Анастасия Гофман - Уныние

Моя подруга увела меня подальше от Миллера и его компании. Кейт проводила нас дерзким взглядом до самых школьных дверей.

Даже стоя у доски, решая задачи по тригонометрии, я могла думать только о Сэме и сегодняшнем собрании в редакции. Не знаю, почему, но я была буквально окрылена в предвкушении вечера.

Поэтому не стоит и удивляться, что когда я зашла в этот самый кабинет с надписью «Вестник», мое настроение упало ниже плинтуса. Здесь не было никого, кроме Стейси и Трея, моего соседа по парте.

– Наконец-то ты пришла! ― веселье плясало в голосе девушки, и она горячо пожала мне руку. ― Мы как раз решаем, что сделать темой номера… Но одно абсолютно ясно ― о тебе должны узнать во всей школе.

Я натянуто улыбалась, ища глазами место для школьной сумки. Стол был завален вырезками из старых газет, фотографиями учеников с соревнований по футболу и волейболу. Забавные часы со стрелками-карандашами громко тикали на самом уголке стола. На большом белом листе уже расположились наброски редактора: осенний бал ― тематика средневековой Европы? Таинственное исчезновение контрольных работ ― класс негодует; победа или поражение ― тренер дает уроки мастерства.

– Ух, тут у вас и без меня полно колонок… А в чем, собственно, заключается моя… работа?

– Мне нужна помощь со сбором материала. Трей ― наш фотограф, а ты должна стать корреспондентом. Я сама не всегда успеваю, поэтому выпуски газеты получаются неполными. То есть не такими, какими я хотела бы их видеть. ― Стейси переключила внимание на свой компьютер. ― Так, а теперь твоя анкета… Не возражаешь? Нам нужно ввести учеников в курс дела, чтобы каждый знал, кем ты являешься.

– А это так необходимо? ― в моем голосе скользила тень надежды, что нет, ведь широкая известность угнетала бы меня еще сильнее.

– Разумеется! Иначе у тебя не будет доступа к информации об учителях, учениках и вообще всех событиях.

– Тебе придется быть всегда и везде, вот так! ― улыбнулся Трей.

Яркая вспышка пронзила пространство перед моими глазами. Мои коллеги засмеялись, пока я пыталась прийти в себя.

Все же мне удалось уговорить их не печатать эту фотографию, а выбрать ракурс поудачнее.

Мы провели в этом кабинете почти полтора часа. Школа давным-давно опустела, в ней остались только охранник, уборщики и, собственно говоря, мы. Моя голова кипела от большого количества информации и всех тонкостей моей работы. Попытка объяснить Стейси, что журналист из меня никудышный, была встречена усмешкой:

– Кто вообще может назвать себя хорошим журналистом? Ты быстро привыкнешь задавать вопросы, поверь, это великое наслаждение ― спрашивать о том, о чем другие постеснялись бы. Ты всегда в курсе событий, это же здорово.

Стейси попросила меня сходить в кабинет информатики и открыть доступ к интернет-сети. Я понятия не имела, как это делается, но судя по рассказу Трея, все было элементарно просто. Мне нужно было лишь нажать две кнопки на модеме возле учительского стола.

Мне было немного жутко идти через всю школу одной: за окнами уже темнело, поэтому в коридоре было довольно мрачно. Мои шаги отражались от стен и перекликались друг с другом. Преодоление лестницы далось мне с трудом, ведь физическая подготовка оставляла желать лучшего. И когда я остановилась внизу, чтобы перевести дух, я услышала чужие голоса. Эти двое смеялись и шептали друг другу видимо что-то очень заманчивое, ведь даже мои детские уши уловили в чужих интонациях нотки соблазна. Я бы не хотела подглядывать, но парочка сама появилась из-за поворота. Они меня не заметили, что было неудивительно, я ведь спряталась за дверью кабинета информатики. Эти двое пронеслись мимо, обнимаясь и делая пошлые замечания.

Я старалась не обращать внимания, но не могла этого сделать. Даже когда парочка покинула коридор, направляясь прочь из школы, я еще долго вслушивалась в их исчезающие голоса. Ведь участники этой любовной шалости были хорошо мне знакомы. И когда мой нос уловил запах ментоловой свежести, сердце болезненно сжалось в груди.

Мои первые шаги на территории школы были встречены всеобщим вниманием: вчера, 22 октября, вышел выпуск «Вестника», с моей анкетой и фотографией на последней странице. Я отвечала на все вопросы Стейси честно, потому что не видела необходимости скрывать правду. Но теперь я четко поняла, что мой поступок был опрометчивым: на меня глазели, шептались за спиной и откровенно тыкали пальцами.

– Смотри, это она? ― шепнула девчонка, учащаяся на два класса младше меня. ― Точно, Джейд Хоул. Ее по башке треснули! Ты читала об этом?

– Да, да, ― отозвалась ее подруга. ― Здесь написано, что она провалялась в больнице три года и ничего о себе не помнит!

Я прошла мимо, стараясь сконцентрировать мысли на столь несущественных в данный момент вещах, как загрязнение окружающей среды, восстания угнетенных религиозных групп и убийство президента Буркина-Фасо. Я забивала мысли всем, чем угодно, только бы ничего не слышать.

– Главная цель жизни ― остановить деградацию человечества, ― заметил мой одноклассник-выскочка. ― Для этого ей придется саму себя убить!

Компания парней засмеялась во все горло, а мое тело затряслось от гнева. Не стоило позволять Стейси рассказывать обо мне всем этим людям.

Мое появление в классе тоже не осталось без внимания со стороны: девчонка, которая обычно сидела за первой партой прямо возле учителя, подлетела ко мне с расспросами:

– А это правда, что ты все запоминаешь? Сможешь помочь мне с эссе по экономике? На следующей неделе будет семинар независимых экспертов, и я буду очень благодарна, если ты сходишь со мной, а потом поможешь перенести их идеи на бумагу. Это здорово помогло бы, мне необходима положительная оценка по экономике, иначе мой средний балл упадет и его не хватит для поступления в колледж. Так что, ты поможешь?

Я слушала слова Лизы (так звали мою одноклассницу) только наполовину, поскольку мои глаза уже успели заметить сидевшего возле окна Миллера. Мы с Сэмом не разговаривали уже больше двух недель, как раз после того вечера, когда я увидела его и Кейт обнимающимися в опустевшей школе. Я постоянно избегала встречи с ним. На уроках отсиживалась в тени на задней парте, прячась за спиной Алекса или же за собственной школьной сумкой, понимая, что веду себя как идиотка. Я заставляла себя не смотреть на него, после занятий сразу же шла домой, не дожидаясь даже Никки, или пропадала в кабинете «Вестника», пытаясь делать вид, что мне нравится эта работа.

Мысли вновь закрутились в неправильном направлении, и мне пришлось поднапрячься, чтобы сказать хоть слово.

– Извини… то есть, я бы помогла, но, эссе ― это ведь только твои рассуждения и я не уверена, что… смогу помочь чем-то. Я ничего не смыслю в экономике.