Надежда Никитина - Ключевой возраст

Но Кирилл, кажется, не шутил.

– Мне он явился. Не веришь? Я точно знаю, что он в невидимом воздушном коконе. Мордочка, как у кенгуру. У передних лап несколько локтей и они гнутся в любую сторону, а нога одна. Сзади разворачиваются крылья, похожие на крылья летучих мышей. Рост может меняться.

– Боже, какое страшилище! – вырвалось у меня.

– Не скажи, – продолжал дразнить Кирилл. – Он вполне позитивный парень. Партизанит у нас, выполняет спецзадание. У них в потустороннем мире перепутаны жизненно важные определения. Они долг называют любовью.

Я поймала момент и начала переводить разговор на его отношения к Ангелине.

– Боже! Какое страшилище! – передразнил он меня. – Это она поручила меня обработать?

– Ты как догадался?

– Не ты первая. Вместо того, чтобы утирать слюни нашей Барби, оглянулась бы вокруг. К тебе неровно дышит один наш общий знакомый. Ты случайно не о нём стихи слагаешь?

У меня моментально загорелись щеки и выступили слезы. Я тотчас отвернулась и заспешила в сторону как будто для того, чтобы найти урну для пустого стакана из-под кофе, но не сдержалась и всхлипнула.

Кирилл в два прыжка догнал меня и схватил за запястье.

– Ты чего? Я же не в обиду, а информативно…

– Про стихи Барби разболтала?

Я боялась спросить, какое именно стихотворение Ангелина обнародовала. В тетради, которую ей доверили на один вечер, были и такие, где называлось имя. Кирилл ничего определенного сказать не мог.

– Она не про тебя, а про себя вела речь. Твои стихи использовались как иллюстрация к её неземному чувству.

Я долго гуляла по парку и думала, с какими глазами войду завтра в класс. Может, надо мной уже смеются, а я не замечаю? Может, тот человек, кому посвящены стихи, отзывается обо мне так же, как Кирилл об Ангелине?

Устав, я присела на скамейку. От досады и холода вновь захотелось плакать. Слезы исказили панораму старого парка. В темноте на границе видимости засверкали звезды, яркие и незнакомые. Я будто повисла между чёрным небом с багровой зарёй и серыми волнами с кровавыми бликами. Я перестала мёрзнуть и ощутила, как грунт под ногами начал шевелиться. Я ли это, если в мозгу зазвучали странные чужие мысли?

Грунт начинал шевелиться, хотя было еще тёмно. Мелочь, по индексу жизни не дотягивающая даже до десятых долей единицы, настраивалась на ритм Светила и заранее готовилась к его восходу. Несколько циклов назад в этот временной промежуток я ощутил странную вибрацию среды.

Как я понял, что это детский плач? В нашем мире не было такого понятия. Правы были те Хранители Знаний, которые утверждали, что некоторые Матрицы передают способность к мгновенной трансформации при изменении среды.

Бытовала даже легенда о Матрице Первичного кода, продублированной Исходной матрицей Вселенной.

– Легенда информирует, что она может преодолевать преграды и вызывать у обитателей иных ячеек понятийные ассоциации, – вспомнил я одну из бесед со мной. – Она имеет настолько неограниченные возможности, что сама не информирована обо всех.

– Тогда в чём их смысл? – допытывался я. – Зачем передавать через поколения непроверенную легенду?

– Наш мир теряет стабильность. Любая единица должна быть готова к проявлению скрытых свойств.

Моя специализация контролировалась единицами с такими высокими долевыми индексами, что приближались к двойкам.

Рядом высветился кокон, показались голова и крылопланы Распределителя. Он прибыл лично, а не воспользовался службой Трансформации Образов. Возможно, оказывал уважение моей Матрице, которая имела право на подробную информацию о любой продублированной единице.

Для Распределителя не составило труда определить, что зона моей границы практически открыта, а я сам выброшен за её пределы, откуда с высокими энергетическими затратами удерживаю трансовое перемещение. Он спросил, информирован ли я, что Вселенная имеет ячеистое строение.

В информационном плане Матрица передала мне больше, чем требовалось для исполнения долга Стража. Я знал, что в основе создания миров положен принцип комплиментарности.

И микрочастицы, и макромиры устроены таким образом, что пространственно являются частями целого. Миры могут друг друга дополнять, продолжать или служить противовесами. Трудно рассуждать, не зная общего замысла Акта Творения. По последним данным, этим единым целым являлся Живой Кристалл.

Последнее Распределитель не счёл нужным мне сообщать, а вот относительно первого постулата обратил моё внимание на то, что в некоторых ячейках нарушались базовые принципы Акта Создания. Причины нарушений не выявлены. Особенно тревожит ситуация в ячейке, куда вынесло меня. Ячейка неконтролируемо расширялась, сокращая размеры нашей.

Применение аннигиляции границы заблокировано. Моё возвращение на данном участке предполагает воздействие с еще большим продвижением границы внутрь. Мне поручалось проникнуть в родную ячейку обходными путями и, воздействуя на стенку ячейки из своего мира, отодвинуть её обратно.

– Каким образом? – не понял я Распределителя.

– Если границы нашей ячейки отступают во время проникновения индивидуума оттуда, то при транслировании группы единиц туда мы восстановим баланс. Ты, выпав из нашего мира, применил единственно возможную защиту. Сейчас баланс с трудом, но держится на компенсации твоего перемещения.

– Какую группу единиц планируется перемещать?

– Опыта подобной специализации нет. Критерии отбора поручаются тебе.

Я терял контакт с Распределителем, но успел понять, что моё невозвращение воспринимается Распределителем как невосполнимая потеря.

Первый снег выпал рано. Небо затянуто дымкой, потому казалось, что густые хлопья не сверху падали, а возникали прямо из воздуха. Я бродила вокруг спортивного комплекса по освещенной парковой дорожке. Хотела поймать Кирилла. Почти решилась на разговор с ним. Ноги ныли от боли и требовали отдыха.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.