Дмитрий Моисеев - Без права на прошлое. Часть 1

Он не удержался и сплюнул на шикарный ковер. Интимная краснота окрасила плевок всеми оттенками крови.

– Помнишь Мозаичный зал Цитадели?! Энцио II и ту благородную шваль, что отводила от нас свои взгляды?! Думаешь, они испытывали стыд?! Раскаивались?! Трижды нет!!! Эти люди просто боялись! Последних, полуживых Гвардейцев! Они бы с радостью нас уничтожили, но страх не давал этого сделать! А Энцио Ученый?! Думаешь, он лучше остальных?! Считаешь – он наш освободитель?! Нет!!! Император Энцио – глупец! Глупец, не представлявший, каким образом использовать наши таланты! Глупец, которому мы спасли жизнь! Подарили корону Гардана, а взамен получили пинок под зад!

Охотник перевел дыхание.

– Хочешь расскажу, как убили Шпиона? Туповатые герои-воины не могли даже напасть на его след! Тогда за дело принялись маги. Сказать, кем они были? Предателями и смутьянами, мерзавцами из Лунного Братства! Помнишь эту замечательную организацию из славного города Элкстрима?! Так это были они! Их – бунтовщиков и коронных преступников выпустили из тюрем ради поимки Шпиона – признанного героя Разлома…

Он замолчал, задыхаясь от злости. Шарманщик плакал, полностью соответствуя прозвищу, подаренному куртизанками Стеллы.

– Мы жертвовали собою ради Империи, – голос Охотника хрипел. – Мы бросили девять жизней на алтарь жестокого бога, но бог посмеялся над нами! Мы принесли в жертву девятерых братьев, а взамен получили изгнание и свободу. Но что такое свобода?! Зачем нам свобода, ведь наш бог оказался предателем! Мы потеряли все, хотя ничего и не имели. Кто мы теперь?! Легенды, старики, пустышки?! Мы никто! Мы потеряли смысл жизни и не знаем правды. Не знаем, кто мы такие, не знаем нашего прошлого, настоящего и будущего. Мы не знаем себя! Я пришел за тобою, Шарм. Вместе мы сможем узнать. Понять, кто мы – Императорские Гвардейцы – есть на самом деле. Мы пойдем за тайной нашего прошлого и соберем историю нашей жизни. Ты со мной или с ними?

Его крючковатый палец поочередно указывал на заговорщиков. Шарманщик выглядел растерянным. Чувства арабайцев никого кроме них не интересовали.

– Я не понимаю тебя, Ох, – сказал наконец певец. – Совсем не понимаю. Ты наговорил кучу неприятных вещей. Тех самых, о которых я пытаюсь забыть, но так ничего и не понял из твоей болтовни.

– Сперва ответь мне, любезный брат, как тебя зовут?

– Ты сбрендил, Охотник?! – вскинулся Шарманщик. – Ты издеваешься?! От кого от кого, а от тебя не ожидал такого!

Охотник улыбнулся.

– И все же, ответь.

– Ну-уу… Шарманщик.

– Вот то-то и оно! Шарманщик! А как твое настоящее имя? Не прозвище, не кличка, а имя, которым наделили тебя при рождении мать и отец? Да, кем, говоришь, были твои родители?

Шарманщик задумался, растеряно хлопал глазами. Охотник отлично представлял состояние певца. Простые, понятные любому человеку вопросы оказывались для бывших Гвардейцев хитроумными загадками. В тот день, когда вопросы задавались ему самому, он был шокирован их простотой и… неразрешимостью.

– Я не знаю, – пробормотал наконец Шарманщик. – Никогда не думал об этом…

– Вот видишь! До определенного момента и я не думал! Никто из нас не думал на эти темы! Если мы спросим Игрока, он подтвердит.

– Я все равно не понимаю, – Шарм больше не ныл.

Охотник выдержал паузу.

– А хотел бы?

– Не знаю, я никогда…

– Никогда не задумывался над тем, откуда мы явились в Империю? Каким образом очутились у подножия трона? Как вышло, что каждый из нас стал гениальным специалистом в определенной области? Откуда ты, например, знаешь столько песен? Все песни нашего мира! Умеешь играть на всех существующих музыкальных инструментах, вплоть до костяных расчесок и ветров из собственной задницы?!

– Мы же где-то обучались…

– Обучались?! Скажи, пожалуйста! И где та замечательная школа? А куда подевались прочие выпускники этого заведения? Ты хоть одного, кроме Гвардейцев, встречал?

– Ну, я…

– И я не видел, а знаешь почему? Мы – единственные! Понимаешь, сопливый пьяница!

– Но-но, прошу без оскорблений! – откликнулся Шарманщик зло.

И это было хорошо. Он оживал, сбрасывал апатичные одежды. Превращался в прежнего Шарма, язвительного и острого. Охотник склонил голову, пряча улыбку.

– Прости, погорячился. Скажи лучше, сколько тебе исполнилось годков?

– Э-ээ-э, – задумался певец, стискивая гриф любимой кобзы. – Точно не помню, но много…

– Вот и я не помню! А тебе известно о том, что я наблюдал нашу гостеприимную Стеллу еще в те времена, когда она была крошечной девочкой и сикалась в пеленки? Это кажется невероятным, но в те годы у нее еще не выросли знаменитые шестиразмерные сиськи! А сколько лет нашей Стелле сегодня? Семьдесят? Больше? Так ведь в те времена я был уже немолодым и навидавшимся всякого воином. Наша первая встреча состоялась на шестом году Разлома… Понимаешь?

– Э-ээ, да, то есть, нет. Я запутался…

– И тебе это кажется нормальным?

– Что именно?

– Нормально ли обстоятельство, что тебя загоняет в тупик подобная мелочь?

– Нет, но ведь я уже говорил тебе, что никогда об этом не задумывался…

– Но почему не задумывался? Не хотел или не мог ? А быть может нечто намеренно не давало тебе этого сделать?

Неожиданно Шарманщик дернул кобзу за струну и улыбнулся со своим обычным ехидством.

– Давай, мудрила, выкладывай! Не тяни кошака за яйца! Неужели тебе не совестно измываться над старым, больным человеком?! Уверен, ты отыскал что-то конкретное. Ты – зануднейший из всех занудных зануд, но находить следы умел всегда.

Охотник хмыкнул. Такой Шарманщик ему нравился больше.

– Три недели назад я повстречал одного человека. Вернее, он повстречал меня. Не представляю каким образом, но этот человек проник в одно из моих степных убежишь. Мы разговорились и…

Охотник порядком вымотался. Весь день он гонялся за винторогой газелью и лишь к закату настиг не в меру резвую живность. К этому моменту на небе вылупилась пара миллионов звезд, а на его ногах лопнула пара мозолей. Воздух заметно посвежел, сделался колким и звонким. Обитатели Дикой Степи готовились ко встрече с ночью.

Отпилив у несчастной жертвы рога, вырезав печень и малую часть надпочечника, он, уставший и основательно продрогший, к полуночи добрался до Северного Убежища. До Убежища Западного было значительно ближе, но Охотник предпочитал не задерживаться в одном из становищ подолгу, скрупулезно исполняя предписания тактики смены позиций. Необходимости в маневрах не существовало, но он был стар и не собирался менять устоявшиеся привычки.

Северное Убежище приветствовало хозяина темнотой, запахами трав, пыли и запустения. Где-то за толщей земли трудился неугомонный крот. По шероховатым стенам шелестели лапки пауков-безымянников. Было мрачно и сыро.