Юлия Давыдова - Хранитель талисманов. I

В какой-то момент Никите захотелось сказать, что жить осталось не так уж долго, а полтора дня, проведённые здесь, стоят не меньше половины всей отпущенной жизни. Никто ничего ему не должен. Просто жаль, что Иван не позволил этого чуть раньше.

Никита, наконец, справился с эмоциями, поблагодарил Софью за завтрак и пошёл в комнату. Женщины проводили его взглядами, переглянулись. На лицах обеих появились улыбки.

Никита сел на кровати, стараясь не делать лишних движений. Боль опять скапливалась, опять разрасталась. С каждым ударом сердца тихо вспыхивала, словно потухший, но ещё горячий внутри уголёк, грозящий снова запылать, если кто-нибудь по неосторожности на него подует.

Парень вытащил из сумки вторую упаковку таблеток, взял целую пригоршню в рот, но, едва почувствовав знакомый привкус горечи, выплюнул. Сил проглотить это, не было.

С улицы раздались весёлые голоса. Похоже, все вернулись.

– Хатат, куда веники?

– На лавку.

– Не поместятся!

– Утрамбуй!

Никита вышел в коридор и увидел, что двери девичьих спален открыты. В них никого не было, а снизу доносились звонкие голоса:

– Дайте блин!

– Софья, а где варенье?

Хатат громко позвал с улицы:

– Русалочки мои! Баня готова!

Судя по топоту вся девичья половина убежала во двор, прихватив блины с собой.

В передней Софья раздавала парням полотенца.

– Никита, иди сюда! – весело сказала она, увидев его на лестнице.

– Софь… – он покачал головой, – я подожду.

– Чего? Снега летом? – усмехнулась та.

Женщина вручила Никите полотенце, не принимая возражений, и отправила в дверь:

– Вперёд!

Обе бани дымили. Возле одной красовалась горка из босоножек, и висели девчоночьи сорочки. Во вторую как раз заваливалась толпа парней. Из открытой двери дышало мокрым теплом, и поднимались струйки пара. Иван уже без одежды собирал в охапку веники, сложенные на лавке.

– Никит? – позвал Рир, вися одной ногой на пороге бани. – Пошли, сердце у тебя нормально бьётся, выдержишь.

– Прям кардиовизор, – покачал головой Никита. – Откуда знаешь, как у меня сердце бьётся?

– Слышу, – отмахнулся Рир.

Иван подтолкнул племянника к двери:

– Заходи страдалец, все хорошо будет.

Сопротивляться явно было бесполезно, так что Никита вдохнул горячий воздух и шагнул внутрь.

Пока он сидел на нижней полке, парни отхлестали по первому венику. Иван окатил себя холодной водой, смывая десяток другой листьев, прилипших к спине.

– Ух, хорошо! – завыл он и кивнул Никите на верхнюю полку. – Ложись.

– Да нельзя мне.

– Ложись, говорю!

Рир подтолкнул парня веником:

– Давай!

– А, чёрт с вами! – сдался наконец Никита.

Первые же шлепки берёзового веника напомнили ему, как давно он не был в бане. Живое тепло приятно пошло сквозь тело, расслабляя мышцы.

– Нежнее, нежнее с болящим, – смеялись парни.

Через несколько минут Никита, не заметив как, задремал. Голоса и смех ещё слышались, но туманная дымка уже уносила его далеко, далеко. И где-то в незнакомом месте, среди разрушенных строений, вновь возник белый волк, окидывая его хищным взглядом…

Иван опустил веник. По бане расходился аромат сон-травы, аккуратно вплетённой в ветки берёзы. Парни быстро распахнули двери до улицы. А то и самим можно было уснуть. На порог поднялся Хатат. Иван кивнул ему:

– Позови Арнаву.

Во сне Никита прятался за разрушенными колоннами странного белого города от зверя, идущего за ним по пятам. Небо вспыхивало красным, словно древние боги в ярости поджигали облака. Внезапно, рычание раздалось совсем рядом, и волк бросился на него, сваливая на камни. Никита выставил руки, защищаясь, но… белый зверь ткнулся носом в его ладони, игриво толкнул и отступил, исчезая в луче света, озарившем город сквозь облака. Они расходились, светлея всё больше, пока белая пелена не заволокла взгляд, и странный гул не поглотил сознание.

Ледяная вода потекла в лёгкие, замораживая дыхание, наполнила собой всё тело. И оно будто стало медленным течением, сквозь которое внезапно прошли сотни быстрых ручьёв. Что-то тяжёлое и вязкое вышло через кончики пальцев, сопротивляясь, цепляясь.

Никита открыл глаза и увидел Арнаву. Её глаза источали синее пламя, по волосам бежали серебряные искры, и кожа вспыхивала замысловатым рисунком. Она улыбнулась, провела рукой над его лицом, заставляя вновь опустить веки. И на сей раз, это не было мигом.

В комнатах гулял ветер. От сквозняка двери спален бесшумно открывались, застывая на мгновение, и снова приходили в движение, словно ветер заглядывал в каждую комнату, настойчиво что-то ища. С улицы раздавался смех, парни и девушки до сих пор поливались водой, гоняясь друг за другом с полными вёдрами.

Никита сквозь дрёму испытывал странное ощущение изменений. Его сухое, истощённое тело заполнялось потоками живой крови, и вся она растекалась в разных направлениях, торопясь наполнить собой все органы. Боли не было. Ни тонкого отголоска, ни намёка.

В комнате слышался тихий разговор. Но когда Никита открыл глаза, сидящая на подоконнике девушка с крыльями за спиной растворилась в воздухе, а Арнава присела на его кровать.

Никита смотрел на неё, пытаясь найти что-нибудь от недавнего облика, но ничего не угадывал. Только, глубоко в зрачках синих глаз что-то чудилось, вроде мерцания, похожего на игру света в драгоценных камнях.

– Что случилось? – спросил он. – Я опять в обмороке был?

– Можно и так сказать, – кивнула девушка.

– И сколько?

– Почти десять часов.

Никита вздохнул:

– Рекорд.

Арнава помогла ему подняться и, встав на ноги, Никита не сразу сделал шаг. Собственное тело казалось непривычным – лёгким, пустым, горячим. Щеки пылали.

– Что-то не так, – произнёс он.

– После жаркой бани и не такое бывает, – невозмутимо пожала плечами Арнава. – Кто-то и девчонок крылатых видит.

Никита удивлено взглянул на неё.

– Пойдём, – девушка улыбнулась. – Софья ждёт.

В передней Димка расставлял посуду для ужина. На столе горели свечи, и тёплый вечерний ветер едва заметно тревожил их огоньки.

Увидев Никиту и Арнаву, парень крикнул в сторону кухни:

– Софья! Спящая красавица встала!

– Никита, иди сюда! – откликнулась та.

– Иди, тебе волшебный чай полагается, – проводил его Димка.

Никита сел за стол. Через открытую дверь было видно, как Рир старательно драит капот машины, периодически выжимая губку на спину Станислава. Тот возился с колесом и на каждый «душ» реагировал бурно, вызывая у брата хохот. Севир с Иваном маячили в гараже.

Никита понял, что парни собираются уезжать. А ведь он и сам приехал всего на два дня.

Софья поставила на стол кружку, от которой веяло ароматом трав, приказала выпить до дна. Потом вышла на крыльцо и позвала всех на ужин.