Инесса Ярославская - Принцесса Цезарии. Возвращение

– Этот незнакомец явно знает как пользоваться своими чарами. – подумала Джи, бросив последний взгляд ни ничего не подозревающего Рича.

Пытаясь разглядеть окутанного тёмной дымкой незнакомца, его лицо, спрятанное в тени капюшона, девушка вдруг залилась краской, вспомнив, что мысли её – достояние уже, как минимум, двух, а не её одной.

Выйдя из театра, золотая пыльца растаяла бесследно, так же как и мрак, окутывавший доселе её спутника. Он выпустил её руку, и, сняв капюшон, дал себя разглядеть. Высокий жгучий брюнет с изумрудными, как и у рыжевласки, глазами. Фарфоровая бледность его кожи приятно контрастировала с густыми чёрными волосами. На нём был тот самый плащ, и та самая застёжка с эмблемой, что и во время их первой встречи.

– Арманд. – он нежно взял её хрупкую ручку и, слегка поклонившись, поцеловал её изящные белые пальчики.

Джи заметила, как её пальцы утонули в его большой и прохладной ладони. Смутившись своих мыслей, она быстро отвела взгляд в сторону убегающей к Гудзону, золотистой, от потока мигающих жёлтопузых такси, улицы.

– Я могу читать твои мысли, только во время моих чар. – поняв причину её смущения, продолжил Арманд.

– Но мне, всё-равно, приятно. – проговорил, явно довольный произведённым впечатлением, брюнет, откровенно улыбаясь видом охотника, только что притащившего в свою хижину целого мамонта.

– Дженевьева. – растерявшись, девушка ляпнула первое, что пришло ей в голову: все-таки они ещё не были официально представлены.

– Хотя ты это уже и так знаешь… – ещё больше смутившись, она вновь отвела взгляд в сторону.

– Да, и уже очень давно жду нашей с тобой встречи. Мне многое нужно рассказать. Но не здесь. Здесь слишком опасно.

Сказав это, он будто взглядом остановил мчащееся мимо такси и, открыв заднюю дверцу, пригласил Дженевьеву внутрь.

– Речной вокзал. – резко отрезал Арманд, протягивая водителю шелестящую кипу банкнот.

Скрипуче взвизгнув, жёлтопузое такси резко рвануло с места и помчалось по мигающему разноцветными огнями Бродвею. Напряжённое молчание пассажиров изредка приправлялось возмущёнными восклицаниями не отличающегося полит-корректностью водителя в намотанном на голову белом полотенце. Бегущие за окном светящиеся витрины сменились однообразной серостью ночного Гудзона. Где-то вверх по заливу раздался протяжный прощальный гудок отбывающего теплохода.

Подъехав к месту назначения, Арманд, галантно приоткрыв жёлтую дверцу, взял девушку за руку и повлёк за собой к вокзальному входу.

– Только не отпускай мою руку и ничего не бойся. Как-никак, ты отправляешься домой. – Арманд одарил Джи воодушевляющим взглядом.

– Как домой? Куда? В Стэйтэн Айланд? Но мой дом тут – на Манхэттане… – запротестовала Дженевьева, явно разочаровавшись неожиданно самому обыкновенному развороту событий.

– Ха-ха!! – двухметровый красавец залился мягким бархатным смехом.

– Конечно же нет, глупышка! Впрочем, скоро сама всё увидишь… – проговорил таинственно улыбающийся Арманд, заговорщически подмигнув двум округлившимся, по-детски налитым внезапной печалью, изумрудным глазкам совершенно сбитой с толку рыжеволосой девушки.

Речной вокзал, как и в прошлый раз, на мгновение проглотило ослепительно-белое облако света, резко сменившееся наичернейшим мраком. Куда-то исчезли суетливо снующие неспокойными стайками, спешащие пассажиры парома.

Всё ещё смеющийся Арманд, крепче стиснул хрупкую тёплую ладошку трепещущей от волнения девушки, твёрдым шагом увлекая за собой в самую гущу мрака.

Не успев как следует испугаться, спустя, буквально, пару взмахов ресниц, Дженевьева оказалась в светлой, просторной комнате. Грубость выложенных диким камнем стен скрашивало бесчисленное множество расшитых золотом гобеленов, серебряных щитов, украшенных искусной инкрустацией, коллекция начищенного до блеска оружия. В центре величественно возвышалось массивное ложе, обтянутое красным бархатом и золотой тесьмой. Натянутый на угловые колонны балдахин ниспадал замысловатым водопадом полупрозрачных волн. Изголовье короновал золотой герб, испещрённый кроваво- красными рубинами: точная копия уже знакомого Дженевьеве символа.

– Это мои личные покои. Тебе придётся ненадолго побыть здесь, пока мы не закончим все организационные мероприятия и не дождёмся прибытия твоего хранителя.

– Моего хранителя? – проговорила Джи, слегка приподняв левую бровь.

Казалось, будто её уже больше ничто не могло удивить – в этом странном потоке событий уже абсолютно всё казалось возможным.

– Я думаю, сейчас как раз тот момент, чтобы кто-нибудь озадачил себя длинным и проникновенным монологом на тему: что всё это значит и какое к этому всему имею отношение я. Ну и неплохо было бы добавить немного автобиографии, раз уж я временно в ваших личных апартаментах. – проговорила Дженевьева, обведя любопытным взглядом средневековое убранство.

– Да, конечно. Я тебя понимаю. Но прошу ещё немного твоего терпения. Мне необходимо организовать благополучное прибытие твоего хранителя. – ответил Арманд, кинув украдкой обеспокоенный взгляд в сторону входной двери, и, грациозно откланявшись, всё ещё таинственный незнакомец, вышел прочь из комнаты.

Как только дверь за Армандом затворилась, где-то в глубине комнаты раздался скрип. Отряд, одетых в одинаковую бордово-золотистую форму, юношей внёс позолоченную ванную и, установив её в центре комнаты на толстые, витиеватые ножки, поспешно удалился, уступив очередь веренице девиц. Бордово-золотая процессия, нагруженная блестящими свёртками, сундучками, шкатулками всевозможных форм и размеров, ароматными флакончиками, загромоздила всё свободное пространство, вмиг превратив строгое и чересчур чопорное логово Арманда в рай для девушек: спа-салон с элементами гардеробной. Закончив, девицы выстроились в ряд и, присев в реверансе, удалились, в последний раз скрипнув боковой дверью.

Опустевшая комната наполнилась благоуханием персиковой воды, пенившейся воздушными пузырьками в поблёскивающей золотом ванной. Ряды замысловатых баночек, бутылочек, источающих неземное благоухание, манили неискушённую парфюмерными излишествами девушку. Яркое мерцание под балдахином притянуло внимание, загипнотизированной великим множеством диковинных флакончиков, Дженевьевы. Изумрудного цвета платье, расшитое серебряными нитями, накрыло волнами пышной юбки добрую половину огромной кровати. Изумруды, окаймлённые стройной линией чистейших бриллиантов, игриво мерцали в лучах хрустальных канделябров, гордо восседая в оправе платиновой диадемы.