Дарья Ратникова - От жалости до любви…

– Нет, спасибо. Я скоро вернусь.

И она выпорхнула из-за стола под недовольным взглядом дяди. Была бы его воля – он бы не отпустил её никуда. А если дядя расскажет мистеру Рихтеру про Саймона, и он запретит им переписываться? Эта мысль обожгла, как огонь, заставив её сжаться от страха. Нет. Она сама расскажет через какое-то время мужу всё, как и собиралась. И он, конечно, отпустит её с миром.

Она бросилась бегом к Влюблённым Навсегда, надеясь, что её отсутствие в общей суматохе пройдёт почти незамеченным. Запыхавшись, она, наконец, добежала. Туфли жали до кровавых мозолей. Под деревьями уже ждал её Саймон.

– Ты пришла, наконец-то! Какая ты красивая!

Кея зарделась от похвалы. От бега она тяжело дышала, и каждый вздох давался с трудом – корсет немилосердно давил на рёбра.

– Что случилось? – Отдышавшись, спросила она. Они виделись с Саймоном позавчера. И никаких новостей тогда не было.

– Мужайся, дорогая. Твой дядя захотел удалить меня от вас. Видно, испугался, что ты наделаешь глупостей, – Саймон горько улыбнулся. – Мне пришло письмо с дальних границ нашей необъятной страны. Не позднее, чем завтра утром, я должен отправиться туда на воинскую службу, на год.

– На год? – Кея почувствовала, как всё внури неё перевернулось. Год прожить с нелюбимым чужим мужем! Целый год до побега с Саем! Это так жестоко! Она зарыдала, громко всхлипывая.

– Ну полно. Полно. Нас могут услышать. – Саймон гладил её по волосам, успокаивая. – Не печалься, дорогая. Я буду писать тебе каждый день. А если что-то случится – напиши мне и я приеду, сбегу со службы, лишь бы быть рядом с тобой.

– Я не выдержу, Сай! Я сойду с ума, – всхлипывая, повторяла Кея.

– Не сойдёшь. Всё будет хорошо. Только не плачь!

– Знала бы, что так будет, никогда бы не вышла замуж, никогда! Надо было сбежать с тобой, Сай! – Кея взяла его руку в свою и, откинув вуаль, красными от слёз глазами, проникновенно посмотрела на него, а потом горячо продолжила. – Почему ты такой жестокий? Почему не позволил мне убежать с тобой?

– Ну… Кея… – Саймон растерялся. Потом перевёл разговор. – Тебя, наверное, уже хватились. Надо идти.

– Но я не хочу! Я хочу остаться с тобой!

– Ты же знаешь, что это невозможно. Любимая, иди! Я всегда буду рядом, – и Саймон нежно поцеловал её в голову.

– Я постараюсь, Сай, ради тебя! – Кея вздохнула и вытерла слёзы. Надо было идти, хотя сердце заходилось от страха и боли. Потом сняла фату и вытащила шпильки из причёски, позволив волосам лежать так, как они этого хотят. Надо же было чем-то оправдать такое долгое отсутствие. Она выбежала в сад. В мокром тумане издалека было видно красные, как кровь, поздние розы. Они подходят сейчас под её настроение. Кея сорвала несколько роз. Одну вплела в волосы, другие приколола к платью, потом умылась из небольшого фонтана и уже спокойно, медленными шагами, пошла к бальной зале.

Она почти не запомнила, о чём говорили на празднике, и какие тосты поднимал дядя. От новости Саймона было так страшно и плохо, что она не знала, куда деваться. Уже, наверное, было далеко за полночь, а гости всё не расходились. Вино лилось рекой, дядя, уже изрядно захмелевший, всё желал и желал им счастья, правда, каким-то злым голосом. Кея видела это всё как в тумане. Она хотела спать, но страшилась нового дома и собственного мужа. А он, кажется, заметил, что она чувствует себя не в своей тарелке.

– Келинда, ты плохо себя чувствуешь? Не прошла голова? Может быть, уедем? – Обеспокоенно спрашивал он, наклоняясь к ней. От него совсем не пахло вином, а бокал стоял рядом, даже не пригубленный. Кею успокаивало это, но она представляла, что окажется одна в чужом доме, наедине с ним и отчаянно мотала головой.

– Нет, всё нормально. Я просто устала.

Но, бесконечный праздник всё же закончился. Гости начали разъезжаться. Дядя подошёл к ней, обнял и пожелал счастья, потом что-то сказал её мужу, и попрощался с ними. И опять Кея тряслась в экипаже. Страх снова завладел ей. Скорее бы этот бесконечный день закончился! О, скорей бы!

Они приехали. Кея смутно разглядела в темноте громадину старинного дома. Ни в одном окне не светился огонёк. Дом был как будто нежилым, и от этого казался ещё мрачнее. Муж открыл перед ней дверь ключом, пропустил её и вошёл следом. Она услышала, как щёлкнула дверь, отрезая все пути к отступлению.

Мистер Рихтер зажёг свечи, взял подсвечник и повёл её куда-то вверх по большой старинной лестнице. Кею трясло от страха, ноги заплетались. Она спотыкалась о подол свадебного платья. Муж поддерживал её. Может быть, он что-то говорил, она не помнила и не слушала. Ей было страшно. Наконец он привёл её к двери какой-то комнаты.

– Келинда, ты, наверное, очень устала. Отдыхай. Это твоя комната. И не бойся. Ты здесь теперь полноправная хозяйка. – Кея скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается. – Если что-то надо – зови меня, или служанку. Мадам Берс – добрая женщина. Она поможет тебе разобраться во всём. Я, надеюсь, скоро ты привыкнешь и освоишься здесь.

Муж подал ей одну свечу, чтобы она зажгла остальные у себя в комнате, пожелал ей спокойной ночи, и ушёл. Кея видела, как удалялось пятно света, слышала его шаги. А когда они затихли в ночной темноте, юркнула к себе в комнату, закрыла задвижку на двери и, упав на кровать, разрыдалась.

Всю неделю, оставшуюся до свадьбы, Грегор ходил как в тумане. После подписания брачного договора, который дядя с таким трудом выбил у Друфарса, он решил, что дольше тянуть нельзя, и известил мадам Берс о скорой свадьбе, а так же письмом – немногих дальних родственников. Домоправительница, поохав для порядка, тут же бросиалсь чистить и скоблить дом к приезду новобрачной, пожелав ему счастья от всего сердца. Родственники ответили, что приедут на свадьбу. Теперь надо было готовиться ему.

Грегор нервничал так, будто решалась его судьба, хотя всё вроде бы было уже решено. Он то принимался за свои записи и свитки, то бросал их, то снова садился писать. В ночь перед свадьбой он не мог сомкнуть глаз. Дядя, догадываясь о его состоянии, сам заказал ему парадный костюм на свадьбу и взял на себя решение всех бытовых вопросов. Грегор был ему за это безумно благодарен. Но дядя сделал для него ещё больше – он предложил заменить на свадьбе отца, и Грегор не знал, как его отблагодарить.

Наконец, наступил день свадьбы – туманный и мокрый. Они с дядей приехали на церемонию заранее и видели, как одна за другой подъезжали богатые кареты с гостями. Их старенький экипаж терялся на фоне роскоши, а в нём самом никто не узнал бы счастливого жениха. Грегор не знал, почему, но сердце точила какая-то странная печаль. Он был чужим для всей этой роскоши. Дядя увидел знакомых и отошёл поговорить с ними, а Грегор стоял, у стены свадебной залы, волнуясь и краснея, ожидая появления Келинды.