Андрей Расторгуев - Дети Велеса

Ещё в дороге Аркаша и Стас решили временно обосноваться в Трепутивле. Переждать здесь разборку с кочевниками, в которой непременно хотел принять участие Юнос. После победы он обещал вернуться и, забрав землян, отправиться с ними на поиски Кощея. Пока же ведуну было не до них, а те не горели желанием участвовать в совершенно чужом конфликте. Ни Стас, ни тем более Аркаша не собирались пробиваться в царство Кощея с боями, в которых ещё, чего доброго, придётся кровь проливать. Поэтому на площади Юнос коротко попрощался с ними, и Кардаш повёл его с Петриком в княжеские палаты. Лошадей отдали посаднику. Ведь те, как ни крути, собственность дружины. Михайлик тоже остался на площади. До князя ему нет никакого дела. Друга бы найти.

Стас поинтересовался у ведуна, можно ли где снять временное жильё. Из-за ярмарочного гомона еле расслышал, когда тот заговорил, показав направо:

– Во-он в том доме с высокой крышей снедальня. Там на постой определяют. Я тоже туда приду, коль сотоварища сыскать не получится. А пока бывайте здоровы.

С этими словами он повернулся и был таков. Будто и не существовал вовсе до того, как исчез в толпе людей и животных. Аркаша стоял с видом обманутого ребёнка, которому вместо конфеты подсунули пустой фантик. Что до Пырёва, у него уход странноватого спутника вызвал лишь вздох облегчения.

Земляне, отныне предоставленные самим себе в совершенно незнакомом городе со средневековым укладом, пребывали в полной растерянности.

– Что дальше-то делать? – задумчиво почесал затылок Стас.

Аркаша воспользовался возможностью выплеснуть обиду:

– А я почём знаю? Ты меня конвоируешь, вот сам и решай. Только учти, я с момента задержания нахожусь целиком на казённом обеспечении.

Стас нахмурился. Что ни говори, а в словах Башки есть доля правды. Земные деньги не представляют здесь никакой ценности. Жратвой за здорово живёшь вряд ли кто поделится. С этого боку понятна по-детски наивная обида Аркаши на так неожиданно исчезнувшего Михайлика. Но толку на того пенять. Ему же невдомек, в каком незавидном положении оказались нечаянные попутчики.

– Вот что, – решительно произнёс Пырёв. – Пойду-ка я, прошвырнусь по базару. Гляну, что почём, какая валюта, какой товар ходовой. Приценюсь, прикину, что у нас на продажу есть. А ты жди меня тут и никуда не дёргайся. Понял?

– Понял, понял, – безразлично буркнул Аркаша, посматривая Стасу за спину.

– Надеюсь, глупостей не наделаешь. У тебя куча причин дождаться моего возвращения.

Башка громко хмыкнул, сложил руки на груди, приняв позу терпеливого ожидания, и демонстративно отвернулся.

Поискав ориентиры, по которым сможет выйти на это место, Пырёв заметил башню, похожую на колокольню, что высилась позади. Повернулся и нырнул в шумный прибой гомонящей толпы, пропав из виду так же внезапно, как до него это сделал Михайлик.

Оставшись один, Аркаша немного потоптался на месте, осматриваясь. Не заметив ничего подозрительного, направился к телеге неподалеку. Её хозяин, приехав недавно, сразу окунулся в рыночную круговерть. Башка видел это, когда разговаривал с Пырёвым. Поверх накиданного в телегу сена что-то лежало, укрытое мешковиной, и Аркаша очень надеялся найти там еду. Его мучил голод. Хоть Башка вовсе не был вором и чурался краж, но желудку не прикажешь. А тот ныл нестерпимо, требуя кормёжки, и нет ему дела до каких-то там норм приличия или Аркашиных понятий. В оправдание аферист придумал себе отговорку, что на этот шаг его толкает крайняя необходимость и что за мелкое хищение здесь, как и во всём цивилизованном мире, в уголовном порядке не преследуют.

