Дмитрий Моисеев - Без права на прошлое. Часть 1

Медленно, шаг за шагом он пересек «гостиную», заглянул, вошел в черноту «спальни», и в этот миг дальняя комната… вспыхнула! Расцвела слепяще-ярко, взрывоподобно, стирая краски белоснежным ластиком в руках неведомого живописца! Старик инстинктивно зажмурился, но почти тут же раскрыл глаза. В унисон с раскрытием угас и свет, уменьшившись до состояния факельной залы.

В единственном кресле, в ворохе звериных шкур и мягких подушек сидел человек. Длинный плащ с капюшоном, раскрашенный в черно-красную клетку, скрывал пол и лицо сидящего. Однако широкие плечи и массивная грудная клетка не давали усомниться: незнакомец был мужчиной и не являлся слабаком. Клетчатый человек перелистывал потрепанный томик стихов Диксла Вугаро и курил пеньковую трубку на длинном чубуке из дикой черешни.

– Здравствуй, Охотник, – приветствовал он хозяина, не отрываясь от книги. Голос клетчатого звучал странно, но старик не смог с ходу понять причину. – Кто бы мог заподозрить тебя в увлечении сонетами мэтра Вугаро!

За то малое время, пока курильщик говорил, Охотник успел оценить обстановку. Он пришел к выводу, что незнакомец не собирается нападать. По крайней мере, прямо сейчас. Световая вспышка являлась творением его рук и была идеальным прикрытием для атаки. Однако атака не состоялась. Незваный гость преследовал другие цели, и стоило их сперва определить.

– Откуда ты меня знаешь? – спросил Охотник, старательно скрывая заинтересованность.

– Откуда? Х-ммм… Любопытный вопрос, – голос курильщика прозвучал на октаву ниже. – Скажем так, я действительно знаю, кто ты такой. А вот знаешь ли это ты?

Окончание фразы было произнесено рокочущим басом. Охотник был заинтригован, ведь начало звучало в диапазоне тенора.

– Шутишь, дядя? – он придвинул стул и уселся, зажав посох между колен.

– Отнюдь. Разве я похож на шутника? – все еще не глядя произнес незнакомец великолепным сопрано.

Он глубоко затянулся, выпустил в пол струю дыма и, наконец, соизволил оторвать голову от книжки.

Будь Охотник не столь опытен, он бы непременно удивился. Очень сильно. У незнакомца отсутствовало лицо. Вернее, лицо было, но надежно пряталось под изящной зеркальной маской, в которой отражалось окружающее пространство и… что-то еще… Что-то неуловимое, недоступное и непонятное. Что-то необъяснимое, ужасное, но чарующе-приятное… Из-под маски виднелись тонкие, бледные губы, а еще – разноцветные глаза. В правом – играло безмятежной лазурью море, в левом – горел черным холодом бездонный мрак. Губы тоже не были обычными – правый уголок недовольно опускался вниз, а левый – ехидно задирался к потолку. Так могли выглядеть театральные маски комедии и драмы, слитые в единое целое.

Охотник пожал плечами.

– Может и не похож, но, шайтан тебя знает, а я вижу впервые.

Клетчатый улыбнулся. При этом уголки его странных губ еще сильнее рванули в разные стороны.

– Достойный ответ.

Разноцветные глаза впились в лицо старика. Это походило на укусы насекомых, но Охотник выдержал взгляд.

– Отнюдь.

– Скромность украшает?!

Укусы стали острее, но Охотник терпел.

– Не всегда и не всех, – он старался говорить спокойно. – И не во всем.

– Снова в точку! – клетчатый моргнул и наконец отвел взгляд. Он неуместно хихикнул, отложил книгу и дважды хлопнул в ладоши. Охотнику показалось, что он слышит звук бьющихся друг в друга металла и дерева. – Знаешь, ты очень неплохо держишься! Для большинства существ встреча со мной оборачивалась нервным срывом!

Он вновь хихикнул, после чего расхохотался уже в полным голос. Подобным образом могла смеяться компания пьяных сумасшедших.

– Выходит, я не из большинства. – Охотника ждали травы, и, хотя гость вызывал живейший интерес, он не намеревался менять намеченные планы. – У тебя ко мне конкретное дело или ты зашел просто поболтать?

– Я хочу твоего травяного настоя! – голос клетчатого напоминал голос капризной девчонки. – Чем не конкретное дело?! Кстати, меня зовут Эдвард.

Представился он голосом пожилого мужчины.

Охотник не стал возражать. Вышел и вскоре вернулся с двумя кружками дымящего отвара. Кружку гостя он поставил на столик около кресла, из своей медленно отхлебнул. Клетчатый с недоумением глянул на напиток, словно его потребовал кто-то другой.

Он выпустил дымную струю и произнес со скукой:

– Мы здесь упоминали конкретику. Так вот, слушай. Я знаю, что в последнее время ты не находишь себе места. Не надо отрицать, это правда. Так вот, я знаю, что именно тебя гнетет. Так вот, я знаю, что в точности ты ищешь. Вопросы. Я подскажу. Дальше вот что. Я знаю, что ты начнешь искать после вопросов. Ответы. Я подскажу, где их можно отыскать. Тебе понятно мое дело или выразиться конкретнее?

– Дело понятно, – Охотник подул на дымящийся настой. – Непонятна твоя осведомленность моими поисками места, по твоим словам – безрезультатными.

– Я следил, – по-девчоночьи хихикнул курильщик и шумно затянулся. – Я подсматривал, и другие подсматривали тоже. Я им приказал, а они повиновались. Не могли мне отказать, ведь я отдал приказ…

Клетчатый оборвал фразу и уставился куда-то в пространство, точно сказанная нелепица давала исчерпывающее объяснение. Охотник ждал. Ему было интересно, но думал он почему-то о травах. И об Амели.

– Это было первое, – продолжил Эдвард спустя минуту. – Время пришло, и явление настало. Что-то кончилось, и что-то началось. Кто-то умер, но кто-то воскрес. День воспоминаний близок, но те, кто должен вспомнить, не знают пути. Я же путь знаю. Я помогу этим незнайкам. Это было второе.

Охотник слушал бред клетчатого Эдварда, что звучал одновременно во всех тональностях, и понимал: перед ним сумасшедший. Но сумасшедший могущественный, и пределы этого могущества не поддавались пониманию бывшего Гвардейца.

Разноцветные глаза вновь впились в Охотника. Черный глаз смеялся, голубой полыхал гневом. Насекомые жалили.

– Не все, что кажется ненормальным, подобным является, – теперь голос клетчатого звучал ровно и как-то по-мужски. – Далеко не все! Разве ты можешь давать оценку событию, не имея даже малейшего представления о самом факте его существования? Не возвышай себя и не принижай других! Не суди по себе и по себе же не отмеряй. Поверь моему слову, ты вовсе не мерило…

Эдвард неглядя взял кружку, одним махом выпил содержимое и продолжил все тем же ровным мужским баритоном:

– Как твое имя, Охотник? Как твое настоящее имя?

Неожиданный вопрос невольно заставил задуматься и… Он оказался бессилен отыскать ответ, неожиданно поняв, что не знает собственного имени!