Сергей Танцура - Чаша Одина

Не выпрямляясь, Ингард украдкой вытер пот и только после этого принял вертикальное положение. Переводя дыхание, Гейр огляделся. Все хайлендеры были измождены, их тела в лучах заходящего солнца блестели от пота. До финиша дошли только четверо. Второй, за исключением того, что выбыл в самом начале, сдался на пятнадцатом шаге. На удивление Ингарда, это был парень, которого он считал своим главным противником. Тот же, кого Гейр «забраковал», пришёл вторым после него. Ингард подумал, что не стоит судить о людях по их внешним данным, и отказался от идеи предсказать исход второй части пелена.

На лице Брюньольва не проявилось ни одной эмоции, и не было понятно, доволен ли он финалом состязания. Выждав несколько минут, давая юношам время если не отдохнуть, то хотя бы прийти в себя, херсир сделал знак, чтобы начали следующий этап.

Площадку в центре двора расчистили и обнесли крепкими щитами в рост человека, подготовленными, как видно, заранее. Зрители разошлись по всему двору, выискивая место для наблюдения получше, но и побезопасней.

Бросили жребий, и первым выходить на арену выпало Гейру. Добровольные помощники тут же надели на него железный нагрудник и отодвинули один из щитов, открывая проход. Войдя, Ингард остановился в самом центре площадки и повернулся лицом к херсиру. Тот довольно кивнул и дал условный сигнал. На противоположном конце арены, где щиты примыкали к крепкому сараю, засуетились слуги, и ворота сарая распахнулись, выпустив противника Гейра в этом состязании – дикого быка.

Такое чудовище Ингард видел впервые в жизни. В холке бык достигал двух метров, был угольно-чёрной масти, и на его тяжёлой башке сверкали, словно рубины, налитые кровью глаза.

Выйдя на арену, бык остановился, ощущая неудобство из-за бьющих в глаза лучей вечернего солнца. Угнув голову, он повёл ею из стороны в сторону, привыкая к свету. При этом воздух, с силой вырывавшийся из его ноздрей, сквозь которые было пропущено кольцо, ритмично поднимал облачка пыли. Его взгляд скользнул по деревянным щитам, не останавливаясь, однако зрители под ним умолкали, ощутив в полной мере первобытную мощь зверя.

Заметив своего противника, бык начал рыть копытом землю, и над двором поплыл низкий натужный рёв животного, принявшего брошенный ему вызов. В ту же секунду бык сорвался с места, как выпущенная из лука стрела, сразу развив бешеную скорость.

Гейр, отдавшись на волю рефлексов – если бы он стал сейчас думать, это стоило бы ему жизни, – быстро присел и раскинул руки в стороны, будто собираясь принять быка в объятия. И лишь когда до столкновения оставался какой-то миг, он швырнул свое тело вправо, сгруппировавшись в полёте, и, перекувырнувшись, тут же встал на ноги. Бык, потерявший свою цель и не способный сразу остановиться, промчался мимо и со всего маху врезался лбом в один из щитов, разнеся его в щепы. Слуги с копьями наперевес сейчас же устремились к этому месту и, загнав зверя обратно на арену, восстановили ограждение.

Обиженно замычав, бык развернулся и уставил свой тяжёлый взгляд в Гейра. Ещё раз взревев, он снова бросился в атаку.

Ингард принял выпад всем телом…

На этот раз Ингард принял выпад всем телом. Схватившись за острые, как клинки, рога, он оторвал ноги от земли и повис, заставив зверя ткнуться мордой в пыль. Разбрызгивая слюну, бык замотал головой, пытаясь скинуть с нее неожиданно появившийся груз, и начал медленно, но верно поднимать её вверх. Гейр несколько раз дёрнулся, пытаясь вернуть её в исходное положение, но из этого не вышло ничего путного, разве что он поранил себе бок рогом.

Бык наконец задрал шею вверх, так что ноги Ингарда теперь болтались на высоте более метра, и замычал. Гейр понял, что если не предпримет что-нибудь в ближайшие несколько секунд, зверь сомнёт его и растопчет. Поэтому он, оттолкнувшись руками, спрыгнул вниз и, не теряя времени, схватил опешившего быка за кольцо в его ноздрях. Бык рванул головой, но добился лишь того, что на землю хлынула его кровь.

Зрители, с замиранием сердца следившие за поединком, впервые за всё время подали голос, и от восторженных криков едва не заложило уши.

Однако Ингарду, сосредоточенному на главной для него задаче – выжить, – было сейчас не до одобрения толпы. Крепко держась за кольцо, Гейр притянул голову животного к себе и нанёс мощный удар кулаком, целясь в точку, находящуюся на один-два дюйма выше пересечения линий, соединяющих ухо животного с его противоположным глазом.

Гейр был готов поклясться, что на глаза быка навернулись слёзы, однако в этот момент было не до сантиментов… Примерившись, Ингард ударил ещё раз, вложив в удар всю свою силу, волю и злость, и зверь, издав жалобное мычание, полное нескрываемой муки, зашатался и рухнул на землю.

Двор взорвался одобрительными криками, слышными, наверное, на другом берегу фьорда. Брюньольв чуть склонил голову, и на его губах появилась едва заметная улыбка. Когда шум стих, херсир поднялся и зычно, на весь двор, крикнул:

– Второй этап засчитан.

Гейр был до того измотан, что уже не обращал внимания ни на поздравления, ни на дружеские хлопки по спине. В конце концов, его оставили в покое, и Ингард, воспользовавшись этим, направился к Согнефьорду, чтобы отдохнуть и освежиться. Для этого было вполне достаточно времени, так как из трёх оставшихся претендентов к испытанию приступил только первый.

Однако отдыхать ему дали всего полчаса. Снова проревел горн, и Гейр вернулся на площадку. Здесь его уже ждали круглый щит и специально затупленный меч. Ингард несколько раз взмахнул им, чтобы рука свыклась с чужим оружием, и принял боевую стойку.

В этом испытании он должен был продержаться против троих вооруженных противников хотя бы три минуты – именно столько времени было нужно, чтобы высыпался песок из небольшого мешка, привязанного к перекладине возле сигнального горна. Но Ингард решил доказать Брюньольву – и себе самому, – что он способен на большее, и настроился не просто выстоять, но и победить.

Вокруг него не было никого – этот тур пелена проводился для каждого хайлендера в отдельности, как и сражение с быком, и Ингард порадовался этому обстоятельству, так как теперь имел свободу маневра. Но это чувство тут же поблекло, уступая место другому. Гейра охватило необычайное спокойствие, при этом он с удивительной чёткостью фиксировал всё происходящее. Его ум был сконцентрирован до предела, выдавая единственно правильное решение в доли секунды.

На арене появились трое. Все они были одеты в кожаные панцири и шлемы с коваными масками, закрывавшими их лица, но, чтобы дать шанс новичку, не имели щитов. Один из них был вооружен секирой на длинной ручке, другой – мечом, а третий – топором. По этому топору, да ещё по буйной чёрной бороде, Гейр узнал Торкеля, однако не испытал от этого открытия особого восторга. Он знал, что ему нечего рассчитывать на снисхождение, и приготовился показать всё, на что он был только способен.