Антуан д'Эстет - Князь. Летопись Мидгарда

***

Сильвестр, Адалинда и Радж впервые за долгое время провели ночь в роскошных и уютных покоях Белой башни, а не в придорожном трактире, каюте корабля или вовсе закутавшись в плащ на холодной земле у костра. Служительнице Исиды и Ракшасу было дозволено оставаться здесь ровно на столько, сколько они пожелают, но Сильвестру вскоре предстояло покинуть Талар и отправиться в еще более продолжительное путешествие, поэтому, в отличие от своих спутников, с самого утра отправившихся на прогулку в город, он решил сполна насладиться отдыхом.

Весь Талар уже был в курсе того, кто именно приехал прошлым вечером в город, но к ракшасу, тем не менее, не было проявлено никакого предубеждения. Связано ли это было с Сильвестром, возвращение которого оказалось более громким и волнующим событием, или просто в этом городе, за долгие века давшим кров беглым джинам, повсеместно истребляемым сиренам и гарпиям, гонимым ведьмам и прочим изгоям, отвыкли удивляться любым чужеземцам, но Радж, так или иначе, был здесь очень хорошо принят. Лишь два требования предъявлял город ко всем желающим в нем остаться: не мешать жить другим и вносить в эту жизнь свой посильный вклад. С первым помогла аура порядка Талара: до сих пор успешно справлявшаяся даже с жаждой крови вампиров и ликантропией оборотней, она и с проклятием первородного народа ракшасов обещала справиться. Со вторым Раджу помог младший брат Сильвестра – княжич Себастьян, – предложив устроить казавшегося крепким мальчика в подмастерья к местному кузнецу.

Таким образом, Адалинда довольно скоро успокоилась относительно будущего Раджа и смогла полнее озаботиться проблемами другого своего спутника. Вернувшись из города и рассказав о том, как хорошо приняли Раджа, девушка принялась выспрашивать у Сильвестра подробности того, чему накануне стала свидетельницей в тронной зале Белой башни. И Сильвестр, который сам хотел просить Адалинду об одной, тесно связанной с этой историей, услуге, рассказал ей все.

– Три года назад, – начал он свое повествование, – распространился слух, будто на Краеугольном архипелаге были обнаружены обильные месторождения ртутного серебра, до тех пор считавшегося несуществующим материалом. Среди алхимиков он почитался такой же легендой, как философский камень. Он способен разделять смертные и бессмертные сущности, а так как боги имеют только бессмертные, оружие из ртутного серебра, в теории, может оказаться для них смертельным.

Слухи оказались правдой. Несколько самородков этого материала действительно были найдены на островах архипелага, и пару образцов даже привезли в Талар. Боги всех трех пантеонов незамедлительно отправились на острова. Они прожили очень длинные жизни и потому не страшатся смерти, но возможный разлад, который существование подобного оружия может поселить среди них самих и смертных народов, весьма обеспокоил их. И они поставили перед собой вопрос, могущий повлиять на очень многие судьбы: стоит ли допустить существование оружия, способного поразить самих богов, или же нужно уничтожить Краеугольный архипелаг и навсегда избавить мир от искушения владеть такой властью.

Боги – существа вечные, но они не всемогущи и не всеведущи; они не могут знать будущего, но имеют достаточно времени, чтобы обдумать решение любой проблемы. И они принялись рассматривать все варианты возможного развития событий для обоих вариантов, вплоть до изменения направления морских и воздушных течений и перемены климата, если они решат затопить Архипелаг, и даже войны смертных и бессмертных народов, если они этого не сделают, не замечая при этом, что присутствие столь многих могущественных сущностей в одном месте само собой уже стало губить архипелаг бесконечными грозами и бурей, а в других местах, оставшиеся без покровителей смертные, начали творить беспорядки и совершать безумства.

Князья Таларские издревле славились своими дипломатическими и миротворческими способностями; их часто призывали для решения всевозможных разногласии, и в этот раз, к их мудрости обратились сами боги. Они призвали великого князя Максимилиана, – моего отца, – на Краеугольный архипелаг, дабы услышать его мнение относительно их соображении по этому вопросу, а я, как наследник и ученик, отправился с ним.

По приезде на острова мы узнали, что как раз накануне нашего прибытия, с ртутным серебром провели ряд экспериментов и выяснили, что материал не поддается ни ковке, ни плавке, ни алхимической перегонке, ни даже магическому разложению, ибо смертные, даже при случайном прикосновении к нему, надолго теряли сознание, а при длительном воздействии впадали в беспробудный летаргический сон. Казалось, будто одно появление князей Таларских уже решило все проблемы, ведь если материал не поддается обработке простым смертным, то сделать из него оружие могут лишь сами боги, а значит, ртутное серебро не представляет для них угрозы до тех пор, пока они сами не обратят его себе во вред.

С хорошим настроением шли мы с отцом в зал, где совещались боги, думая легко вернуть помыслы богов к насущным делам смертных. Войдя, я и наша свита, как велит этикет, остановились недалеко от входа, а отец, один, прошел в середину залы. Ничто не предвещало печального исхода, но когда князь Максимилиан отбросил в сторону полу своего плаща и в знак почтения опустился на одно колено пред собранием богов, невообразимая волна палящего гнева, обжигая, разлилась по всей зале. Даже находясь довольно далеко от неведомо почему распалившихся богов, – эпицентра этой волны, – я, вместе со всей свитой, был сбит ею с ног и ощутил ее жар. Ошарашенный и напуганный, вновь и вновь падая, я пытался подняться и броситься к отцу, чей сгорающий силуэт еще виднелся в этом палящем свете, но крепкие руки гвардейцев из нашей свиты ухватили меня и поволокли вон из зала. Последнее, что я увидел покидая это место, был меч, лежавший в кучке пепла, до того бывшей моим отцом.

Страшная картина божественной ярости и гибнущего в ней отца еще долго преследовала меня, и только бежав на соседний остров, я и мои спутники стали понемногу успокаиваться, но… всем вдруг стало ясно, в какой ужасной ситуации я оказался. Мало того, что я потерял отца, так по древнему закону Мидгарда на старшего сына, погибшего насильственной смертью родителя, возлагается долг крови – отомстить или заставить служить себе убийцу. В случае с богами, оба варианта одинаково пропащи.

Для другого, это возможно было бы меньшей проблемой, но я – наследник Талара, и вместе со мной в почти безвыходной ситуации оказывалось целое княжество и, больше того, весь Мидгард. Предо мной встала крайне сложная дилемма: либо попытаться выплатить долг крови, что скорее всего приведет меня к гибели от рук богов, а неоплатный долг, в свою очередь, ляжет на моего брата; либо погибнуть каким-либо другим способом, что сотрет мой долг крови и тогда мне сможет наследовать брат; либо… оставить все как есть, и тогда миру на Мидгарде, постепенно, но неминуемо, придет конец.