Анастасия Гофман - Уныние

Но на сегодняшний день программа минимум для меня ― не упасть в обморок от чрезмерного волнения и неуверенности в себе.

Насчет Джесс… вы знаете, это довольно забавно (если в такой ситуации вообще уместно подобное слово), когда для тебя прошел всего год с последнего разговора с сестрой, а для всех остальных ― почти четыре. Ты словно попадаешь в параллельную реальность, где все неправильно, где твои воспоминания и чувства намного ярче, чем у других людей. Я не разговаривала с мамой на эту тему, но когда она впервые достала одежду Джесс, ее глаза наполнились почти смертельной скорбью. Словно она похоронила дочь заживо. А я вот испытываю только гнев, ведь Джессика сбежала из дома в такой момент. Она всегда была странной. Но в день, когда на меня напали и отправили прямиком на тот свет, мама лишилась сразу двух дочерей.

Сейчас только я вижу напоминания о ее присутствии повсюду в нашем доме, для мамы же они давно слились с обстановкой и не представляют ценности. Хорошо, что рано или поздно эмоциональная боль притупляется, и воспоминания уходят прочь. Если бы моя мама обладала такой же памятью, как у меня, она сошла бы с ума.

Улицы проносились одна за другой так быстро, что я едва это замечала. Насколько я помню, до школы еще минуты две, не больше. Нужно избавиться от плохих мыслей, но это не так легко, как хотелось бы, ведь они теперь никогда не замолкают. Если мне не посчастливиться услышать какую-нибудь дурацкую современную песню, будьте уверены, что она будет преследовать меня и днем, и ночью до тех самых пор, пока я не услышу другую, не менее нелепую и бессмысленную. Это ад в моей голове. Пожалуй, это во многом даже хуже, чем моя кома.

За этой мысленной тирадой я и не заметила, как мы оказались на школьной парковке, где сейчас находилась целая куча незнакомых мне учеников.

– Ты волнуешься? ― звонкий голос Никки вывел меня из раздумий. ― Все будет в порядке! Первый урок ― география, и мы проходим Австралию. Не думаю, что это будет сложно, учителя знают о тебе… Так что не волнуйся, они не будут тебя пытать.

Когда Никки сказала последнее слово, автомобиль уже был припаркован в самом центре площадки. Отлично, значит, сейчас на нас устремились сотни взглядов. Вот, какой-то парень идет к нам… Господи, почему нельзя было остановиться где-нибудь подальше?

– Да не волнуйся ты так, ― вновь сказала Никки, заметив мой расстроенный взгляд. Она поправила мне волосы, которые растрепались на ветру (окно ведь всю дорогу было открыто). Ее легкая улыбка мигом сняла с меня напряжение. Я натянуто улыбнулась в ответ, все еще дрожа от страха. Темноволосый парень, который направлялся к нам минуту назад, сейчас стоял со стороны водителя и терпеливо ждал. Никки вновь посмотрела на меня и покачала головой. Через секунду ее уже не было в салоне автомобиля, и мне, похоже, тоже пора выходить.

Свежий ветерок подул прямо в лицо, смахнув пелену страха. Никки стояла с другой стороны машины и обнимала молодого человека, чьи темные глаза с интересом наблюдали за мной. Судя по всему, он в курсе, что со мной было. А я же просила никому не говорить об этом…

– Джейд, иди сюда! ― девушка поманила меня рукой, широко улыбаясь. Что ж, времени медлить все равно не было, поэтому я послушно обогнула авто спереди. ― Джейд, это мой лучший друг Алекс. Ты его не помнишь, но он учился в параллельном классе, хотя тогда мы не были знакомы.

Алекс улыбнулся, крепче прижимая к себе Никки. Видимо, он не просто твой лучший друг? Почему же не сказать мне правду? Впрочем, сейчас нужно быть дружелюбной, тем более что она ― моя единственная подруга.

И не цепляйся к чужим словам, Джейд.

– Приятно познакомиться, ― я протянула руку. Парень ответил на рукопожатие, хотя и бросил встревоженный взгляд на Никки. ― Раньше, то есть в детстве, ты носил очки, верно?

Ой, похоже, этот вопрос застал его врасплох. В следующий раз не буду высказывать своих предположений…

– Да! ― Алекс не дал мне и минуты на размышления. Его лицо засияло от радости, причину которой я не видела. ― Я носил очки! Значит, ты меня помнишь?

– Я помню темного мальчика в очках, очень похожего на тебя.

Я попыталась уйти от ответа, но моя единственная подруга не пропустила мимо ушей ни одного слова:

– Вот видишь, я же говорила, что все будет просто замечательно!

Отвернувшись в смущении, я заметила, что кроме нас троих на улице почти никого нет. Звонок только что прозвенел, мы просто слишком увлеклись болтовней. Алекс схватил Никки за руку и потащил в сторону входа. Я едва за ними поспевала, пока мы не забежали в светлое, наполненное запахом хвои, помещение. Никки остановилась, поправила мне волосы, разгладила слегка помявшуюся на спине кофту и улыбнулась. Видимо, теперь я выглядела лучше, хотя уверенности в этом у меня не возникло.

Алекс уже постучал в дверь и вежливо попросил разрешения войти, Никки проследовала за ним, крепко сжимая мое запястье, а я только и думала о том, как бы не выронить светлую куртку Джессики на пол, прямо в чьи-то грязные отпечатки ботинок сорок второго размера. Откуда они взялись здесь, ведь дождя не было уже неделю…

Что за идиотские мысли!

Руки сжались в кулаки (я бы сказала, кулачонки), наступил еще один волнительный момент. Учитель остановил меня посередине класса, когда я уже понадеялась, что глупых приветствий не будет. Он одарил меня широкой улыбкой и представил всему классу:

– Это наша новая ученица Джейд-Маргарет Хоул.

И вовсе не обязательно нужно было называть мое второе имя. Им меня наградила бабушка, ласково величая Маргариткой или Цветочком всякий раз, когда звонила, чтобы спросить о моем выздоровлении.

Фактически, этим именем я позволяла называть себя только ей одной.

Все присутствующие в классе переглянулись. Сзади послышались тихие насмешки, которые тут же прекратились: моя подруга и Алекс угрожающе посмотрели на источник шуточек, сидевший на задней парте. Наверное, такую реакцию вызвала моя фамилия: Хоул или «дыра». Я выглядела так, словно из этой дыры и сбежала: худая, вытянутая, с бледной кожей, в старой немодной одежде… Я и сама была не рада тому, что видела каждый день в зеркале, но что поделать?

Учитель указал мне на свободное место возле окна, за одной партой с каким-то темноволосым парнем: его лицо не выражало ничего, кроме смертельной скуки, а взгляд его изучал яркую кепку с широким козырьком, закрывавшую собой учебник географии.

Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться и сесть за этот стол.

Прошло примерно пол-урока, но мой сосед по парте так и не произнес ни слова. Теперь он смотрел в окно, по красным глазам стало ясно, что он хочет спать. Учитель рассказывал о племенах, населявших земли Австралии раньше. Я особо не вслушивалась: все это я успела прочитать на прошлой неделе и прекрасно помнила каждое слово. Как же все-таки мне повезло. Никогда не думала, что пребывание на том свете принесет мне такую пользу!