в ближнем бою. Главеш оказался на достаточно дальнем расстоянии и никак не успевал помешать лучнику. Парень собрался отразить стрелу. Кочевник натянул тетиву, и… острое копье вышло из его живота. Лучник замертво упал, а стрела полетела далеко от цели. Над телом убитого стоял Дардан.

– Я же сказал, что справлюсь сам, – пробурчал Главеш, вытирая кровь и пот с лица.

– Ага, пожалуйста, – сквозь зубы еле слышно ответил Дардан. – Разве у нас есть время на все это? Ты же сам говорил, что следует скорее предупредить остальных.

– Да, ты прав, малец. Тогда скачи на восток. Если там есть выжившие, передай им, что встречаемся на северных воротах. Вместе попробуем освободить наших из плена.

Главеш запрыгнул на вражеского скакуна.

– Ах, да. Возьми себе оружие. А то мало того, что зверье носишь за пазухой, так еще и безоружный. Давай, герой, счастливо добраться!

Он махнул рукой на прощание и поскакал обратно на запад. Дардан послушался его совета. Снял с убитого им кочевника колчан со стрелами, отобрал лук и меч. Тела других павших он тревожить не стал. А затем сел на ближайшего коня, мирно щипающего траву в округе. Взгляд мальчика устремился на знакомые лица. Кудрявая голова старейшины Голостела лежала вдалеке от тела, вся в пыли и крови. Рука его до сих пор крепко сжимала меч. Чуть дальше добрый бортник Беримир, раненый стрелами в плечо и в ногу, но убитый от сабли в ближнем бою, лежал с распоротым животом. А рядом с ним двое поверженных врагов. Гончар Вихрат заколот в грудь большим копьем. Два брата, два славных воина Белогор и Вышень тоже погибли. Они рассказывали такие интересные истории о походах, о далеких городах, о чужеземцах. Собирали вечером детей возле костра и говорили о своих приключениях, шутили и веселились с ними вместе. Иной раз и старики любили посидеть и послушать их душевные байки. Младшему брату Белогору перерезали горло, а тело старшего изувечили до неузнаваемости холодным оружием. Так оборвалась их жизнь, а вместе с ними навсегда исчезло то время, так полюбившиеся детворой. Но не только воины погибли в этом нападении. Всех стариков беспощадно убили возле собственной хаты. Дардан поймал себя на мысли, что он совсем отвлекся. Он хлестнул поводьями, громко крикнул коню «Но!» и тот помчал его без устали на восток через поля да луга.

Вдалеке на севере едва различимо тянулась проклятая вражеская вереница. А позади скачущего Дардана ненасытное пламя продолжало пожирать постройки центральной зоны. В небе собирались грозовые тучи, прикрывая палящее солнце. Становилось прохладней, но по-прежнему было душно. Горыня мирно спал, несмотря на галоп скакуна и постоянные подскоки. Приближаясь к восточной зоне, в воздухе отчетливо слышались звуки сражения. Это немножечко обрадовало мальчика. Значит, еще есть, кому воевать за родную землю. Дардан прискакал во вражеский тыл. Там дюжина кочевников билась с горсткой общинников на просторной местности перед хатами. Недолго думая мальчик ринулся в атаку. Никто и не заметил приближения юного воина до тех пор, пока его стрела не поразила первую жертву в затылок. Рядом с убитым кочевником сражался его товарищ против Умира, старшего сына костореза Яра. После гибели друга он пришел в ярость. Обманным движением он ввел в заблуждение Умира, заставил его ошибиться, выбил меч с рук и пронзил его в грудь, вдобавок перерезав ему горло кинжалом. Захлебываясь кровью, сын костореза рухнул на землю. Коренастый кочевник с боевым кличем ринулся на мелкого всадника. Дардан поспешил поразить противника, но стрела пролетела мимо цели. Враг занес над головой саблю и подрезал грудную клетку коня. Тот от страха и боли стал на дыбы, опрокинул всадника, и умчался прочь. Мальчик здорово ушибся при падении головой, он не смог сразу подняться, еще кружилась и звенела голова, а под рубахой заскулил очнувшийся Горыня.