Уверенной походкой, не скрываясь, он подошёл к телеге, запряжённой парой лошадей. Решительно откинул мешковину и с видом хозяина принялся перебирать груз. Среди досок, ящиков с плотницким инструментом и прочей мелкой ерунды не оказалось ничего съестного. Копаясь дальше, разгрёб сено рядом с местом извозчика. Но и там кроме кожаной фляги с водой и наполовину засохшей корки хлеба еды больше не нашлось. Однако сейчас Башка был рад и этому. Прямо здесь, не отходя от телеги, жадно набросился на хлеб. Взял флягу и зубами вытащил пробку.

В это время взгляд упал на выбирающегося из толпы добротного мужика, за которым семенила полная женщина примерно одного с ним возраста, тащившая на себе целую гору всяческих тряпок, посуды, ремней, верёвок и прочее, прочее, прочее. Из-за вороха вещей едва выглядывала её маленькая голова, замотанная в платок. Парочка направилась прямиком к стоявшему возле телеги Аркаше. Хотя мужик и не был хозяином транспорта, вполне мог оказаться его знакомым. Поэтому Башка ждал их приближения с замирающим сердца и ещё с торчавшей во рту пробкой. Мужик всю дорогу не сводил с Аркаши внимательных глаз. Подойдя почти вплотную, вдруг приветливо улыбнулся и заговорил:

– Здрав будь, хозяин. До Ключей довезёшь? Я заплачу.

В подтверждение последних слов он снял с пояса матерчатый кошель, распустил стягивающие горловину тесёмки. Встряхнул мешочек, заставив коротко звякнуть приличную горсть лежащих внутри монет. Закончив это маленькое представление, так и стоял с раскрытым кошелем в руках, вопросительно глядя на Аркашу. Его баба молча переминаясь с ноги на ногу. Лицо выражало нервозность и нетерпение. Похоже, ноша не из лёгких. Бабе избавиться бы от неё поскорей.

Вынув изо рта пробку, Башка приложился к фляге. По старой привычке тянул время, прикидывая, как обернуть ситуацию в свою пользу. Рискованно, конечно, «работать» чужом, совершенно незнакомом месте, не до конца разобравшись в обстановке. Но мужик ведь сам напрашивается. Причём самым наглым образом. Да и люди, в конце-то концов, повсюду одинаковые.

Он оторвался от фляги и внимательно посмотрел на вопрошающего. Неторопливо дожевав хлеб, отвернулся. Ни на кого не глядя, с полным безразличием, на какое только был способен, произнёс:

– Не по пути.

«У тебя ещё есть шанс, мужик. Отвяжись по-хорошему. Но если снова начнёшь приставать, я не выдержу этого искушения».

Но тот ничуть не смутился, и отвязываться не спешил.

– Я заплачу больше, чтобы ты не жалел о лишней дороге.

Это можно было понять, как «плачу за дорогу в оба конца, шеф». Потенциальный наниматель снова завязал тесёмки на кошеле и вдруг бросил его Аркаше. Поймав увесистый мешочек, Башка уже не хотел с ним расставаться. Решил, что будет полным идиотом, если не нагреет этого лоха, так бездумно расшвыривающего деньги. Положив на место флягу, он лениво, как бы с неохотой, проговорил:

– Ну, ладно. Грузи поклажу, а я пока отойду нужду справить.

Женщина мгновенно водрузила всё своё богатство на телегу и начала его раскладывать. Мужик, довольный, что нанял-таки «колёса», с гордо поднятой головой давал ей какие-то указания. А Башка, опустив кошель в карман, протискивался к тому месту, где расстался с Пырёвым и где условился с ним встретиться. Добравшись, нашёл нишу в стене и спрятался туда. Сам прекрасно видел мужика с бабой, умастившихся на ворохе сваленных в телегу покупок. Ну и смеху будет, когда хозяин повозки придёт.